– Заткнись и молчи! Я буду говорить, а вы слушайте! – Капитан сильно нервничал и готов был сорваться на необдуманный поступок. – Чуть тише, Лопеш, – прошептал Пере. – Пусть покричат. Потом успокоятся. Капитан отмахнулся, положил руку на рукоять меча. – Я сказал вам, олухи, что в океане никакого страха нет, разве что вы не хотите признаться в трусости! Где вы видели всё то, что болтают разные придурки, чтобы разукрасить свои путешествия? Всюду одинаковая вода и только мили разные. Потерпите, и вы скоро сами в этом убедитесь. – Сколько можно терпеть и ждать, капитан? Сами обещали месяц! Где земля? – Она уже близко! Я это чую нутром. У меня есть достаточно опыта и знаний, чтобы утверждать так. Я наблюдал за небом и уже видел альбатросов. А скоро и олуши появятся. И скажу, что мы слишком медленно идём. Ветер слабо наполняет паруса! Даю вам бочонок вина и успокойтесь! Расходитесь или я арестую зачинщика! Обещание вина несколько успокоило матросов. К тому же негры Пере сохраняли нейтралитет, и это не могло не повлиять на настроение матросов. Да и другие матросы пока не осмеливались присоединиться к бунтовщикам. – Лопеш, лучше попытаться изолировать этого крикуна Рамиреса. Пусть бы посидел на цепи. Может, образумится. – Дельное предложение, сеньор, да людей у нас мало. – Заштормит, так мы его и выпустим, а пока пусть посидит на цепи, как пёс. Капитан согласно кивнул, и компаньоны договорились пригласить бунтаря для разговора в каюту и здесь связать. Утром капитан с Пере внимательно осмотрели горизонт в западном направлении. Кругом была лишь водная гладь, бесконечная и на самом деле пугающая. – Вдруг матросы правы? – тихо спросил Пере. Лопеш внимательно посмотрел на Пере, ответил жестко: – Даже в мыслях такое не следует держать, дон Пере. Это лишь возбудит ненужное подозрение и сомнение. А это самое опасное, скажу я вам. Больше об этом ни слова, сеньор! Пере не стал спорить. Лопеш поражал его своей упорностью и верой, которой жил и надеялся схватить судьбу за хвост во что бы то ни стало. Утренний туман позволил собрать с парусов немного воды. Она была свежей, приятной после старой в провонявшихся бочонках. Рамирес явился в каюту с наглым видом и спросил не очень учтиво: – Зачем вызывали, капитан? Тот напряженно оглядел матроса, сказал угрюмо: – Послушай, Рамирес. Ты сам изъявил желание присоединиться ко мне. Зачем тогда ты первый же и взбунтовался? – Так вы сами не выполняете своих обещаний, капитан. Месяц прошел, а земли нигде нет и в помине. Пот... Он не закончил, как кулак капитана пошатнул матроса, а клинок кинжала нацелился на грудь. – Я предупреждал тебя, Рамирес! Не повышай голос. Я тут капитан и распоряжаюсь вашими судьбами. Где ты ещё так жрал, как не на моём судне? И работы здесь не так много. Обнаглел ты, Рамирес! И посидишь на цепи. Матрос хотел что-то сказать, капитан резко остановил его, подняв руку: – Не пытайся меня уговорить, скотина! Ты будешь сидеть до тех пор на цепи, пока не согласишься со всеми моими распоряжениями. Сеньор, свяжите и покрепче этого горлодёра. И в трюм на воду и гнилой сухарь в день! Пере молча выполнил приказ капитана. Спросил, подняв на него глаза: – В трюм сейчас, или потом? – Прямо сейчас. Пусть все посмотрят, кто тут главный на корабле! Захватив оружие, они вытолкнули Рамиреса на палубу и столкнули в люк. – Так будет с каждым, кто вздумает бунтовать, ребята, – проговорил Лопеш с жестокой искоркой в глазах. – Возврата нам нет. Провианта хватит недели на три, а воды и того меньше. Так что следуем прежним курсом – и скоро вы с радостью увидите землю. Сейчас сентябрь заканчивается. В первых числах октября мы будем стоять на тверди земной. – Сеньор капитан, это больше двух недель получается, – подал голос матрос, несмело выступивший вперёд. – Терпим до третьего октября, ребята. – Тогда и вовсе никакого возвращения не будет, – буркнул ещё один, и посмотрел на Лопеша с угрюмым видом. – Молодец, сам дошел до нужного понимания. Идите работать. Сейчас брасы подтянем с левого борта. Прошла почти неделя, когда матрос закричал, указывая пальцем вперёд: – Что-то ползёт, капитан! Впереди! Все бросились на бак и увидели обломок ствола с ветками, и ещё не подсохшими листьями. – Выловить и осмотреть! – приказал Лопеш, а матросы баграми подхватили ствол, притянули и подняли общими усилиями на палубу. Глядели на незнакомые листья, светлую кору и гадали, что за дерево. – Ребята! – повернул радостное лицо молодой матрос. – А верно, что земля близко! Свежие листья! – Они того и свежие, что постоянно в воде были, – буркнул пожилой матрос. – Вода-то солёная… – Это ничего не значит. Вода – она и есть вода. Питает. – Ребята, сами видите, что земля где-то рядом. Ещё день-два – и мы её заметим! – говорил Лопеш с лихорадочным огоньком в глазах. – Капитан, не удвоите ли вы по такому случаю наши порции вина? – улыбался пожилой матрос. – С удовольствием! – воскликнул Лопеш, и тут же матросы выставили малый бочонок и выбили днище. В вечернем свете заходящего солнца заметили вдали неясные чёрточки летящих птиц. – Явно не альбатросы, – заметил капитан, и опять Пере заметил в глазах этот неприятный блеск в глазах. Стало как-то не по себе. Но птицы вызвали живейший интерес, и возбужденные голоса долго обсуждали виденное. Лопеш всю ночь простоял на вахте даже не пытаясь поспать. А утром он во весь голос прокричал: – Олухи! Земля! Я вижу землю! Идите смотреть, Фомы неверующие! Глядите! Люди с жадными взорами устремили глаза на темневшую полоску на горизонте. Ни у кого не возникло подозрения в верности слов капитана. Перед ними виднелась полоска земли. Она тянулась справа по борту, и капитан приказал тотчас подтянуть реи и переложить румпель на три румба правее. Опять бочонок вина появился на палубе, и матросы с весёлыми лицами торопились напиться живительной влаги. – Сеньор капитан, не пора ли выпустит Рамиреса? – спросил пожилой матрос. – Если ты будешь отвечать за него, Гомес. Ты готов? Тот пожал плечами, и капитан бросил ему же: – Ладно, чёрт с вами, горлохваты! Иди снимай цепь со своего дружка. Пусть и он порадуется и поверит старому морскому волку, что его капитан слов на ветер не бросает. – Спасибо, сеньор капитан! – улыбнулся матрос и поспешил выполнить распоряжение. А Лопеш сказал Пере, что стоял рядом и неотрывно следил за полоской земли. В голове кружились возбужденные мысли. – К полудню надеюсь бросить якоря у берега, мой Пере, – обвернулся капитан и расцвел торжествующей улыбкой. – Мы с вами оказались правы, что поварили старым свиткам, которых даже не читали. – Да, капитан! Не могу поверить, что наши мечты так неожиданно свершились! – Вовсе не так неожиданно, сеньор. Я к ним готовился больше двадцати с лишним лет. И вы внесли в это свершение определённую лепту, сеньор. – Это мелочи по сравнению с вашими трудами по сбору сведений. Кстати, читали записки некоего Луллия? – А как же! Это первое, что заинтересовало меня ещё в молодости. Мне тогда было чуть больше двадцати пяти лет. Он первый пробудил во мне интерес к западным землям. – У меня был дед и его друг. Они славяне с далекой восточной страны, и их много раз расспрашивали всякие умные и грамотные люди про дальние страны. Вы слышали про славян? – Возможно, но они меня не интересовали, сеньор. Меня занимали только запад и Море Мрака! Так этот океан называли наши предки. Видимо специально хотели отвадить от его изучения. Как изучают сейчас берега Африки. – Однако никто не смог заинтересовать принца Энрике этими идеями. У меня был друг Хайме, так его даже не пустили к инфанту. А он тоже бредил западом, как и ты. Мы вдвоём мечтали осуществить наши мечты. Жаль, он рано сошел в могилу. Чахотка сгубила. Слабый был старик, но мы сильно привязались друг к другу. – Я встречал людей, которые разделяли мои убеждения, но они ничего не могли решить, ничего не могли добиться по причине своей ничтожности, как полагали вельможи и окружение королей. – В этом я сам убедился на примере Хайме, – с грустью оказал Пере. – Интересно, как воспримут наше открытие сильные мира сего? Вот будет шум! – Ещё надо вернуться, друг мой дон Пере. А это не так легко. Хоть я и уверен, что это не Индия, и даже не Катай, но население там, конечно, должно быть. Дикари, и с ними не так просто договориться. Вспомнить можно африканских негров. Мы, белые, только и думаем, что об обогащении, и рабы в этом случае играют не последнюю роль. Тем временем судно значительно приблизилась к берегу, и остров, как посчитал капитан, уже отчётливо виднелся в легуа[1] от судна. Он медленно вырастал из синего моря и зеленел купами деревьев, белел полосками пляжей. Подходящей бухты для стоянки капитан не усмотрел, и направил судно вдоль берега, стремясь южнее отыскать удобную стоянку. – Что-то остров слишком негостеприимный с моря, – жаловался Лопеш. – Жаль, ветер не позволяет двинуться на север. Но и так уже приятнее, верно, сеньоры.