— Сет, а... — Ника собиралась с духом. Не знала, как произнести то, что собиралась изначально. Глубоко вдохнула пару раз для храбрости и дрожащим голосом, запинаясь и шмыгая носом, нервно протараторила, прожёвывая звуки: — Ты можешь, если я во время боя... совсем из-под контроля выйду, привести меня в чувства? — В плане?.. — В плане, если я озверею и перестану себя контролировать... слушать и слышать остальных, то, прошу, не продолжай бой... — Глаза чужестранки спешно хлопали, взгляд метался по траве с немыслимой скоростью, напуганный голос то переходил в шёпот, то звучал слишком звонко. — Сделай что-то, чтобы я пришла в себя, хорошо? Чтобы не задела кого-то другого и... тебя не сильно искалечила. Я просто, правда, могу... не могу объяснить, почему, это... это не так важно, важна суть и... и просто надо за мной следить и... Дома еле сдерживала слёзы, пытаясь донести просьбу до чужого ума, точно была маленьким ребёнком, которого оклеветали и неоправданно ругали, пока она сталась доказать свою безвинность. Из-за напряжения капилляры в её глазах полопались, пальцы неистово дрожали, лихорадочно теребя футболку, ватные ноги подкашивались, в горле застрял неприятный ком, а перед помутнённым взором всё закружилось. Невыразимо сложно открываться существу, знаешь которого неделю. Особенно, если такого опыта не было в жизни с десяток лет, когда доверие к малознакомым не просто подорвано, а с корнем вырвано из груди, заменённое опаской ко всем новичкам в жизни. Тяжело взять и вывалить на кого-то свои болячки, когда в ушах сирена кричит: «Молчать!», напоминая, что когда-то подобная ситуация привела к кляпу в зубах и игле в руке с лекарственным препаратом — её личным аллергеном, от которого лучшим спасением была смерть. Сложно выговорить хоть слово о себе, когда в голове ещё свежи чувства после всех предательств, имена и внешности тех, кто её открытостью пользовался для своих грязных целей, когда... — Сау, всё хорошо? — Плечо девушки крепко сжали чужие пальцы, то ли в знак поддержки, то ли в попытке разбудить её, вытащить из плена страха. — Да! — Влажный всхлип сорвался с губ сам собой. Солёные ручейки промокнули только высохшие щёки, красный нос поморщился. — Я... в порядке, — прикрыла рот рукой, пытаясь остановить поток рыданий, что безудержно рвался наружу. Она конвульсивно мычала, стонала ладонь, скрывая сорвавшиеся с цепей эмоции. Ужасно. Ощущение беспомощности съедает изнутри. И лишь когда Галицая отвернулась, прикрывая второй рукой лицо, Прасет, наконец, понял. Он отошёл от первого шока и, продолжая осознавать реальность, притянул девочку, повернув к себе лицом. Маг скрыл собой её истерику, спрятал телом лицо темнички, которое она так боялась потерять в глазах других, разрешил выплакаться в свою жилетку, пока сам задыхался в ужасных чувствах. Он, думается, никогда этот страшный момент не забудет. — Конечно, сау, я помогу... — глубоким полушёпотом заверил Доминику Сет, как только смог хоть слово произнести после пережитого ужаса от осознания, как жизнь сломала эту сильную девушку, в кого её превратила. — Спасибо, — слёзно прохрипела та в ответ, безбоязненно вжимаясь в грудь мага, что он подставил специально для неё. Девушке страшно было понимать, кем сделал её этот парень за какую-то неделю. Понимать, что он заставил её потерять самообладание, натренированное долгими годами страданий. Пара простояла так некоторое время и, когда к Доме вернулась хоть какая-то выдержка, она отодвинулась от темника, вновь стыдливо отвернулась, пряча глаза, и в последний раз шмыгнула носом, чуть поддев его согнутым пальцем. — Прости за это. И спасибо. — Всё нормально... Пхантхэ представлял, как тяжело далось этой магичке это признание. Она переступила через собственные страхи и излила душу практическому чужаку, чтобы предупредить о возможных последствиях боя, при этом находясь на поле, где собрались все её нынешние одноклассники, что — россиянка видела боковым зрением — тактично отводили взгляды, очевидно, изначально всё увидев и поняв. — Пойдём к остальным, нам уже нужно проводить урок, — сказала вполголоса учительница, неловко сминая пальцами одной руки плечи второй. — Уверена, что сможешь? Иностранка успокаивающе, — но слишком лживо — улыбнулась знакомому, спешно обошла его и, перебарывая смятение, собрала томящихся в ожидании учеников полукругом в центре поля. Думалось, она впервые за всё своё существование услышала, как из-за полноты образовавшейся тишины в соседнем районе собака зевнула, что даже речь и смысл жизни на секунду потеряла. Сморгнув надоедливую слезинку с накрашенных ресниц — спасибо Элене Рубинштейн за водостойкую тушь — Ника приняла невозмутимый вид и шутливо поманила Тхэ к себе поднятым вверх указательным пальцем. Тот прошёл к ней с деловой, пусть и несколько нервной ухмылкой, не обратив внимания на грубый для азиатов жест. Благодаря его переводу, иностранка подробно разъяснила всю суть показательного боя ребятам и встала чуть поодаль и от них, и от будущего противника, быстро окинув его изучающим взглядом. Она прошлась глазами по телу парня, вспоминая и предполагая все слабые и сильные места, а позже утвердительно кивнула, начиная бой. Маиботхад, к удивлению многих, вмиг втрое посерьёзнел. Уголки его губ мгновенно опустились и стали единой плоской линией, взгляд стал внимательным и острым, напряжённо следящим за каждым движением своей соперницы. Девушка ему не уступала, медленно двигалась в сторону и наблюдала за Прасетом, готовая отбить атаку в любой момент. Что-то для себя решив, парень сделал резкий выпад вперёд, испустив из рук юркую волну цвета стали, направив её точно Доминике в грудь. «Ах, мы начали с лёгкого!» — С пугающим азартом выкрикнула та про себя и вслух безумно посмеялась. В моменты состязаний она в большинстве случаев теряла над своим разумом контроль, отчего на родине её одноклассникам и учителям часто приходилось выводить девочку из такого состояния, а сделать это было очень непросто. Дома среагировала моментально: призвав пустую полупрозрачную оболочку без очертаний лица, она впитала в неё всю направленную в неё иссушающую организм смесь и направила подобие человека в самого Сета. Тушка, словно губка собрав не смертельный, но достаточно неприятный для темника «коктейль», из полупрозрачной стала переливающейся серебристой и повалилась на парня, нацеленная уронить, чтобы взорваться, поразив мага его же Магией. Но таец успел вонзить в живот оболочке острое лезвие стилета, материализовав оружие из собственной ладони и резко отскочил в сторону, перевернувшись через голову, избегая попадания разбрызгавшейся жидкости в себя. Немного запыхавшись, он всё же активно продолжил увлекательную охоту на нездорово ухмыляющуюся темничку, что смотрела на него со странным блеском в глазах. «Ловкий, чертяка, даже джинсы не порвал, — усмехнулась та, по-настоящему хваля соперника. — Ничего, и не таких ломали!» Почувствовав неудобство, Ника быстро поправила слетевшую с плеча лямку топа. Воспользовавшись секундным промедлением, наследник двумя пальцами прочертил в воздухе вертикальный тонкий овал, увеличил его большим и указательным пальцами и направил в россиянку получившийся контур. На пути к ней фигура превратилась в нематериальное зеркало, полностью отразившее внешность — почти та же оболочка, только имеющая определённые черты лица и форму, напоминая того, на кого она была создана. Парень торопливо приложил два пальца правой руки сначала ко лбу, а после дотронулся ими собственного левого бока, чем полноценно оживил фигуру, сделал его идентичной копией темнички напротив, зеркально отображающей её движения. Теперь и перед учительницей возникла преграда. «Какие мы, однако, могучие! Такое неподвластно даже двенадцатому классу, не то что нам с тобой. Да, Парест?» Галицкая упоённо рассмеялась, напугав одноклассников, отпрыгнула влево и выполнила в сторону противника свой коронный приём — образовала сгусток трупного яда, который, по идее, должен был попасть в Пхантхэ, но зеркальная версия вторила ей, прыгнув вслед за ней и тем самым прикрыв своим телом создателя. Выброшенная копией сфера не попала в Доминику лишь по той причине, что та вовремя увернулась и, воспользовавшись заминкой, оббежала себя искусственную, рывком хватая её за горло. Мастерски пронзив грудь двойника мастевым оружием темников — стилетом, его противница избавилась от своей копии, грубо откинув растворяющееся тело. Всем подумалось, что из-за лишнего манёвра магичка упустила мысль о том, что со спины к ней, не тратя полученное время зазря, подойдёт Прасет, как тот и поступил, крепко обхватив её плечи жилистой рукой, скрытой за рукавом рубашки. — Что-то ты совсем глупа в бою, сау, — промурчал таец на ухо сопернице, даже не предполагая, что это был заранее продуманный план. Незаметно для развеселённого мага Ника скопила в руках собственную Тёмную Магию, крепко вцепилась в держащее её предплечье пальцами и на одном дыхании прошептала специальное заклинание. Под конец фразы темник наконец смог отстраниться от иностранки, ощутив скоростное исчезновение собственных сил. Сделай он движение — и руки начинали неумолимо трястись, поверни голову — и шея тут же судорожно напрягалась в попытке удержать стремительно тяжелевшую часть тела, что вены вздувались. Ради собственного блага не двигаясь более, Маиботхад процедил сквозь зубы, застыв на месте вверх лицом: — В-видимо, я ошибся. — Очень ошибся, малыш, — ехидно улыбаясь, довольно пролепетала Ника. Она грациозно подняла руку, вытянула её вперёд ладонью на уровне груди и из неё в то же мгновение вырвалось пепельное пламя, вызвавшее со стороны зрителей табун удивлённых вздохов. Этого они ждали больше всего остального. Трепетный шёпот пронёсся по ряду резвой волной, прервавшись также внезапно, как возник — все ждали продолжения и не хотели мешать бою. Пламя издевательски извивалось, чувствуя десятки душ полуживых существ, что вполне могли стать его жертвой, с нестерпимым вожделением таяло в воздухе, желая поскорее проникнуть в чьё-нибудь тело, чтобы полностью обессилить беднягу изнутри, отдав могущества своей владелице. Дома не стала долго томить мёртвый огонь на своей ладони и поднесла руку к лицу Прасета, даже не прикасаясь к коже — пламя сделало всё само. Оно по-змеиному медленно, с истинным наслаждением обхватило его голову своими проворными щупальцами и постепенно обогнуло её полностью, оставив нетронутыми лишь глаза и рот. Огонь принялся всасывать в себя всю энергию и силу из беспомощного сейчас парня, что шумно упал на колени, не выдержав мучительной слабости больше пары секунд. Темничка выглядела настолько властной и непобедимой, что многие ученики, с тревогой прижимаясь друг к другу, боязливо попятились назад, мысленно утверждая друг другу, что спорить и проявлять непослушание рядом с этой иностранкой впредь совсем не стоит никому, ведь о последствиях можно только догадываться, ибо эту даму невозможно было понять и предугадать её будущее поведение. Полностью опустошив «магические резервы» соперника, подающая надежды медленно опустила руку и обессиленное тело безвольно полетело вперёд, неожиданно сгребая ту в охапку. Галицкая даже взвизгнула — настолько внезапной оказалась для неё способность этого парня двигаться в своём нынешнем состоянии. — Гадство, индюк! — Возмущённо пискнула петербурженка, попытавшись ударить бесстыдника по лицу, но тот вовремя перехватил её руку своей немощной кистью и уронил на траву, куда повалил и саму её обладательницу. «Что-то мне это напоминает! Прямо-таки явное ощущение дежавю, леший бы этого индюка на руки поднял и в лес утащил!» Она старалась выбраться из-под грузного существа, толкала его, пихала в бока и даже щекотала, но тот лишь тихо посмеялся от щекотки и сцепил пальцы девушки со своими в крепком замке, из-за слабости в руках больно вдавив их в землю. Сет через силу поднял голову и уткнулся лицом в шею иностранке, отчего та, ударяя его своим подбородком в затылок и продолжая ёрзать под тяжёлым телом, тяжело сглотнула, не готовая к такой близости со знакомым. От собственной глупой шутки с губ сорвался смешок. Для образованных существ в действиях мага Тьмы улавливался вполне объяснимый мотив — он выполнил тактильный приём, изымающий силы без согласия второй стороны. Он разместился на всём теле Галицкой и начал выкачивать свои могущества из трёх самых легкодоступных точек в теле любого мага: шея с соответствующими артериями на ней и две ладони, а в особенности безымянные пальцы, из которых сосуды проходят прямо к сердцу. Ника почувствовала, как полученные наглым путём силы стали стремительно возвращаться к владельцу, но пара учеников — она заметила по их глазам, — подумали о несколько иной задумке одноклассника, так как он буквально прислонялся губами к коже соперницы и лишь усилием воли не оставлял на ней характерные яркие следы. На деле поступал он так, потому что оказался на месте путника, бродящего в пустыне долгие годы и изнывающего от жажды. Без того он желал насытиться и личными силами Домы, мол, «проценты» за ущерб возмещал, отчего впивался в артерии, защищённые кожей, ещё более жадно. — Вот ненасытный индюшара! Присосался, как младенец к груди матери! — Негодующе воскликнула Галицкая и, вновь дёрнувшись, приказным тоном взвизгнула: — Змею тебе подмышку и страуса в штаны, жадина, мне хоть немного оставь! — Почувствовав слабость в конечностях, она расслабилась, перестав бороться за могущества и перешла на проклятья: — Да чтоб мимо тебя черви быстрее переползали, чем ты девушку себе найдёшь! Сет прыснул со смеху, уткнувшись лбом девушке в плечо, а спустя миг самостоятельно поднялся, прихватив с собой и знакомую. Отряхнувшись, он резко отпрянул назад, с вызовом крикнув во всеуслышание: — Второй раунд, сау ба! «Странно, но силы мои во мне ещё остались, причём немало, около шестидесяти процентов, хотя он так рьяно их выкачивал! Что, пожалеть решил, пернатый?» И только преподавательница хотела настроиться на продолжение боя, как ощутила на себе внимательный взгляд откуда-то сверху — не из толпы. «А?.. Кому это стал интересен наш бой? — Насторожилась, а браслет на руке тем временем впервые за долгое время подал признак жизни, больно кольнув запястье. — Мать твою! Да кто это?!» Россиянка хотела было прерваться из страха раскрыть скрытые техники боя опасному существу, по-крысиному наблюдающему со стороны, но в голову вдруг с новой силой ударил адреналин, что застлал разумные мысли чёрной вуалью, как клетку попугая тёмной тканью, заставив вернуться к занятию, не обратив должного внимания на таинственного наблюдателя. Дюжину минут пара провела уже без былой неторопливости: разбрасывались шарами, волнами, горящими чёрным пламенем сферами, плетьми, сотканными из чистой Магии и такими же кнутами, били ими друг друга и создавали с их помощью раскручивания щиты. Этот бой был красив, но плохо различим: из-за скорости противники представали перед взорами одноклассников смазано, едва заметно. Иногда они замедлялись, но ненадолго, скоро возвращаясь к прежнему темпу. Ребята смотрели на них восхищённо, изредка замечая глаза магов — грозные, чётко настроенные на победу, точные взгляды с пылающей азартом дымкой и укором. Существа не отвлекались ни на один громкий возглас, работали собранно и уверенно, чем ещё больше поражали остальных. Неожиданно левая рука обоих темников оказалась согнутой за спиной и прижатой к пояснице. Дальше боролись исключительно правыми руками, — очевидно, такова была договорённость, чтобы одиннадцатиклассники из урока вынесли максимум знаний, — из-за чего выглядели ещё более великолепно. Внезапно пылкость боя настолько затуманила Нике разум, что она, забывшись в чувствах, исполнила приём, от которого у всех волосы дыбом встали, а у Прасета ком страха за знакомую в горле встал. И пусть на теле всё ещё ощущался таинственный взгляд с пронзающей болью от браслета. Дома отскочила назад, незамысловатым пасом замедлила время: правую руку вскинула вверх, властно прокричала заклинание и сжала кулак, отчего все существа, находящиеся на поле, стали двигаться в три раза медленнее. Но действовала эта Магия из-за истраченных ранее сил не долго, а потому темничка поспешила сразу исполнить задуманное. Дав себе секунду передышки, она обняла себя руками, закрыв ими живот и грудь, выставила правую ногу вперёд и, наклонившись так, что стала почти параллельна земле, не обращая внимания на замедленные крики Сета, о чём-то предупреждающие и вроде просящие остановиться, громко прокричала: — Явись миру, прекрасный в своей ужасности! После этих слов девушка резко раскинула руки по сторонам и из тех мест, которые она ограничила, вырвалась тёмная волна энергии, стремительно превращающаяся в существо огромных размеров — чёрная пантера. Ото всей её лоснящейся шерсти исходила густая дымка, закручивающаяся вверх небольшими витками, растворяясь при смешении с воздухом. Глаза этой кошки — бездонные ямы, а свирепо рычащая короткая приплюснутая пасть с острыми клыками демонстрировала всем сущность хозяйки. Такое подобие животного отображало душу, характер обладателя, было неким тотемом носителя. Визуализировалась истинная сущность с помощью чистой Магии, а потому позволить себе это мог далеко не каждый маг. Особенно редко создавались существами детализированные, отчётливые отражения, так как они требовали очень большую нагрузку на организм и полностью вырастить их могли исключительно могущественные маги, высоко продвинувшиеся по магической лестнице. Действенность их заключалась в запугивании соперников, если их слишком много, чтобы избавиться от злоумышленников «по старинке», с помощью страха за жизнь, в ловле особо опасной нечисти, возможности поглотить чистую Магию врага, без которой он перестанет являться магом, изъятии «начала» — врождённого дара существа. В редких случаях сущность могла серьёзно ранить противника или даже убить, чего Доминика не желала, но из-за помутнения сознания себя не контролировала, отчего возник риск чего-то опасного для жизней близко стоящих к себе. Об этом она предупреждала Пхантхэ. Все ученики как один повалились на спины, до глубины души поражённые увиденным зрелищем, а остановка времени к тому моменту успела закончиться и все глухо рухнули на землю, заваливаясь один на другого. Даже Маиботхад от столь чёткой явственности вызванного девушкой подобия животного опешил и шокировано разинул рот, подняв голову к возвысившеёся над ним сущности, но быстро вернул себе самообладание и, тряхнув головой, побежал в сторону магички. Проявленная пантера постепенно стала таять, благодаря одной лишь силе воли Ники не причинив никому вреда, на траву закапал крупный дождь из тёмной Магии, что была потрачена. Парень вовремя подоспел к девушке и успел ловко подхватить её, обхватив обеими руками. Голова Домы закружилась, лицо позеленело, глаза почти потеряли цвет, а сердцебиение замедлилось настолько, что могло показаться, будто она уже мертва. Но она была жива и испытывала неимоверную боль во всём теле. — Чёрт! — Прошипел Тхэ с сожалением и оглядел знакомую внимательным взглядом. — Прости, сау, я не успел остановить тебя, ты оказалась быстрее! Явное ощущение слежки не прекращалось. Но это стало не так важно, как надобность поскорее потерять сознание, чтобы набираться сил, не чувствуя мук. Чтобы было проще, темник повторил прошлое действие и, аккуратно уложив иностранку на землю, вновь прислонился к её шее губами, а к рукам ладонями, только теперь энергию не изымал, а отдавал свою. Поделившись всем, что мог позволить так, чтобы самому не свалиться с ног, он, не тратя времени на разглагольствования, в следующую же секунду понёс её на руках в медпункт, одним взглядом заставив одноклассников замолкнуть и никогда не поднимать эту тему. В самом медицинском пункте наследник удостоверился, что темничке выделили лучшее место, а после поспешно удалился, не желая отвлекать медиков от работы, а пострадавшую — от восстановления. *** Ближе вечеру, поставив капельницу с витаминами и прописав лекарство для повышения сил и бодрости, Доминику с камнем на сердце и страхом от угроз в том же органе отпустили, взяв с девушки честное слово, что она заглянет в медпункт снова, ибо ей была срочно необходима помощь. Возвращаясь к себе через школьный корпус на пошатывающихся ногах, в безмолвном коридоре, освещённом только тусклым светом фонарей из окон, Ника неожиданно для себя услышала смутно знакомый шёпот, доносящийся из-за поворота. Высовываться за угол она не стала, так как по слышимости голосов подумалось, что неизвестные, находящиеся в широкой части коридора, выходящей из узкого прохода, стояли у самого поворота. К тому же на стене с другого бока удачно висело зеркало так, что при удачном ракурсе открывался прекрасный вид на разворачивающееся неподалёку действо. Хотя даже с такими удобствами в непроглядной темноте проглядывались лишь очертания: высокой мужской фигуры и женской на голову ниже, а потому для Домы личности не сидевших дома гуляк оставались загадкой. — Давай, Бун, рассказывай, чего опять плачешь? — Нежно, но явным нетерпением в голосе поинтересовался какой-то парень и россиянка увидела движение прямо перед своим лицом — он коснулся головы близ стоящей девушки, которая, очевидно, была Бунси. — Опять из-за идиота этого? Что на этот раз у бедненького мальчика такое ужасное стряслось, что ты вновь слезами обливаешься? — Не говори в таком тоне, Пи’Сет, — приказала Бунси дрожащим полушёпотом и громко шмыгнула носом. — Особенно о нём. И, Пи’Сет, скажи... почему ты говоришь на русском? — Под её заплаканными глазами потекла тушь, что хорошо контрастировала на фоне более светлой кожи, даже если смотреть на отражение в зеркале в позе сгорбившегося краба почтительного возраста.