– Что тебе сделали? – испугался юноша. – Ничего особенного. Было много ругани, потом дон Манлио смирился, а теперь доволен, и всё больше любит нашего сына. Он признаёт его за своего. Видимо, понял, что от себя я ему ничего не смогу родить. А наследника уж больно хочется. И я его в этом поддерживаю. Это лучше для сына. А что у нас может быть с тобой? Как мы сможем дать нашему сыну то, что может дон Манлио! Это признание оглушило юношу. Повергло в такое уныние, что он никак не мог найти слов продолжать разговор. Он был подавлен и обескуражен. А Динора после длительного молчания, тихо молвила: – Пер, пойми меня. Мне было очень хорошо с тобой. Но теперь это невозможно. Прости, так будет лучше. – Она отошла от окна, но не легла, а тихо рылась в шкатулке, и, вернувшись, сказала, протягивая руку: – Я буду помнить тебя всегда, Пер. Но большего предложить не могу. Не имею права! И постарайся забыть обо всём. И о... сыне... тоже. Прошу тебя! Пере молча впитывал её слова. На душе было так скверно, что слёзы сами навернулись на глаза. Пришлось переждать и лишь через минуту спросил: – Как хоть назвали сына? – Не нужно, Пер! Прошу тебя! Зачем тебе это? – Мне ведь легко это узнать, Дина! Скажи ты! – Уходи! Не терзай душу мою! Умоляю! Вдруг увидят! Она прикрыла створку окна и неторопливо отошла к кровати. Обернулась, посмотрела и прошептала так, что он услышал: – Я люблю тебя! Но больше не приходи! Прощай! Эти последние слова врезались в его мозг огненными стрелами. Он будто лунатик, слез с уступа стены и поплёлся к ограде, перелез её, и, ничего не соображая, пошел, неизвестно куда. Лишь оказавшись у дома с его комнаткой, он понял, что достиг жилья. Без стука открыл дверь и лёг на низкий топчан. В голове была сплошная пустота и ничего не хотелось. Утром он, так и не заснув, посмотрел на вставшего Хайме и тот с некоторым беспокойством, откашлявшись, спросил: – Что с тобой, мой друг? Ты очень плохо выглядишь. И где ты пропадал в эту ночь? После долгого молчания Пере сказал бесцветным голосом: – Искал корабль, идущий к африканскому берегу. Хочу опять наняться матросом и допытаться схватить удачу за хвост. Хайме с удивлением посмотрел на осунувшееся лицо юного друга. Говорить больше не стал, понимая, что у того что-то произошло, и ушел за покупками. Пере провалялся на постели до обеда. Потом вспомнил, что обещал Хайме. Вялой походкой прошелся вдоль причала. Он был почти пуст. Лишь небольшие суда стояли на якорях, покачиваясь на лёгкой волне. Он поискал свою лодку глазами. Обшарпанная и старая, она тоже виднелась среди остальных, давно не используемая, осиротелая. Вернулся домой уже в более сносном настроении, и с удовольствием поужинал. Выпил вина изрядную кружку, но никакого опьянения не ощутил. Нервы ещё не отпускали его. – Ты не знаешь, Хайме, готовится поход в Африку? А то я совсем отошел от всего этого. – Думаешь, я не последовал за тобой? И я много не помню из того, что удалось или не удалось принцу. Зато помню страшную неудачу Нуньо Тристана. – Что-то слышал о нём, но это было давно. Почти все в этом плавании погибли от стрел и копий туземцев, – заметил Пере. – А что потом было? – В основном торговые корабли плавали туда и возвращались с хорошим уловом рабов и монет. Но бывали и неудачники. Этих тоже хватало. – А что готовится в это время? Или всё заглохло? – Слышал, что на службе принца объявился какой-то датчанин. Валарте его имя. Так вроде бы ему поручили организовать ещё одну экспедицию на юг. – Вот это может меня заинтересовать, Хайме. Как считаешь? – По мне, так лучше тебе податься по торговой части. Можно войти в долю к купцу, у которого денег маловато, но много нахальства. Тогда можно рассчитывать на прибыток с захваченного груза. – Это меня мало привлекает. Деньги, грузы, прибыль, барыш! Пустое. Не того требует душа. Опять в голове засела мысль о западных землях. Никак не получается избавиться от такого наваждения. – Даже я отошел немного от этой затеи. А ты вдруг вспомнил. Рано ещё о такой затее размышлять, Пер. Попытайся вначале добыть хоть сотню монет. Потом Хуан может появиться. Как-то последнее время мы все были заняты совсем другими делами. – Это не имеет значения, Хайме! Мне необходимо уехать! И как можно дальше и дольше! Так надо! – Пере вышел из себя и с трудом владел собой. – Да ты не в себе, парень! Опять женщина? Та самая, или другая? Ну-ка выкладывай, пока я тебе по заднице не нашлёпал, мальчишка! Раскричался! Удивительно, но Пере не обиделся. Он молча склонил голову, вздыхал и никак не хотел удовлетворить любопытство Хайме. – Ты что молчишь, Пер? Что тебя беспокоит? – Да вот думаю, куда стопы свои направить. Всё надоело и охота скрыться где-нибудь, чтобы ничего этого не видеть, – и он неопределённо мотнул головой. – Лучше посоветуй, чем ругаться. – Что тут посоветуешь, когда ты не говоришь, что у тебя на душе? – Тогда нечего и рассуждать, Хайме. Исчезну я – и всё тут! Здесь мне больше не хочется жить. Хайме со страхом взирал на юного друга и не мог понять, в чём дело. А тот уже задумался, и теперь искал возможность осуществить свою задумку. Говорить Хайме ничего не хотел. Зачем бесполезно терзать душу старого друга, который всё равно не сможет последовать за ним. И знал, что почти все деньги у него, отбирать их не пожелал. «Чёрт с ними, с деньгами! – думал он в отчаянии. – Проживу как-нибудь! А у старика будет что-то за душой. Мы ведь столько жили вместе!» И в один из вечеров прямо заявил, не смотря на старика; – Прощай, Хайме. Завтра ухожу. Больше не могу здесь оставаться. Не поминай лихом. И не суди строго. – Как же так, мой юный друг? Я так сжился с тобой! Как я тут один буду? – Устроишься и без меня. Прости, но я хочу... – он подумал и вдруг проговорил оживлённо: – Хочу домой! Вот! Причитания слушать не стал, и вышел в темноту, остудить расходившиеся нервы. Задрал голову и уставился на звёзды, потом перевёл взгляд на далёкие огоньки замка инфанта. Подумалось с некоторой тоской: «Там кто-то работает. Обдумывает планы новых плаваний на юг. А почему всё же не на запад? И когда меня покинет эта дурацкая мысль о западных землях?» Ранним утром, стараясь не разбудить Хайме, Пере вышел на улицу и поспешно зашагал на север, неся сапоги на палке за спиной, как и небольшой мешок с вещами и едой. Эфес шпаги торчал из мешка, а кинжал болтался у пояса, и с большой долей вероятности можно было предположить, что это странствует обедневший рыцарь, ищущий применения своим силам и мечу. Через три недели он уже был в Сетубале, переправившись на тот берет залива на лодчонке. Он туг же принялся расспрашивать о Хавьере-Бочке, как его обычно знали в своём кругу. Лодочник о нём не знал, но то был не Сетубал. А в городке Пере смог разузнать о нём совсем немного. Один забулдыга как-то обмолвился, что видел его с месяц назад, но больше ничего не мог добавить. Сейчас Пере пожалел, что не продал лодку хоть за золотой, но теперь было поздно ругать себя. Пусть старику останется, ему нужнее. Такие мысли блуждали в его мечущейся голове. Он часто оставался голодным, и с трудом мог наскрести или заработать на похлёбку, и постоянно бродил у пристани в надежде наняться на корабль. – Ты тут мало чего добьёшься, парень, – заметил как-то раз такой же бродяга, как и он. – Иди в Лиссабон. Там порт большой и легче найти судно. – А ты чего здесь бродишь? Или тебе работа не нужна? – Тут другое дело. У меня свои планы. И работа у меня будет, только малость подождать. Кстати, это ты спрашивал про Хавьера-Бочку? – Ну, я. А что с того? Ты его знаешь? – Не то, что знаю, но слыхал. А ты кто ему? – Просто знакомый. Вместе плавали на Азорские острова. Года два назад. Матрос с сомнением покачал головой, помолчал, но уходить не собирался. – А ещё кого знаешь? С ним, наверное, и другие его люди были? – Да. Человек десять. Я уже не помню, – ответил Пере и назвал два-три имени матросов, которые всплыли в памяти. Собеседник ничем не выказал своего отношения к ответу Пере. Просто кивнул и отошел неторопливой походкой бездельника. Всё же Пере был уверен, что этот человек знает больше, чем показывает. А внутри что-то зашевелилось, похожее на надежду. И чувство это его не обмануло. Уже дня через три этот матрос снова незаметно появился перед Пере. Особого интереса к нему не проявлял, но разговор затеял, совершенно на постороннюю тему. – Вместо пустой болтовни, помог бы устроиться на судно, приятель, – бросил Пере недовольно и хотел отойти, поняв, что тот ничего такого даже пообещать не может. Но матрос неожиданно сказал: – Недавно Бочку встречал. Плохи его дела. – Да? – повернулся юноша к матросу. – Ну и что ты можешь мне ещё сказать? Где бы я его мог найти? – Это мне неизвестно. Кто я такой, чтобы знать о таком человеке? – Тогда к чему все эти разговоры? Они мне не помогут ничем. – А кого ты можешь ещё назвать из знакомых? Пере неопределённо пожал плечами, подумал и вспомнил, что это Хуан помог при помощи Бочки осуществить его вояж на Азоры. Спросил, оживившись: – У меня был друг, Хуан. Это он прислал ко мне этого Бочку. Да что-то я уже больше полугода никаких вестей о нём не получаю. Может он в Сагрес к Хайме заявился, да я об этом не знаю? – Хайме? Кто это? – Я с ним года два прожил вместе. Старый мечтатель о западных землях. И я с ним заодно. А потом мы с ним на Азоры ходили... с Бочкой. – И что вам там понадобилось, на этих Богом забытых островах? – Ты знаешь о них? – Слыхал малость. Говорят, далеко они, – и матрос махнул в сторону моря. – Далеко, – подтвердил Пере. – Потому мы и хотели там побывать. Надеялись получить подтверждение существования западных земель.