Девушка была способна приготовить еду, поесть, накраситься, сделать маникюр и причесаться. Но она до сих пор могла попасть в неловкую ситуацию – например, когда говорила о человеке, не зная, что он тоже находится в комнате. А еще эти кассиры, которые вечно норовят спросить друзей Шайен: «Она будет платить кредиткой или наличными?», хотя видят, что девушка уже приготовила бумажник и только ждет вопроса. Несмотря на стоявший в комнате холод, у Шайен вспотели ладони, и удерживать осколок стакана было уже не так просто. Натянутый шнурок больно впивался в запястья, но она старалась не обращать на это внимания, думая только о том, что скоро освободит руки. Вдруг раздался какой-то шум. Девушка замерла. Кажется, где-то в глубине дома открыли дверь. Шайен услышала голоса Гриффина и его отца. Они вот-вот будут здесь, нельзя терять ни секунды. Ступней непривязанной ноги девушка попыталась замести лежавшие на полу осколки под прикроватную тумбочку. Натянув запястье так, что в нем даже что-то щелкнуло, Шайен исхитрилась положить осколок, который держала в руке, в карман куртки. Когда шевельнулась дверная ручка, девушка уже смирно сидела на кровати, хотя на спине и выступил холодный пот. Как рисовало ее мысленное зрение, на полу осталось еще несколько осколков. Вот они лежат, поблескивают на свету и выдают ее с головой. Судорожно вздохнув, Шайен поняла, что сделать уже ничего нельзя, и решила – будь что будет. Послышался звук открывающейся двери. Слова, прозвучавшие из уст вошедшего, удивили девушку. – Почему ты сразу не сказала, кто ты такая? – требовательно спросил Гриффин. Шайен не поняла, что от нее хотят. Сейчас, когда ей не нужно было пилить шнурок на связанных руках, она вдруг обмякла, и на нее накатила волна изнуряющей усталости и болезненной слабости. – Я же сказала, что меня зовут Шайен Уайлдер. – Ты дочка президента «Найк», – присоединился к разговору Рой. – Откуда вы знаете? – удивилась девушка: в ее планах было скрывать это как можно дольше. Даже в частной школе, где она училась и большинство учеников были из семей адвокатов и врачей, статус ее отца считался чем-то из ряда вон. Хотя он ничего такого не делал, разве что много путешествовал и вся семья одевалась с ног до головы в шмотки от «Найк», «Конверс», «Коул Хаан» и «Харлей». Ну и иногда Шайен знакомили с известными спортсменами. – О тебе говорили по радио, – пояснил Гриффин. – Твой отец сказал, ты такая больная, что вот-вот умрешь. Я-то думал, у тебя обычная простуда или вроде того. Ее отец?! У девушки сдавило от боли в груди – из-за пневмонии или рвущихся наружу слез, Шайен точно не знала. Как бы ей хотелось услышать голос папы: хоть какое-то отвлечение от постигших ее ужасных обстоятельств. Рой подошел поближе. Пахло от него мерзко. Шайен узнала запах мятного жевательного табака – такой же использовал один из футболистов в школе. Правда, мята никак не перебивала резкий тошнотворный запах табака. – Так чем ты там болеешь? – поинтересовался Рой. Шайен не знала, как себя повести. Ей хотелось выглядеть неуязвимой, не показывать никаких слабостей. Но потом она вспомнила о мыслях, которые пришли ей в голову, когда они были с Гриффином наедине. Может, лучше рассказать, что она больна? Возможно, подумав, что Шайен слишком слаба и не стоит причинять еще больший вред, они не станут наблюдать за ней так уж пристально и чаще будут оставлять одну. – У меня воспаление легких. Мы остановились возле аптеки, чтобы купить антибиотики по рецепту. – А твоя мать, значит, оставила тебя в машине, – продолжил Гриффин. Шайен отрицательно замотала головой. Ей вдруг показалось очень важным уточнить разницу: – Мама умерла. А за рулем была моя мачеха, Даниель. Она оставила ключ в машине, на случай, если мне станет холодно, – пояснила Шайен, вспомнив, как уговаривала Даниель не забирать ключ, но тут же отогнала неприятную мысль прочь. – Значит так, говори ее номер и еще чей-нибудь, – потребовал Рой. – Номер мобильного твоего папаши, домашний и рабочий. И еще, прикинь и скажи, на сколько твой папочка готов раскошелиться. – Рой помолчал, чтобы до пленницы дошел смысл сказанного. – И мой тебе совет: лучше бы он не скупился. Получается, Гриффин не просто угнал машину, как думала Шайен. Теперь это точно было похищение человека. Глава 10. Правила хорошего тона при похищении – Почти все номера у меня в мобильном, – испуганно залепетала Шайен. – Они стоят на голосовом вызове. Я произношу имя, и телефон набирает номер. – Ну так мобильный-то в машине? – поинтересовался Рой и тут же метнулся к двери. – Я его в окно выкинул, – осторожно заметил Гриффин, надеясь, что Рой не сильно взбесится. – Просто он начал звонить, я побоялся, что нас отследят. Ну и зашвырнул его куда-то в кусты возле пустыря рядом с тем торговым центром. – Все правильно, – одобрительно кивнул Рой и, повернувшись к Шайен, потребовал: – Тогда говори все номера, какие помнишь. – Наш домашний – 5-0-3… – Погоди, не так быстро, – остановил ее Рой. Гриффин заметил, что у того нет ни ручки, ни бумаги. Оставив сына с Шайен наедине, Рой вышел на кухню и принялся рыться в ящике со всяким барахлом. Гриффину показалось, что девчонка выглядит далеко не лучшим образом. На бледном, почти сером, лице выделялись щеки, пылая лихорадочным румянцем. Она снова закашляла. В ее груди клокотало так, что казалось, внутри что-то рвется. От натужного кашля на шее выступили вены. Желая помочь, Гриффин потянулся за стаканом с водой, который вроде бы стоял на столе, но, не обнаружив его, пошел на кухню за новым. В то же время Рой вернулся в комнату с огрызком карандаша и клочком бумаги. На кухне все было как обычно, но мысль, что ее могла бы увидеть Шаейн, заставила Гриффина посмотреть на эту комнату по-другому. В мойке громоздилась гора грязной посуды. На плите стояла сковорода с остатками присохшей еды. Столешница была завалена пустыми алюминиевыми банками, открытыми коробками с хлопьями, опрокинутыми пивными бутылками и переполненными пепельницами. Чисто здесь было только тогда, когда Гриффин не выдерживал царящего на кухне бардака и принимался за уборку. Плохо, что он был единственным, кто это делал, и Рой воспринимал его усилия как должное. В шкафу не оказалось ни одного чистого стакана, так что Гриффин схватил какой почище и, наскоро ополоснув, наполнил его водой. Вернувшись, он застал обессилено диктующую номера Шайен и записывающего цифры отца. Гриффин подождал, когда они закончат, но, дописав, Рой вышел из комнаты, кивнув сыну, чтобы следовал за ним. Когда они очутились в коридоре, Рой тихо сказал: – Останься здесь, присмотри за ней. Я попробую раздобыть сотовый, который нельзя отследить, а потом позвоню кое-кому. – Можно мне с тобой? – Нельзя оставлять ее одну, – мотнул Рой подбородком в сторону девушки. Гриффин заметил из коридора, что та повернулась к ним. Не могла ли она расслышать, о чем они говорили? Вроде бы у слепых обостряются другие органы чувств? Рой ушел, а Гриффин вернулся в комнату. – Вот, принес тебе еще воды. Девушка молчала, пока не услышала скрип закрывающейся двери. – Тебе лучше развязать меня, я попью сама, – заговорила Шайен, и Гриффин понял, что она специально выждала, когда они останутся одни. – Я же чуть не захлебнулась в прошлый раз. «Не замышляет ли она чего?» – подумал парень, но рассудил, что, привязанная к кровати, девушка далеко не убежит. Да и куда бежать слепой в незнакомом доме? Вспомнив, однако, как она яростно напала на него в машине, Гриффин предупредил: – Ладно. Но знай, пушка у меня наготове. Начнешь дурить – пристрелю. Избитая фраза, над которой, как он думал, можно только посмеяться, к удивлению Гриффина, прозвучала веско и емко. Устрашающе. «А это даже прикольно», – подумал про себя Гриффин, поглаживая пальцами железную трубку взятого из машины прикуривателя. Вынув складной нож, он перерезал шнурок на запястьях девушки, отметив про себя, что тот какой-то слишком истертый: наверное, она вертела руками, стараясь освободиться. Какое-то время девчонка растирала запястья. Гриффину показалось, что она просто прикидывается, но потом он все же заметил отчетливые красные полосы, оставшиеся от шнурка. Он дал ей стакан, и Шайен принялась жадно пить. Протянув Гриффину опустевший стакан, она попросила: – Пожалуйста, не принесешь еще немного? Сначала парень хотел отказаться, но потом в голову пришла идея. Выйдя на кухню, он открыл кран с водой и на цыпочках прокрался обратно в комнату. Гриффин думал застать девушку за избавлением от веревки, которой та была привязана к кровати, но Шайен по-прежнему растирала запястья. Она выглядела слабой и поверженной, и Гриффин почему-то почувствовал разочарование. Вернувшись на кухню, он наконец набрал воды. Пока Шайен пила, в животе у Гриффина заурчало, и она повернула голову в сторону звука. Взглянув на стоящие на прикроватной тумбочке часы, Гриффин заметил, что уже час дня. – Ты есть хочешь? Я что-нибудь приготовлю, – сказал он. Странная ситуация: Гриффин не знал, как вести себя с тем, кого ты похитил. – Вроде хочу, – пожав плечами, ответила Шайен. Гриффин снова вернулся на кухню и заглянул в холодильник, где обнаружил нераспечатанную упаковку сосисок. Булочек для хот-догов он не нашел, но в шкафчике оказался хлеб. Гриффин то и дело возвращался к комнате – посмотреть, что там делает девушка. Однако каждый раз, когда парень прокрадывался по коридору и заглядывал в комнату, девушка оставалась неподвижной. Глава 11. Страх и надежда Гриффин отвязал ногу Шайен от столбика кровати и перевел в другую комнату (в столовую, как она подумала). Усадив девушку на стул, он снова привязал ее ногу к какой-то перекладине. По натяжению веревки Шайен чувствовала, что развязать ее не составит труда, нужно только время. Но будет ли оно? Шайен взяла протянутую банку газировки и поставила между коленями. Брать ее оттуда гораздо удобнее, чем нащупывать рукой на столе. Перед тем как сесть за стол, Гриффину пришлось смахнуть загромождавший его хлам. Это стало для Шайен лишним подтверждением того, что она и так думала насчет обитателей странного дома: может, они здесь и живут, но домом это вряд ли назовешь. У Шайен сложилось впечатление, что прибрано было только в комнате Гриффина: когда они шли по дому, парню то и дело приходилось обводить ее вокруг каких-то предметов – при этом он ругался сквозь зубы, злобно отшвыривая их с дороги. В правой руке Шайен держала завернутую в мягкий кусок хлеба разваренную сосиску. Но это не имело значения, потому что она все равно не хотела есть. К тому же так было проще: не надо пользоваться ножом и вилкой, пытаясь угадать, что лежит на тарелке. Она не любила есть в присутствии других, только при папе и Даниель. Что, если кто-то увидит, как Шайен испачкается соусом, или засмеется из-за прилипших к зубам кусочков зеленого салата, о которых она не будет знать? – Как ты понимаешь, где лежит еда, когда ешь? – спросил Гриффин. – Ну, обычно мне помогает папа: мы играем в пилота и штурмана, – сказала девушка и, понизив голос, продолжила: – «Слева по курсу горошек, мясо – на северо-востоке, картофельное пюре – на юго-западе»… Гриффин рассмеялся. На мгновение Шайен забыла, что разговаривает с похитителем, а не со своими подругами Кензи и Сэди. Но только на мгновение.