–  Да. И его тоже. В одной могилке их упокоили. –  Но кто? – изумилась Мариша. – Разве у них были близкие родственники? –  Вроде бы и не было. Я так поняла, что всеми похоронными делами одна фирма занималась. Видно, ей Иван Алексеевич заранее заплатил, чтобы они все устроили по высшему разряду. –  Все равно странно, – помотала головой Мариша. – А кто всеми организаторскими вопросами занимался? Кто людей на похороны приглашал? Клавдия? –  Ну, нет. Клавдии даже и не было! Да и кто бы стал ее звать? Сын у нее убийца! Следователь говорил, что его уже арестовали. Теперь суд будет, посадят его. –  Погодите, но если Клавдия не была, Ваня в тюрьме, кто же похороны устраивал? –  Говорю же, фирма. –  А кто тогда квартиру продает? –  Ну, пока еще не продают, – слегка смутилась старушка. – Это я лишнее тебе сболтнула. Приукрасила немного. Пока что только агент приходила, оценивала. –  Что оценивала? –  Да квартиру! За сколько ее продать можно! Между прочим, довольна осталась. Да и то сказать, не квартира, а музей! Риелтор сказала, что за квартиру можно очень хорошие деньги взять. Особенно если продавать ее вместе с мебелью. –  А что бывшего хозяина прямо в квартире убили – это ничего? –  Ну, об этом она, наверное, покупателям не станет говорить. –  Она не скажет, соседи скажут! –  Я лично не буду, – покачала головой старушка. – Я к Коле и Ивану Алексеевичу очень хорошо относилась. Пусть, как он хотел, так и будет. –  Послушайте, но это ведь очень странно! Оба сына у Ивана Алексеевича погибли, невестка в больнице, внук в тюрьме. Кому наследовать-то за стариком? Других близких родственников у Воронцова не было. Или все-таки были? –  При жизни не было, а так приехал кто-то, – уклончиво ответила старушка. – Слышала, как ходили наверху. И на кладбище она всем распоряжалась. –  Да кто она-то? Мариша теряла терпение, общаясь с этой бабушкой! Девушка еще в свой первый визит заподозрила, что в голове у старушки бродят изрядные тараканы. А сейчас точно в этом убедилась. –  Кто приехал, бабушка? –  Кто такая точно, не знаю. Женщина какая-то. Не молодая уже. Сказала, что она дальняя родня Ивана Алексеевича. Дескать, приехала, как только услышала, что случилось. –  А кто ей сообщил? –  Не знаю. Следователь, наверное. А потом к ней еще и муж приехал. Наверное, муж. Потому что я видела, как мужчина какой-то из квартиры Ивана Алексеевича выходил. Вроде как за хлебом. С пакетом. –  Ну, и почему эта родственница и ее муж уже распоряжаются имуществом Ивана Алексеевича? Прямой наследник ведь после него Ваня! –  Ванечка – наркоман. Кто же ему наследство оставит? –  Иван Алексеевич завещание оставил? – не желала угомониться Мариша. –  Вроде не писал. Да и что писать, коли у него прямой наследник имелся – Николай? Ему все и досталось бы, будь он жив. –  Ерунда какая-то, – пробормотала Мариша, которой очень не понравилась вся эта суета с квартирой. Николай мертв. Ваня в тюрьме. И кто живет в бывшей квартире коллекционера? Что за родственник или родственница? Откуда они взялись? И главное, почему так бесцеремонно отодвинули в сторону Ваню, если тот еще не осужден и даже его вина в убийстве деда не доказана? Ведь никто не видел, чтобы Ваня убивал деда. Равно как не было найдено и орудие убийства с отпечатками Ваниных пальцев. Единственное, что можно было точно поставить в вину Ване, так это кражу серебряного петушка из коллекции его деда. Но и это тоже был весьма спорный вопрос. Теперь, когда дед мертв, Ваня всегда может сказать, что петушка ему дед сам подарил. Или даже попросил продать. И никто не докажет, что это не так. –  Хороший адвокат в два счета вытащит Ваню из-за решетки, – решительно произнесла Мариша. – А он теперь единственный прямой наследник после своего деда. И тогда этому вашему самозванцу и его помощнице придется убираться вон! Старушка в ответ лишь вздохнула и пожаловалась на погоду. Ей было явно все равно, кто будет жить в квартире Ивана Алексеевича. И она была слишком подавлена случившейся с ним трагедией, чтобы сейчас еще и встревать между наследниками в дележку наследства старого коллекционера. Мариша ее прекрасно понимала. Однако сама ее чувств не разделяла. Ее так и подмывало подняться наверх и самой посмотреть, кто же устроился в квартире Ивана Алексеевича. Она так и сделала. Поднялась и позвонила в дверь. –  Кто там? – поинтересовался у нее высокий женский голос. –  Это следователь. –  Простите, товарищ следователь, я не одета! – раздался в ответ все тот же писклявый голос. –  Мне необходимо с вами поговорить. Откройте! –  Тогда подождите одну минуточку. Я сейчас оденусь. Ждать Марише пришлось не минуточку, а все десять минуточек. Да и когда женщина открыла ей дверь, она была одета в домашние спортивные штанишки, футболку, и поверх этой одежды у нее еще был накинут короткий халатик. И эта одежда потребовала от женщины целых десяти минут переодевания? Во что тут было вообще переодеваться? Или она до прихода Мариши разгуливала по квартире голой? –  Вы ко мне? – с интересом глядя на Маришу, спросила у нее женщина. – Или вам нужен мой муж? –  Муж? –  Ну да, эта квартира скоро будет принадлежать моему мужу. Верней, пока что мы с ним не расписаны, но думаю, вскоре мы поженимся официально. Мариша так и этак разглядывала эту тетку, пытаясь понять, что в ней самой и в ее словах неправильно. Но пока понять не могла. И поэтому спросила: –  А на каких основаниях квартира будет вашей? –  Мой муж – близкий родственник Ивана Алексеевича. Племянник. –  Племянник? –  Ну да! Надеюсь, вы в курсе, что племянники также могут наследовать за своими дядями, если нет прямых наследников? Марише стало стыдно за свою подозрительность. Действительно, ей ведь говорили, что у Ивана Алексеевича был брат. Правда, тот умер уже давно. И Мариша почему-то думала, что его дети тоже умерли. Но оказывается, нет. Один вот уцелел и теперь стал наследником старого коллекционера. –  Ой, извините меня, пожалуйста! – воскликнула Мариша. – Я ведь приняла вас за мошенницу! –  Ничего, ничего! Все в порядке. Я хорошо вас понимаю. –  Но ходят слухи, что вы собираетесь выставить квартиру на продажу? Мгновение женщина помедлила, но потом, все так же приветливо улыбаясь, ответила: –  Правильно. Мы не хотели торопиться с продажей, но Клавдия очень нас просила. Ей надо платить адвокату, чтобы вытащил Ваню из-за решетки. Поэтому мы с мужем и торопимся с продажей. –  А-а-а… Ну, ладно. Тогда понятно. Хотя Марише ровным счетом ничего не было понятно. Разве не проще добыть деньги на адвоката, продав какую-то вещь из коллекции Ивана Алексеевича? И как они собираются продавать квартиру, если переоформляются бумаги по наследству в течение полугода? Сейчас она еще юридически принадлежит покойному. И хотя понятно, что он ею уже никогда не воспользуется да и не захочет, и не сможет этого сделать, но это еще надо подтвердить документально! Ни один покупатель не захочет приобретать квартиру у покойника! Это дурно пахнет и может привести в будущем ко многим проблемам. А народ нынче пошел осторожный. Лишние проблемы никому не нужны. И потом, когда эта тетка успела пообщаться с Клавдией? И почему сама Клавдия ни о чем таком не проговорилась Марише? Что-то Марише во всем этом продолжало активно не нравиться. Но она пока что не могла точно сформулировать, что именно. А тетка в халатике уже начала осторожно вытеснять ее назад к дверям. –  У вас есть ко мне еще какие-то вопросы? – застенчиво улыбаясь, твердила она. – Но если вы закончили, то… А то мне еще мужу ужин готовить. Марише не оставалось ничего другого, как вежливо откланяться и уйти. В голове у нее мешались самые разнообразные мысли, но Мариша никак не могла привести их в порядок и выстроить по мере их значимости. –  Так что? – напирала на нее баба. – Вы уходите? Или хотите остаться и поужинать с нами? –  Нет, что вы! – смутилась Мариша. – Ухожу. Уже ухожу! Но оказавшись на лестнице, она все равно чувствовала, как ее что-то тяготит и не дает бежать вниз. Мариша плелась еле-еле, как говорится, нога за ногу. И не ее была в том вина. Ноги сами не хотели никуда идти. Все же она доплелась до выхода на улицу и уже даже потянула на себя металлическую ручку тяжелой двери, как вдруг ее осенило, и Мариша воскликнула: –  Вот оно что! Вот в чем дело! Ах, я балда! Как же я сразу это не сообразила! После чего на глазах изумленного человека, пытавшегося войти в дом, захлопнула дверь у него перед носом и опрометью бросилась назад наверх. Мариша трезвонила в квартиру Воронцовых с таким усердием, что ей казалось, она вот-вот продавит в стене дырку. Или провода расплавятся. Или уши у кого-то в квартире Воронцова заложит от страшного шума. Открывшая Марише дверь женщина, увидев ее, расплылась в улыбке. –  Что-то забыли?