Глава 1 Мартовское солнце уже изрядно припекало. Голубизна неба радовало глаз. Ниже, на фоне синего моря чётко вырисовывался городок, белея стенами и красней черепичными крышами домиков. Они тесно жались друг к другу и в узких улочках темнели тени. Свежая зелень будоражила взор. Деревья ещё не все полностью распустились, а виноградники и вовсе только начали дымчато зеленеть на склонах горы Алькерия-Бланка, что на самом юге острова Менорка. Порывистые движения двух мальчишек говорили об их хорошем настроении и интересе к путешествиям по этой горе, почти сплошь покрытой свежей травой. Среди её молодой поросли проглядывали белые известковые выходы породы, создавая приятное сочетание в этот весёлый весенний день. – Погоди немного, Пе́ре! – остановился мальчишка, устало блестя глазами. – Чего ты? Ещё немного осталось! Потом отдохнём, – обернулся к старшему мальчишке сероглазый шустрый, лет тринадцати, мальчик. – Что ты киснешь? Ещё старше меня, а стонешь! Идём! Товарищ не ответил, лишь смахнул ладонью пот со лба. – Гляди, какой вид отсюда! – указал рукой второй мальчишка. Он тяжело дышал, грязная рубашка на спине потемнела от пота, а босые ноги серели от пыли. Первый равнодушно обернулся. Его лицо блестело от пота, в глазах сегодня не было благодушной радости. Он устал и хотел отдыха. – Можно посмотреть и сидя, – буркнул он и опустился на камень, тёплый и гладкий. – Ты вечно что-нибудь придумаешь, Пе́ре! И охота тебе так рано вставать? Можно было бы и позже прийти сюда. – И так запарились, а что было бы днём? – бодро ответил Пере. Его глаза потемнели и казались зеленоватыми с тёмными крапинками. – Гляди, как величественно двигается судно! Вот бы и нам с ним! – В голосе послышались мечтательные тона, которые, впрочем, не одобрил его товарищ. Однако промолчал. Перед ними, в полутора милях, ниже по склону горы, расстилалось море. Оно белело несколькими парусами рыбачьих лодок и редким частоколом мачт у причала. А кругом уже зеленели небольшие поля крестьян, сады и виноградники. – Знаешь, Мар, вот бы устроиться на какой-нибудь корабль и посмотреть мир. Мне дед часто говорит, как велик и интересен он. – А мне дед всегда говорит, что заниматься надо только торговлей, – ответил Мардокео. – Мне это тоже не очень нравится, но с родителями не поспоришь. У тебя сколько братьев? Трое! А у меня одни сестры. Так что я наследник и мне принимать дело отца. – А мне ничего не перепадёт. Я младший в семье. Да и матушка умерла, – и Пере горестно вздохнул. Он помолчал и добавил: – Только она могла бы мне помочь. А теперь мне ничего не светит. – А правду говорят, что твоя мать была немного колдунья? – несмело спросил Map. Пытливо смотрел в лицо товарища, ожидая правдивого ответа. – Враньё всё это! – с жаром ответил Пере. – Правда, она могла остановить кровь, хорошо лечила ранки и другие болезни. Ну и что? Такое многие могут. Просто она была мавританкой и потому все на неё косо смотрели. – Говорят, она была красивой в молодости. Это я подслушал разговоры мужчин. Давно уже. – Что я могу сказать на это? Для меня она была самой красивой. Да вот два года назад померла, бедняжка. Царство ей небесное! Они помолчали, оглядывая панораму городка и бухты перед ними. Полторы мили не такое расстояние для молодых глаз, чтобы не рассмотреть все подробности их родного городка. – А твоего дома, Пере, что-то не могу найти, – сменил тему Map. – А мой хорошо виден. Смотри! – и он указал пальцем направление. – Мой дом заслоняет церковь Святого Луки, – недовольно отозвался Пере. – Что теперь ты мне навяжешь? – встал Мар и вопросительно смотрел на друга, стараясь побыстрее выполнить программу и уйти домой. – Спустимся немного по другому склону и посидим в нашем гнезде. Пошли? – Есть охота! И пить, – вздохнул Map, но от дальнейшего нытья отказался. – Как же ты собираешься развозить свои товары по разным землям, коль не можешь потерпеть пару часов? Я ведь не жалуюсь. А ты старше меня на целых десять месяцев. Уже большой. – Ну и что с того? – неопределённо ответил Мардекео. – У тебя дед закалён с детства в рабстве... – дальше продолжать он не посмел, боясь гнева друга. – Что ты знаешь об этом?! – вскипел Пере. – Так получилось, что моего деда захватили неверные и продали в paбcтвo! Да Господь снизошел до него. – Мне тоже говорил дед, что в те времена здесь было так много рабов, что от них житья не стало на острове. А на Майорке и того хуже, слыхал, было. – А что прикажешь делать им? Моему деду немного повезло. К тому времени, как его сюда привезли, чёрное поветрие уже окончилось. Слыхал, что половина людей померла? – И странно, что большинство мужчин. Потому твоего деда и взяла замуж донья Маранжела. А у неё денежки от мужа водились! – В голосе Мара слышалась зависть. – Значит, мой дед ей так понравился, – доаольно усмехнулся Пере. – Куда было ей деваться одной? Так многие поступали в те времена. Это у тебя от деда такие светлые глаза. Мать-то твоя была черноволосая. А она на самом деле отвергла свою басурманскую веру? – Спрашиваешь? Будто сам не знаешь? Как бы она могла выйти замуж за отца? Кто б это ему позволил? И так сколько подозрений и насмешек пало на её голову! И ты, чувствую, сам не прочь посмеяться над нею. Смотри, худо придётся в таком случае. – Думаешь справиться со мной? Кишка тонка, Пере! – И Map воинственно приосанился, выпятив грудь и вздёрнув подбородок. Он был красивым мальчишкой и сознавал это. Волнистые волосы живописно обрамляли его матовое лицо, слегка смуглое, с пушком мягких волосиков по щекам. Большие карие глаза масляно блестели под густыми чёткими бровями. Роста ом был примерно одинакового с Пере, но выглядел слабоватым. Тонкие руки и худоба плеч никак не говорила о его физических возможностях. – И чего ты вскочил? – остановился Пере настороженно. – Что такого? – А ничего! Что хочу, то и говорю про твоих родных! Тебе не сравниться со мной! Так все говорят у нас в квартале. – Думаешь, меня сильно это задевает? Обойдусь и без этого! – Он не уточнил ничего, но это и не нужно было. Друзья и так понимали друг друга. – А с тобой мне нечего делить. Сколько раз дрались и ничего у нас не получалось. А моих родных прощу не трогать. Мы же друзья, а ты всё норовить унизить меня. И чем тебе кичиться, коль ты не дворянин даже? – Скоро буду! Мой отец говорит, что ему могут присвоить это звание. Собирается в Барселону ехать, и там ему король обещал дворянство присвоить. – Это ещё вилами по воде писано, Мар! А отцы наши, думаю, не уступают ни в чём друг другу. И братьев у меня целых три, а у тебя одни девки! – У тебя тоже две сестры имеются! – Ничего не смог более выдвинуть Мар в свою защиту. – А ты так и останешься нищим, если не отличишься в какой-нибудь войне. А мне это не грозит, Пере! – Значит, ты трусишь! А я с удовольствием даже в Африку поеду воевать! – Я трус? Ну-ка повтори ещё раз, раб несчастный! – А что? И могу повторить. Раз не хочешь быть воином, то вполне можешь оказаться и трусом. Видал я таких! – Что-о?! – Вскричал Мар и сильно толкнул друга в плечо. Тот упал, споткнувшись о камень, тут же вскочил и бросился на Мара. Драка завязалась стремительная, скоротечная, пока они, тяжело дыша, не остановились. Мар стоял наклонившись и утирал кровоточащий нос, а у Пере неторопливо заплывал глаз, окрашивая его в фиолетовый цвет. Шишки и ссадины уже давно никого не волновали. – Смотри не капай на рубашку, – примирительно молвил Пере. – Что дома скажут? Опять накажут. – Сам знаю! – огрызнулся Мар и зло сверкнул глазами. – Знаешь, что у меня нос слабый! Чего метишь всегда в него? – Да кто метил-то? Так получилось. Да ничего, пойдём к родничку. Там ты умоешься, и ничего не будет видно. А мне каково с фонарём? Тут уж не скроешься ни от отца, ни от братьев. А Росария обязательно поднимет меня на смех, и постоянно будет насмехаться, пока синяк не сойдёт. Услышав имя Росарии, Мар воспрянул духом, и тут же согласился спуститься к родничку. В молчании они осторожно продирались сквозь кусты и камни, пока тихое журчание воды не взбодрило мальчишек. Пере заботливо помогал простирать кровяные пятна на рубашке, мочил синяк и умывался. Мардокео поглядывал на друга уже миролюбиво. – А ты что, взаправду поглядываешь на Росарию, Мар? – ехидно улыбнулся Пере, что вызвало волну недовольства у друга. – Что за дурости ты говоришь? С чего бы это я? – Вижу, вижу! По лицу заметно, что ты глаз на неё положил. Она же чуть тебя старше. – Ну и что с того? – попытался оправдаться Мардокео, но осёкся и многозначительно замолчал. Затем прошептал: – Зато у меня будут деньги. – Это точно! – согласился Пере. – Она у нас о них слишком много говорит. Уж очень боится, что отец найдёт ей жениха без хорошего наследства. – Ты это точно знаешь? – Глаза Мара заблестели, а Пере усмехнулся. – Может, намекнёшь ей про меня? А то я сам вряд ли осмелюсь. – Ты это правда хочешь? Вот смехота-то! Ну ладно, друг мой Мар. Чего не сделаешь по дружбе. Попробую. Они переговаривались, будто ничего между ними и не произошло всего полчаса назад. Вернулись в городок перед обедом и молча выслушали упрёки взрослых. И, получив увесистые подзатыльники, позволили себя усадить за стол. Помолившись, семейства в молчании приступили к поглощению еды. Пере всё поглядывал на Росарию, а та едва сдерживала смех, бросая взгляды на деда и отца. Те строго отвечали ей, и она опускала голову. – Не торопись, Пере! – отстраняла она его ложку от общего котла с похлёбкой. – Не дорос ещё! И не забывай, что ты наказан! Пере оглядел осторожно родных. Дед Сава незаметно подмигнул внуку, ободряя его и обещая свою защиту в случае чего. После сиесты Пере всё крутился около Росарии, пытаясь улучить минутку и выполнить поручение друга. – Ты что это без дела тут крутишься? – спросила его старшая сестра Елена, как назвал её дед Сава. – Нечем задаться? Быстро на двор и принеси дров! – Ну и смешной у нас брат, Лена. Вечно с ним что-нибудь приключается. А как у тебя с доном Педро, сестрица? – хитро улыбнулась младшая.