Взяв ее за запястье, я влажным полотенцем стер с него внушительный слой грима… Татуировка. Татуировка, которую я видел всего три раза. Название и номер отрывка из Священного Писания: «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая». — Откровение 21:8, — настороженно произнесла Хармони. Поднеся к губам ее запястье, я поцеловал татуировку. Я обнял ее и привлёк к груди, крепко сжав в своих объятьях. — Прости меня, — хрипло проговорил я. — Прости меня за ту жизнь, что у тебя была. Хармони заплакала, но это продолжалось всего пару мгновений. Она отстранилась и вытерла глаза. Я не мог отвести от нее взгляд. Из-за нее мое сердце одновременно билось и истекало кровью. Сейчас она стала еще красивее, но не так, как я ожидал. Она стала просто более красивой Хармони. Никем другим. Я не мог ее ни с кем сравнивать. Для меня просто не было никакого сравнения. Как бы ни было трудно в это поверить. Хармони изо всех сил пыталась вернуть самообладание, и я сказал: — Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. То, через что ты прошла, что пережила… что готова сделать ради спасения людей в общине… С губ Хармони сорвался невеселый смешок. — Это не так. Я была вынуждена быть сильной, потому что люди на меня рассчитывали. Те, кого я любила, считали меня сильной. Но внутри, — Хармони поднесла руку к груди, прямо к сердцу. — Здесь я терялась, как и любой другой. Просто я ото всех это скрывала. Я не дам жестоким людям, причинившим нам боль, черпать силы в моих слезах. Сила — это щит, опустить который можно лишь заручившись доверием. Ее слова стали для меня ударом, но последнее, что меня окончательно добило, это блеск ее глаз. Он говорил о том, что она мне доверяет. Бл*дь… она мне доверяет. Приблизившись к ней, я положил руку на ее черные волосы и заглянул в ее чарующие глаза. Я утонул в их красоте, но нам нужно было торопиться. Пришло время Хармони обрести покой… даже если для меня это станет началом той ещё грёбаной войны. Взяв ее за руку, я сказал: — Ты готова, детка? — Да, — ответила она, а затем украла последнюю частичку моего сердца, взволнованно добавив: — Детка. Я ласково улыбнулся, и она покраснела. Я привел Хармони к машине. Нам оставалось проехать всего около двадцати миль. Поэтому я снова держал Хармони за руку. Улыбаясь от уверенности, что очень скоро ее разбитое сердце полностью исцелится. Малая толика искупления в полной жопе под названием «моя жизнь». *** Я не знал, что почувствую, подъезжая к месту, которое когда-то называл домом. Думал, что буду нервничать — черт, да я думал, что буду ощущать один лишь страх перед неизбежным… Но как ни странно, я просто оцепенел. Мое сердце не колотилось в бешеном ритме, пульс не учащался. Я был совершенно спокоен, поскольку знал, что отвозя сюда Хармони, поступаю правильно. Она это заслужила. Направив грузовик к последнему повороту, ведущему к их воротам, я увидел мерцающие огни обнесённой забором территории. Хармони заёрзала на своём месте. Я чувствовал, как внимательно, настороженно наблюдают за мной ее глаза, но продолжал смотреть вперед. Не удосужившись включить поворотник, я свернул налево и остановил машину. Я окинул взглядом территорию. С тех пор, как я был здесь в последний раз, это место напичкали всеми возможными средствами защиты. На воротах я не увидел решеток — теперь они были отлиты из цельного железа. Стены стали выше, прочнее и толще. Однако самым большим сюрпризом оказались возвышающиеся сторожевые вышки, с которых просматривалась единственная ведущая в это место дорога. Это была чертова крепость. Неприступная. Крепость, в которую невозможно прорваться, и, что самое важное, невозможно оттуда сбежать. Моё внимание привлекло движение на одной из вышек, и я увидел там глядящего на нас парня, одетого во всё черное. Стекла нашего грузовика были затонированы, и сейчас я этому очень обрадовался. Они не могли заглянуть внутрь, в этом и заключался план. Парень на вышке держал в руках пистолет и осматривал нашу машину, но я не мог разобрать, кто это из братьев. Глаза Хармони распахнулись от страха. — Оставайся здесь, хорошо? — сказал я. Она сглотнула и бросила долгий взгляд на черные железные ворота за ветровым стеклом. — Райдер… Мне страшно. Что-то мне подсказывает, что это плохая идея. Склонившись над консолью, я приподнял пальцем её подбородок и приблизил ее губы к своим. Я целовал ее нежно, сладостно, стараясь как можно дольше не отрываться от ее рта. Я понимал, что это, скорее всего, последний раз, когда я вижу ее такой, сижу с ней здесь вот так… и нам больше не представится такого момента. Хармони растаяла у меня на губах. От этого я почувствовал себя таким чертовски живым. До нее я был просто мертв. Я прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза. Мне не хотелось двигаться. Я бы отдал всё на свете, лишь бы остаться в этом грузовике до конца своей жалкой жизни. Но пришло время встретиться с моими бывшими братьями. Пришло время начать платить за все то дерьмо, которое я натворил. Пришло время освободить Хармони… от меня и тех людей, что держали её в плену. Сквозь тишину машины прорвался звук раздающихся снаружи громких голосов. Пора. — Оставайся здесь, пока я тебя не позову. До этого не выходи… пожалуйста, — настойчиво произнёс я. Не оглядываясь на Хармони, я открыл дверь и вышел из грузовика. Подняв вверх руки, я направился к передней части автомобиля. Чтобы определить мою личность, за стенами огороженной территории один за другим загорались огни, вспыхивали лампочка за лампочкой. Я поморщился от яркого света направленного на меня прожектора. — Нихрена себе! Я узнал этот голос. Увидев своего бывшего лучшего друга, я почувствовал, как у меня сжалось сердце. Мой мото-брат, единственный настоящий друг в этом клубе. Смайлер. Я шагнул в сторону от бьющего мне в глаза луча света, чтобы посмотреть вверх и как следует разглядеть его лицо. Смайлер таращился на меня, разинув рот. Поймав его взгляд, я уловил у него на лице проблеск глубокой печали. — Смайлер, — сказал я, достаточно громко, чтобы он услышал. Похоже, мой голос вырвал его из транса, и застывшее выражение его лица сменилось безграничным гневом. Смайлер перегнулся через ограждение вышки и заорал на всю обнесённую забором территорию: — Зовите, бл*дь, преза! Сейчас же! Он снова оглянулся на меня. — Не, забейте! Зовите всех! Всех братьев до единого сюда! У нас тут пи*дец какая проблема! — Нет никакой проблемы, — спокойно сказал я. Смайлер резко повернулся ко мне лицом. Подняв пистолет, он наставил его мне на голову, а затем осмотрел дорогу позади себя. — Какого хрена, мужик? Вы, придурки, еще недостаточно начудили в этом гребаном клубе? Ты привел новых уродов из секты? Снова попытаетесь украсть гребаных сучек, словно кучка отчаянных пидоров? Меня пронзила сквозящая в его голосе злоба, но я покачал головой. — Нет. Это всего лишь я. Я здесь не для того, чтобы доставлять вам проблемы. Смайлер усмехнулся, затем потоптался на месте. Он постоянно вытягивал шею, глядя в сторону изгиба дороги в ожидании появления моих людей… моих бывших людей. Из-за железных ворот раздались звуки грохочущих по асфальту шагов. — Что, черт возьми, происходит? — заорал чей-то голос. Я не мог сказать точно, но мне показалось, что это Кай. Дерьмо. Я на мгновение закрыл глаза. Забытый страх вернулся с прежней силой, вытравив всё то спокойствие, которое овладело мною на пути сюда. — Второе, бл*дь, пришествие! — прокричал ему в ответ Смайлер. — Открывайте ворота! Железные ворота начали со скрежетом отворяться, и у меня в грудной клетке бешено заколотилось сердце. Я попытался сделать вдох, но воздух оказался слишком влажным и густым. Либо так, либо это моя проклятая грудь отказывалась функционировать. По шее заструился пот. Я настороженным взглядом наблюдал за тем, как за открывающимися воротами нетерпеливо замелькали тени огромного количества ног. Как только ворота отворились настолько, чтобы сквозь них могли проскользнуть мои бывшие братья, я поднял руки выше. По окружающим нас деревьям эхом пронёсся звук щёлкающих предохранителей и затворов. Затем, словно прекрасно организованное и чертовски беспощадное полчище, передо мной единым фронтом появились Палачи. Они резко остановились напротив меня. Мои глаза пробежали по лицам моих бывших братьев. Все они уставились на меня в полном шоке, который очень быстро сменился чистой ненавистью. Первым из строя вырвался Кай. — Какого хрена он здесь делает? — прошипел он. Он впился мне в лицо своими голубыми глазами, и кинулся на меня, но Стикс схватил Кая за ворот жилета и оттащил обратно. — Какого черта! — рявкнул Кай, сбросив с шеи руку Стикса.