–  Вероятно, да. Во всяком случае, пока царевич Алексей игрался этой погремушкой, он был жив. –  Но не сказать, что очень здоров. –  При гемофилии и при стадии его заболевания оставаться просто живым и подвижным было уже своего рода достижение, – вздохнул Артем. – В общем, потом мальчик вырос, своего петушка забросил, в ссылку в Тобольск он его с собой точно не брал, был уже слишком взрослым для погремушек… Увы, итог нам всем хорошо известен. –  Ну вот еще! Скажи, что и революция в стране произошла, потому что петушок обиделся на забросившего его мальчика! –  Нет, не скажу. Но согласись, вещица, появившаяся ниоткуда, обросшая за эти годы массой легенд, не может быть совсем уж простой. –  Ладно, я все поняла. Погремушка удивительная и неповторимая. А я держала ее в своих руках, но прошляпила. Не сыпь мне больше соль на раны! Ты мне лучше расскажи про этого Ольховина. Его-то сын жив? –  О да! Жив и здоров! Правда, сам Ольховин был застрелен где-то в девяностых. Но сын его жив. Никакой деятельностью, ни криминальной, ни предпринимательской не занимается, не работает, не служит. –  А как же он тогда живет? –  А живет он, по всей видимости, на те средства, что оставил ему отец. Ходят слухи, что он подался в монашество. Во всяком случае, часть года он всегда проводит в монастыре. –  Да ты что? – удивилась Мариша. – В монастыре? Как интересно! А у тебя есть координаты мальчика? –  Ну, он уже далеко не мальчик. Но я могу дать тебе телефон его городской квартиры, адрес, а также номер мобильника. –  Имея такую информацию, я его точно найду. –  С твоими сыщицкими способностями однозначно найдешь, – польстил ей Артем. – Ты же у нас ищейка! –  Хватит мне льстить. Лучше скажи, как зовут сына Ольховина? Васятко? –  В документах он числится Василием. А ты откуда его знаешь? –  Да так, – туманно отозвалась Мариша. – Собственно, мы с ним знакомы только заочно. И только с моей стороны. И она уже приготовилась повесить трубку, как вдруг Артем заволновался: –  Эй, Эй! Ты это чего там? –  Чего – чего? –  Ты что, новое расследование затеяла? –  С чего ты взял? – фальшиво удивилась Мариша. – Вовсе нет. –  А ну-ка! Не ври мне! –  И не думала даже! –  Нет, ты врешь! Что, я тебя не знаю? Знаю прекрасно! И ты снова во что-то вляпалась и что-то расследуешь! А Смайл об этом знает? Артем поймал Маришу буквально за хвост. И что ей оставалось делать? Сказать правду? Ни за что! Артем тут же донес бы Смайлу. Со страху Мариша даже не подумала о том, как бы Артем это сделал, раз у нее самой не было способа связи с мужем. –  Мариша, ты должна все рассказать мне! –  Алло, алло! – окончательно ударившись в панику, закричала Мариша в трубку. – Не слышу тебя! –  Мариша, ответь мне! –  Какие-то проблемы со связью! Ничего не слышно! Я тебе перезвоню! И с этими словами Мариша быстренько положила трубку, а потом и вовсе выдернула шнур телефона. Уф! Теперь Артем не сумеет ее достать! Правда, тут же зазвонила трубка. Артем! Мариша метнулась к своей трубке, чтобы ее отключить, и с облегчением увидела, что на ней высветился телефон Гавроша. –  А! Привет! Это ты! Очень рада тебя слышать! –  Никогда вам не прощу, что вы отправили меня к этой гарпии, – мрачно прогудел в трубку парень. –  К гарпии? К какой гарпии? –  Жене Хамиса! –  И что она? –  Зараза она – вот что! Не знаю, как мужик с ней столько лет прожил. Наверное, у него уже крылья на спине режутся! –  Она на тебя накричала? –  Ну, сначала-то да, еще как накричала. Но когда я ей объяснил, что меня ее муж послал с кефиром, картошкой, творогом и хлебом, она мне дверь все равно открыла. –  Погоди. Творог в списке не значился. –  Это я от себя лично добавил. Вспомнил, как моя бабушка деда всегда пилила, если он творог забывал купить, и купил! –  Ну, ты молодец! Предусмотрительно поступил. –  Только эта зараза этого не оценила, – еще больше насупился Гаврош. – Творог и остальное у меня из рук хапнула, а потом давай меня по всей квартире гонять. Лучше бы уж накричала и прогнала, а тут… То шторы ей сними, то выключатель ей поправь. Со шкафа какие-то коробки пыльные сними, да заодно еще и пыль наверху протри. И карниз укрепить попросила. И дверь поправить. И щеколду. А потом еще и недовольна осталась! –  Почему? –  Ей кто-то позвонил, мужчина, по-моему. Она стала собираться скорей. А я что? У меня карниз! Его ведь не бросишь! Если бросишь, так он свалится. Я на стремянке стою, в одной руке дрель, в другой карниз, в третьей… Тьфу ты! Третьей руки у меня, конечно, не было. А кабы была, так эта тетка мне бы и для нее занятие нашла. Так я с карнизом стою, а она возмущается, что ей уходить надо. Красиво это, я вас спрашиваю? –  Погоди, а где муж был в это время? –  На работе. Я так понял, что он вообще старается пореже дома бывать, чтобы эту гарпию не часто видеть. –  М-м-м… И ты говоришь, ей мужчина звонил? –  По голосу, да. –  И она ушла? –  Наверное. Меня выпроводила, даже шторы новые вешать не стала и ушла. –  Но тебе удалось с ней поговорить? –  О нашем деле? Нет, не удалось. –  А адрес работы ее мужа узнать удалось? –  Тоже не удалось. –  Значит, ты подвесил ей карниз, протер пыль на шкафах, поправил дверь и щеколду и это все без всякой пользы для себя? –  И еще зеркало в ванной повесил. –  Бесплатно?! –  Ну а что мне? Там всего две дырки просверлить. А дрель у них была. И саморезы с дюбелями тоже. Что мне, трудно, что ли? –  Выходит, ты повесил еще и зеркало, но не потребовал с тетки никакого вознаграждения? –  Да за что вознаграждение-то? – недоумевал Гаврош. – Мне же не трудно! Мариша от изумления даже дар речи потеряла. Нет, вы это слышали! Ему не трудно! Ну и что с того, что не трудно? А еще кому-то совсем не трудно больного вылечить. Подумаешь, всех дел, нужные лекарства прописать! А кому-то не трудно научный очерк про поведение молекулы водорода в вакууме набросать. Подумаешь, он ведь все это знает! И дальше что? Если все будут работать бесплатно, в этом мире наступит хаос. Потому что вся наша экономика основана на том, что за работу ПЛАТЯТ! Хорошо это или плохо, но это именно так. Но тут же Мариша вспомнила, что сама она занимается этим расследованием совершенно безвозмездно, и даже более того, без малейшей надежды на то, что ей когда-нибудь кто-нибудь заплатит. И при этом она ничуть не чувствовала себя ущемленной, ведь она занималась тем, что ей было по душе. И при этом еще и могла принести пользу другим людям. И все же она была возмущена поведением Гавроша. –  Хорошо, допустим, тебе было не трудно сделать твою работу. Но ведь и жене Хамиса тоже было совсем не трудно назвать адрес работы мужа. Почему же она этого не сделала? –  Говорю же, она очень торопилась. Как только тот мужик ей позвонил, сразу же кинулась к зеркалу, начала причесываться и прихорашиваться. Губы даже помадой накрасила. –  Губы? Помадой? –  Ага. И глаза тоже. Тушью. –  Тушью? – повторила Мариша, чувствуя, что внутри ее невольно зарождается неприятное подозрение. Куда это так старательно намыливалась и накрашивалась жена Хамиса? Муж на работе, ей звонит мужчина, после чего женщина торопливо красится и прихорашивается, и куда, спрашивается? А вывод прост – на свидание с другим мужчиной!