– Бей! Бей! Только не до смерти! Христом Богом молю! Пере стало страшно. Он обернулся и крикнул срывающимся голосом: – Хуан! Чёрт бы тебя побрал! Где ты? Иди сюда! Появился мальчишка. В руках держал кинжал и вопросительно смотрел на Пере, оглядывая комнату, и лицо его медленно бледнело, что успел заметить юноша. – Займись этой падалью! Больше не могу её выносить! Он повернулся выйти, услышал голос Хуана: – Бабу кончать совсем, сеньор? Пере обернулся, посмотрел в бледное, но спокойное лицо мальчишки, перевёл взгляд на Кату, и удивился, что у той на лице нет ни слезинки. Только кровь и ненависть в глазах. И ужас близкого ожидания конца. – Совсем! И не очень поспешай. Минут через пять выходи во двор. Я буду ждать там. К горлу подступила тошнота. Во дворе жадно хватал ртом свежий воздух и дышал, словно не мог надышаться. Из дома неслись дикие вопли, заглушённые стенами и дверьми. Пере поспешил за дом, где эти вопли слышались тише. Когда они затихли, он прислушивался, и наконец, услышал голос Хуана, кричавшего как-то странно: – Сеньор, где вы? Можно ехать! Пере медленно вышел, вздохнул. Смотреть на мальчишку не хотелось. А тот спокойно сказал: – Вы забыли вот это, сеньор, – и протянул какое-то украшение из золота с кровавыми рубинами вокруг синего камня. Всё это держалось на нитке из жемчужин. Пере вздрогнул. Вспомнил, как Стелла дорожила этим украшением для лба и волос. Протянул руку, спросил дрогнувшим голосом: – Где ты взял это? – На столе лежало, сеньор. Не заметили? Вот, берите. – Спасибо, Хуан! Это очень дорогая для меня вещь. Спасибо… – Ну, поехали, сеньор? Всё сделано. Как бы нас не заприметили. – Что с людьми, Хуан? – Как сказали, сеньор. Сидят в погребе. Ждут, когда мы уйдём. Я пригрозил им всеми карами земными. Поехали же, сеньор! Накатистой рысью в полном молчании друзья мчались, подставляя лица тугому ветру с моря. Ноздри жадно вдыхали бодрящий воздух, что освежал не только тело, но и мысли. А они постоянно вертелись вокруг одного: вокруг Каты. И наконец Пере не выдержал и спросил: – Она мертва? – А как вы думаете, сеньор? К чему тогда все наши затеи? Противно, но я всё же прирезал её. – Это первый раз ты так? – Первый, сеньор. Было одно дело, но тогда не до смерти. Так что теперь я опыт заимел. – Жалеешь? – не унимался Пере, словно его прорвало. – Чего там, сеньор! Она сука, как вы и говорили. Таким не стоит жить на белом свете. От них все гадости в мире. Пере с интересом взглянул на Хуана. У того лицо оказалось совершенно спокойное, но слегка бледное. Видно, и он переживал смерть. Это не дорогу перейти. Хотелось расспросить, как он всё это проделал, но Пере побоялся и замолчал. К обеду показалась бухта Эскомбрера, за которой мыс Паралес и бухта Эль-Ойя. Они объехали мыс, направили мулов по обширной отмели в воду, и с удовольствием принимали каскады брызг, поднимаемые копытами. По брюхо в воде мулы неторопливо шлёпали по отмели, пока не выбрались к окраине растянувшейся деревушки рыбаков. Вдали маячила мачта их лодки. Пере довольно посмотрел на Хуана. Тот улыбнулся. – Приехали, сеньор? – спросил тот, хотя и так было ясно, что приехали. Улыбка Хуана показалась Пере доброжелательной, и он пожалел, что стал подозрительно относиться к этому мальчишке. Мокрые, но освежённые, они приветствовали Пабло. Тот был рад прибытию друзей, расплылся в улыбке, но спросить побоялся, ожидая рассказа. – Ты готов, Пабло? – спросил Пере строго и огляделся по сторонам. – Кому бы продать мулов, а? Хуан, ты парень разбитной. Бери и продавай. Деньги твои. Ну? – А что, сеньор? И продам, раз так надо. Чего проще! Подождите только малость. Я скоро! – Соскочил с седла и торопливо повёл животных к группе рыбаков, стоящих поблизости у своих лодок. – Ну и парень! – улыбнулся Пере. – Гляди, как торгуется! Как заправский барышник. Молодец, мальчишка! Смотри, уже возвращается без мулов! Вот чёрт! Глава 7 На одиннадцатый день пути лодка входила в Гибралтарский пролив при хорошем, почти попутном ветре. Справа по борту виднелись белые строения, скалы острова Паломас, слева вырисовывались домишки Сеуты. Пере внимательно присматривался к очертаниям берега, приметам, слышанным от знающих моряков и теперь восстанавливал в памяти эти знаки. – Бояться нам скал островка Эль-Илео не стоит, – говорил он. – Наша лодка легко может их пройти. Ага, вот мыс Санта-Каталина, – Пере указал на мало заметный мыс перед почти круглой оконечностью полуострова, на котором и раскинулась тесными кварталами Сеута. Этот же круглый осколок был пуст. Сухим выжженным бугром он выделялся среди синих вод моря. День перевалил за полдень, жара стояла изнурительной в тихом и почти безветренном море. Полуостров Альмина – этот бурый бугор, остался позади, и лодка тихо, словно крадучись, входила в бухту. Скала Агуха-дель-Кампо коварно темнела впереди. Лодке она не угрожала, оставаясь далеко перед бухтой. Грозные стены крепости, оставшиеся ещё от мавров и берберов, темнели в голубом небе, но знамя португальского короля гордо реяло вот уже тридцать лет над главной башней крепости. Пришвартовались уже при свете коротких сумерек. Оглядели почти пустынную пристань. Дальше возвышались стены и ворота крепости. Туда вход скоро закроют, и Пере заявил: – Придётся ночевать в лодке, ребята. Не успели, а в пригороде нет смысла искать ночлег. Поздно уже. – Хозяин, сеньор Пере, может, стоит вообще отойти подальше и стать на якоря? Кто его знает, какой здесь народ. А у нас ценности, – и Хуан многозначительно посмотрел на старших друзей. – А ведь он прав, Пер. Пока ещё есть свет, отойдём в бухту. – Ну ты, Хуан, всегда что-нибудь стоящее предложишь. Отходим. Разбирайте вёсла. Я сяду на румпель. В Сеуте друзья прожили около месяца. Почти не покидали припортовые районы и много времени расспрашивали о разных дальних землях и африканских путешествиях португальцев. – Вот где можно загрести кучу золота! – вздохнул как-то Хуан и мечтательно посмотрел на медленно, величаво входящий в бухту трёхмачтовик. – Говорят, что там, в Африканских землях, золотом торгуют везде, и за него просят всякую безделицу, вроде тряпок, дешёвых бус и побрякушек, никому не нужных. – Вот у тебя имеется сотня золотых, так используй их для такого плавания к африканским берегам, – усмехнулся Пабло и пренебрежительно скривился. – Этого мало для такого трудного дела, – с сожалением ответил Хуан. – А я бы не против такого риска. Зато интересно. Вдруг повезёт! – По мне, так ничего больше не надо, – как-то робко проговорил Пабло. – Я бы попробовал здесь где-нибудь устроиться и начать новую жизнь. Деньги у меня имеются, присмотреться только – и заняться прибыльным делом. Пере слушал и внутри ощущал нарастание тревоги. Лучший друг отходит от него, хотя он ему так много сделал! Вслух ничего не сказал, но стал думать о дальнейшем совместном путешествии. Слишком неуверенно ощущает себя Пабло. Хуан совсем другое дело. Но тот слишком активен и потому опасен. И он продолжал жадно впитывать все сведения, какие мог услышать от моряков. Много слышал и об инфанте Генрихе. Тот серьёзно занимался исследованием африканского побережья, пытаясь найти приемлемый путь в Индию. Постоянно снаряжал экспедиции кораблей на юг и постепенно продвигался всё дальше, открывая новые и новые богатые земли. Пере часами сидел в таверне за кружкой кислого вина, слушал байки и правдивые истории о далёких плаваниях, и мечтами уносился ещё дальше. Туда, где он мог бы в спокойной жизни насладиться чистотой и покоем. Да где его можно найти? Всё реже в памяти всплывал образ Стеллы. Месть была свершена, деньги вернулись, а вот удовлетворённости не ощущалось. Это сильно его беспокоило, терзало душу и заставляло продолжать поиски сведений. Так он предложил отправиться в резиденцию инфанта и там поискать то, к чему так стремилась его душа. – Пер, ты можешь распоряжаться собой, как вздумается, – чуть не взорвался Пабло, отводя глаза. – А я тебе больше не помощник. Меня твои прожекты не занимают. Откровенно говоря, я их просто побаиваюсь. Это ты любишь рисковать всем, что у тебя есть. Я лишен такого и хочу бросить твои затеи. Пере переглянулся с Хуаном. Тот молча опустил голову. – Что ж, Пабло, – вздохнул Пере. – Ты имеешь на это все права. Ты мне помог, и не твоя вина, что тебя не увлекают дальние земли. Можешь жить сам по своему разумению. Больше он ничего не сказал, но после этого перестал обращать внимание на друга. Почти не разговаривал. А тот развил бурную деятельность, и скоро заявил за ужином: – Пер, я завтра покидаю вас. Ухожу. Перебираюсь в Испанию и буду жить в Малаге. Уже договорился с капитаном каравеллы. Он через неделю выходит в море. Как раз до Малаги. – Тогда прощай, друг! Я ещё побуду здесь. Мы с Хуаном ещё подумаем маленько. А тебе – счастливого пути, и живи в радости. Господь да поспособствует твоему счастью и удаче. Хуан, достань-ка бутылочку хорошего вина. Отметим такое важное событие. А мы уж, как морские бродяги, будем рыскать по свету в поисках неизвестно чего. После ухода Пабло юные друзья ещё больше, ещё настойчивее стали собирать разные рассказы о путешествиях. Но здесь больше никто ничего нового поведать им не мог. – Всё, Хуанито! – проговорил Пере. – Дня через два отваливаем в Португалию. – До инфанта, сеньор?