– Моей внучке нужно платье. Она сильно обносилась. – Да уж! Оно и видно, сеньор. Я подберу ей что-нибудь подходящее. Он рылся не долго. Разложил перед девушкой платье, и глаза её засияли незнакомым огоньком. Она посмотрела на деда. Тот кивнул. – И шляпу сеньорите. А мне камзол и штаны. И внуку так же. И, если не возражаете, мы у вас и переоденемся. – Прошу вас, сеньор. Только скажите! Сюда вот, – показал он руками проход в заднее помещение лавки. – Можете здесь примерить и одеться. Он вышел, а троица принялась переодеваться, заглядывая в маленькое зеркало, висевшее на тонкой стенке. Ампара была рада и не скрывала этого. Алонсо хмурился и сопел недовольно. Пере вдруг побледнел и молвил тихо: – Обувь! Я забыл про обувь. Нам никак нельзя вот так появляться на людях. Это сразу покажется таким странным, что вопросов не оберёшься. Или ты, Алонсо, так и останешься, как был? Выбирай! Юноша чуть подумал и ответил решительно: – Мне лучше по-старому, дед. Не смогу я носить всё это да ещё башмаки. – А я оставлю всё себе, дедушка! Мне нравится! Красиво. И туфли приму. Пере вышел к купцу со смущённым видом. – Мы забыли про обувь. Что у вас имеется для меня и внучки? – А молодой сеньор? – насторожился купец и лукаво подмигнул. – Это не сеньор. Это слуга, милейший. Мы скоро. – И Пере опять скрылся за занавеской. – Вот, примерь, Ампара. Подойдут ли? Потом можно будет сшить на заказ. – Как это? – прошептала девушка. – Найдём мастера, и он сошьёт тебе по твоей ноге туфли. Эти могут мало подходить. Жать или быть слишком велики и тереть ноги. Меряй! Пере долго копался в крохотном мешочке, выискивая жемчужину, которая могла бы удовлетворить купца. Тот попытался возразить, но Пере сделал знак рукой и удалился, грохоча каблуками башмаков. Алонсо плёлся сзади и никак не мог оторвать глаз от улицы. Ампара же с раскрасневшимся лицом постоянно оглядывала себя, любуясь обновкой. Особенно ее занимали туфли, и она с трудом шла, но старалась не ковылять, что было очень трудно из-за длинного подола платья. – Дедушка, – умоляюще прошептала она. – Мне неудобно! Я едва шаги делаю! – Терпи! Это скоро пройдёт. Зато Алонсо посмеивается над нами, смотри, как издевается над несчастными. Они дошли до ветхих хижин, и скоро за несколько мараведи поселились в одной из них. Хозяин, пожилой испанец, с явными признаками пьяницы, с подозрением оглядел жильцов, заметив хмуро: – Завтра необходимо заплатить, сеньор. Три мараведи в день. – А скостить хоть бланку не согласитесь, сеньор? – польстил Пере. – Полбланки? Посмотрю, что вы за люди. Уж больно не похожи на здешних. – Мы и так не здешние, сеньор. Только утром пришли сюда на лодке после того, как судно наше затонуло. Мы почти всё потеряли. И в плену были еще... – Вас что, индейцы захватили? – спросил хозяин, а Пере не понял, хотел спросить, но вовремя спохватился и промолчал, кивнув головой. Уже когда остались одни, он сказал внукам, понизив голос: – Оказывается, туземцев тут называют индейцами. С чего бы так? Тут же не Индия! Внуки, не понимая, вопросительно смотрели на деда. А тот, подумав, сказал: – Запомните, как вас теперь называют испанцы. Чтоб не попались впросак. – Все племена наши зовут одним словом? – спросила Ампара. – Именно так, внучка. И только так надо туземцев называть. Всех! Внуки с недовольным видом молчали. Всё это им сильно не нравилось. – Дед, что же теперь нам делать? – спросил Алонсо. – Чем мы жить станем? – Трудно сказать. Я должен познакомиться со здешним народом. Выяснить всё, определить положение дел здесь. Иначе ничего нельзя сделать. Без знания здешних дел, без знакомых, трудно пробиться. А наших денег хватит ненадолго. А бедствовать я никак не хочу. И прошу никому ни слева не говорить о нашем золоте. Это просто опасно. Внуки переглянулись. Пере ещё вечером в тот день отправился на набережную, зная, как испанцы любят вечерние прогулки. И действительно, там было много народа, гуляющего и разговаривающего. В основном это были состоятельные люди, чиновники их величеств королей Испании, как узнал Пере. Простой люд устраивал попойки в других местах. Пере с недовольством видел, как мужчины бросают на Ампару жадные взгляды, и про себя решил больше не брать её на такие прогулки. В отсутствии в городе женщин, мужчины шалели от возбуждения и похоти. Всё же старому бродяге удалось поговорить с одним сеньором довольно прилично одетому и в годах, что и привлекло Пере к нему. – Как это вам, дон Пере, удалось бежать из плена этих карибов? – спрашивал сеньор, представившийся доном Игнасио де Силада-и-Абренс, большим чиновником у Бобадильи, наместника Эспаньолы, как называли испанцы остров Хаити. – Дело в том, дон Игнасио, что индейцы весьма добросовестно исполняют предписания, данные им судьбой. – Как это? Поясните, пожалуйста, дон Пере. – Попав в рабство, они принимают его, как приказ, а приказ они должны в точности и неукоснительно выполнять. Они почти никогда не пытаются бежать. Следовательно, и охранять их приходится слабо, если вообще нужно. Этим я с внуками и воспользовался. И, признаться, сделать это оказалось легче, чем я мог предположить. Труднее было добывать еду. А потом долгое путешествие сюда. Так что натерпелись мы изрядно. – У нас тут тоже жизнь, как на вулкане. Совсем недавно был ликвидирован бунт Ролдана[1] с приспешниками. Адмирал много усилий затратил на его... локализацию. Даже пошел на большие льготы мятежникам, чтобы притушить бунт. – И что так толкает людей на всякие незаконные деяния, дон Игнасио? – Мне кажется, что вы, дон Пере, плохо разбираетесь в людях, – с подозрением проговорил спутник. – Не плод ли это вашего плена у индейцев? – Может быть, – ответил Пере в раздумье. – Там отношения были простыми и бесхитростными. Всё оказывалось предельно ясным и понятным, дон Игнасио. – В ваших словах слышатся звуки сожаления. Или я ошибаюсь? – Трудно сказать, дон Игнасио. Тут я чувствую себя как-то пришибленно. – Ничего! Вы скоро ко всему привыкнете. Плохо, что вы появились на острове не в лучшие времена. Хотя, что я говорю! И два года назад, когда началась заварушка с Ролданом, было ещё хуже. Потом масса прибывших отбросов испанского общества… Их величества, мне кажется, тут перегнули палку. Нельзя было наводнять эти земли преступниками и всякими там прохиндеями. – Полагаю, что вы правы, дон Игнасио, – осторожно предположил Пере. А что из себя представляет новый наместник, Бобадилья? – Во всяком случае, в отличие от многих, вполне лично честен. Обогащается примитивно и осторожно. Лишнего себе не позволяет. Не то, что Колон со своими братьями и сыновьями. Но слишком резок, нет дипломатической жилки. Тут без интриг не обходится. – Не идут ли они от их величеств? – спросил Пере, пытаясь выведать хотя бы имена правителей Испании. Спросить прямо никак нельзя. Как и о многом другом. – В Европе, наверное, продолжаются политические передряги? – В Европе, дон Пере, как раз идёт сильное противостояние Франции и Испании. Всё Италию делят. Вот тут и возникают большие потребности в деньгах. Так что вы верно подметили о причастности их величеств к этим событиям. Золото всем потребно. – Адмирал в Испании? – попытался спросить прямо Пере. – Недавно уехал. Новый наместник сделал это ускоренно. Пусть в Кастилии, решат, что делать дальше. Здесь такое невозможно. – Да, дон Игнасио! За моё отсутствие больше года здесь многое изменилось. Правда, я был до этого в Изабелле и здесь только сегодня оказался. – Дон Пере, я бы вам посоветовал поменьше показывать нашему буйному обществу свою внучку. Это небезопасно, уверяю вас. – И дон Игнасио внимательно и не в первый раз, осмотрел смущающуюся девушку. – Она мне кажется похожей на индианку. Но это и понятно. Столько времени в плену, на солнце, а оно в этих краях жгучее, не то, что в Кастилии. – Спасибо, дон Игнасио, за совет. Я обязательно им воспользуюсь. Они расстались и на прощание дон Игнасио предложил: – Я бы предложил вам, сеньор де Гувернадора, посетить наместника, или хотя бы его резиденцию во дворце. Я бы мог сопутствовать успеху вам. Для вас это просто необходимо. Вижу, что вы сильно поиздержались, – и он критически оглядел старого моряка. – Выражаю искреннюю признательность вам, дон Игнасио. Непременно воспользуюсь столь любезным предложением. – Дед, а кто этот сеньор? – спросил Алонсо, проводив дона Игнасио глазами. – Недавно приехал из Испании. Какой-то чиновник в администрации наместника Бобадильи. Здесь столько запутанных ходов и переходов, что для меня это слишком сложно. Боюсь попасть какому-нибудь проходимцу на крючок. – Ну и страшно здесь, дед! – прошептала Ампара. – Я боялась рот открыть. – И правильно делала. Вам лучше присматриваться и мотать на ус. – Мотать на ус? – удивилась Ампара. – Как это понимать? – Понимать так, что всё, что услышите, запоминать и иметь в виду на будущее. Слышала, что дон Игнасио сказал о тебе?