– Всё пройдёт, Алонсито, – ответил бодро дед, но до сих пор дрожь не покидала его тело. И руки выдавали сильнейшее волнение. – Ты молодой, а у таких всё быстро заживает. И недели не пройдёт, как ты только вспоминать будешь наши приключения. Ампара, ты оружие всё собрала? – Всё, дед! Сам не мог? Пришлось по мертвецам шарить. И вот что нашла у повешенного. Брр! – Девушка протянула деду несколько разных монет, и цепочку золотую с крестиком в пятью камушками в середине и на концах. – И то дело, – проговорил Пере, рассмотрел крестик и повернулся к внучке: – Вот тебе и украшение и защита от монахов. Нельзя нам без крестика быть. Ампара с недоверием смотрела на деда. – А вдруг это снято с убитой сеньоры... этими бандитами? Могут ведь узнать хозяева. – Да, внучка. Ты права. Ладно, поищем тебе другой крестик. И тебе, Алонсито, нужен крестик. О себе я и не говорю. Мой старый где-то потерялся. Они приехали в деревушку после полудня, их встретил пожилой испанец и, вопросительно глядя на них, спросил: – Не вы ли новые хозяева приехали, сеньоры? – Они самые, – ответил Пере и сошёл на землю, разминая ноги. – Читать умеешь? – И получив утвердительный кивок, сказал: – Прочти громко, чтобы все слышали. Но вначале собери людей, кто будет поблизости. Четверть часа спустя боязливая толпа индейцев настороженно стояла, понурив головы. Управитель по имени Факундо оглядел толпу из двух десятков взрослых и детей, прокашлялся и прочитал документ. Индейцы молча слушали, мало чего понимая, а Факундо, отложив бумагу, заявил громко и жестко: – Теперь у вас новый хозяин! Дон Пере де Гувернадора. Будете служить и слушаться его, как и прежде. – Повернулся к Пере, спросил, поклонившись: – Вы, сеньор, будете что-нибудь говорить? – Они хоть понимают твои слова, Факундо? Или слушают просто по обязанности? Спроси их. – Тут и опрашивать нечего, сеньор. Они мало чего понимают. Но это не беда. Я им легко всё втолковываю в головы, и они работают. Пере оглядел толпу исхудавших людей с сероватыми лицами и тоской в глазах. Стало и ему тоскливо, видя, что сделалось с этими жизнерадостными и добрыми туземцами за какие-то семь лет. – Ты, Факундо, потом зайдёшь ко мне. Надо поговорить, обсудить многие вопросы. Буду ждать вечером. А пока иди работать. Перед новыми поселенцами стоял дом под соломенной крышей и высокими узкими окнами с частью стёкол в них. Судя по виду, дом был построен года три назад и уже выглядел постаревшим без должного присмотра. – Ну, дети мои! – обернулся Пере в сторону внуков. – Пошли осматривать наше новое жилище. Посмотрим, что нам оставил старый хозяин. В доме было всего три комнаты, кухня и обширная кладовая. Дверь вела на веранду и туда же выходили все двери комнат и кухни. Потому дом был длинным и довольно узким. – Даже мебель имеется, – заметил Пере, осмотрев все помещения. – То, чего недостаёт, сделаем сами. Руки есть, а инструменты тут должны быть. Выбирайте себе комнаты. Или так. Алонсо и я будем спать в одной комнате, а Ампара в другой. Так требуется у испанцев. – Нет, дедушка! Я буду бояться одна спать. Такое никогда не случалось раньше. Пусть Алонсо спит один, а мы с тобой вместе. Соглашайся! – Ты забыла, как меня надо называть, вернее, как обращаться, – строго пожурил дед. – Остерегись. Займитесь уборкой, пыль вытрите, полы помойте и посмотрите, как мы проведём первую ночь. Нужно хорошенько отдохнуть. Мы за этот день сильно устали. Идите, а я немного прилягу в теньке. Отдохну. Вечером Факундо появился уже при лучинах. Деревня тихо отходила ко сну. – Сеньор, вы просили меня посетить вас. – Хорошо, Факундо. Проходи и садись, – указал Пере на табурет. – Мне охота послушать, как тут у тебя идут дела. Что можно сделать для их улучшения, и вообще о всяких мелочах. Мне нужно побыстрее войти в курс дел. Факундо тяжело уселся на табурет, огладил бороду. Спросил учтиво: – Закурить можно, сеньор? Пристрастился уже больше года. – Давай, я не против. Но не тяни с рассказом. Хочу пораньше лечь спать. Из рассказа Пере понял, что дела идут вяло. Причину он так и не понял, а управитель всё говорил и говорил о трудностях, которые постоянно преследуют здесь хозяйство. – Эти ленивые краснокожие ничего не хотят делать, сеньор. Без кнута не поднимешь их. Нужны другие рабы. – Я хорошо знаю индейцев, Факундо. Так хорошо, что ты и не догадываешься. С ними нельзя жестоко обращаться. Они просто помрут от этого. И кто тогда будет работать на моей земле? Ты? – Я вас не понимаю, что вы хотите этим сказать, сеньор? – Только то, что мне хотелось бы сохранить работников, Факундо. А с твоими методами ведения работ, скоро я их всех потеряю. Кому от этого польза? Управитель не находил слов для ответа. Таращил глаза на этого чудаковатого хозяина и моргал глазами, дёргал себя за бороду. – Как же иначе, сеньор? – наконец выдавил он с трудом. – В Санто-Доминго я слышал, что их величества дали распоряжение не считать индейцев рабами. А это значит, что они должны работать или по найму, получать часть из урожая, или, – тут Пере задумался, сам не зная, что предложить. – Или придумать что-то иное. Но так, чтобы никто не умирал, работал без отвращения к работе, и получал вполне сноснее питание и условия для их жизни. – Сеньор де Гувернадора, вы меня просто обескуражили! – Факундо в изумлении выкатил глаза. – Как же я заставлю их работать без принуждения? Они же и пальцем не шевельнут тогда! – Возможно и так, Факундо. И это потому, что вы сразу применили жесткое принуждение и голодное существование этих индейцев. Сколько их у нас? Мужчин, женщин и детей? Управитель подумал, ответил: – Мужчин одиннадцать, женщин девятнадцать и около двадцати пяти детей. – Вы обратили внимание, что мужчин меньше? – В голосе Пере послышался металл, и он перешел на «вы». – И что с того, сеньор? – Работать фактически некому. И здесь так не должно быть. Сделай так, чтобы люди работали хорошо и жили прилично. И за каждую смерть я буду вычитать по золотому мараведи с тебя. Так что старайся сохранять мне рабочую силу. Иначе нам самим придётся работать в поле. Факундо ещё остался, поясняя положение дел. Удалился же в оглушенном состоянии. Пере проводил его до двери, постоял, глядя в темноту и пошел проведать внуков. Они спали, и сон их был крепким, но тревожным, как полагал старый бродяга. Две недели Пере с Алонсо потратили на убеждение индейцев работать хорошо, обещая им приличную жизнь. К этим разговорам они отнеслись равнодушно, и две недели почти не работали, поняв, что наказывать их за это больше не станут. – Сеньор, вы сами видите, что из вашей затеи получилось, – печально говорил управитель. – Эти скоты так ленивы, что без палки заставить их работать невозможно. – Надо учитывать, что они всю жизнь работали только тогда, когда это было необходимо. Захотели есть – поработали на охоте или в поле – и больше ничего. А тут условия совершенно иные. Они не могут вот так сразу перестроиться, Факундо. Они не такие, как мы. И они не так держатся за жизнь, как у нас. И легко расстаются с нею, когда видят, что жить становиться невыносимо. А именно такую жизнь им здесь предложили. И я не могу допустить, чтобы моя собственность была так спокойно уничтожена. Управитель с сомнением качал головой. Согласиться с хозяином он никак не мог, но и не подчиниться боялся. Такой привольной и довольно доходной работы добыть на острове не так легко. Пере с удивлением обнаружил, что Ампара проводит много времени среди индейцев. Потом он подслушал её разговоры на смеси испанского и своего говора, что позволяло ей довольно сносно общаться. Дед довольно улыбнулся в усы, слушая её разъяснения новых условий жизни. И её слова показались ему очень убедительными. А присмотревшись к индейцам, увидел, что они постепенно стали работать лучше, спокойнее, и не так тоскливы стали их глаза. Прошло больше месяца и работы почти полностью восстановились. Пере распорядился кормить людей привычной пищей, позволять им кое-что делать и в свою пользу, и это дало результаты. Факундо же явно затаил недовольство. Пере это замечал и полагал, что это вскоре пройдёт. Сам он старался не оскорблять управителя, обходился с ним спокойно и ровно. Алонсо после ранения немного косил шеей, это сильно его раздражало. Ампара же была весела, много времени уделяла индейцам, даже ходила с ними работать на плантации сахарного тростника и ахе, то есть ямса, клубнями которого все тут питались, делая муку из высушенных клубней. Это и был касаби, как туземцы его называли. – Скоро я угощу вас настоящим хлебом из пшеницы, – улыбался Пере внукам. – Видели поле, засеянное пшеницей? Тут всё созревает быстрее. Только дождей на этом берегу мало. Влаги нужно больше. – Зато на северном берегу дожди льют слишком часто, дедушка. И что лучше? – Трудно сказать, Ампара. Мы ещё полностью не вникли в эти места. Глава 24 Прошло два месяца, как семейство Пере поселилось на новом месте. И вот после сиесты, которую пришлось принять, усадьбу посетили люди, которые сразу возбудили неприятные подозрения у хозяина. Группа всадников в числе шести бесцеремонно вторглись в усадьбу. – Где хозяин? – закричал главный группы. – Пусть принимает гостей! Пере вышел на крыльцо. Спросил, скрывая волнение: – Что вам угодно, кабальеро? – учтиво спросил он, слегка наклонив голову в знак приветствия. – Мы сторонники Ролдана и требуем провианта! – Помилуйте, сеньоры! Конец года – о каком провианте может идти речь? – Вы что, не слышали, кто мы? – соскочил с усталого коня главный. – Или вы, сеньор, сами нам всё предоставите, или мы своими силами возьмём. Выбор у вас невелик. – Но что конкретно вам необходимо? – сдался Пере, видя, что всадники положили руки на эфесы мечей. – Хлеб, мясо, яйца, живых овец и свиней, сколько сможем увезти! И поспешите, сеньор. И накормить моих людей посытнее. Не забывайте – вы получили в собственность земли нашего соратника, убитого в прошлом году. Это ваш долг. Пере молча наклонил голову и велел позвать Факундо. – Факундо, распорядись предоставить этим сеньорам провиант. Они друзья уважаемого сеньора Ролдана. Не надо жадничать. Управитель удивился столь поспешному распоряжению хозяина, поклонился и заметил, довольно блестя глазами: