Но когда Лизочка уже собралась остановить Игоря, она услышала голос Максима: – Игорь, оставь его ненадолго. Мне кажется, он уже все понял и станет с нами разговаривать нормально. Так ведь, Дюша? – Да! – выпалил Андрей. – То есть нет! Что вы от меня хотите? Андрей с трудом шевелил разбитыми губами, красоты в нем значительно поубавилось. Но парень не был сломлен. – Где девочки, Андрей? Где Таня и Тата? – Не знаю я! Они мне самому нужны! Без них я не доберусь до бабкиных денег! – Так-так, рассказывай, Андрюша, – мягко попросил его Максим. – Только учти, мы уже и без тебя многое знаем. Так что ты не финти и не увиливай. Почувствую, что ты врешь, Игорь снова за тебя примется. Ты ведь этого не хочешь? Андрей попытался помотать головой, но боль заставила его отказаться от этой мысли. И он заговорил: – Черт с вами! Все равно вижу, моя карта в этой игре уже бита. Девчонок нет, а значит, нет и денег, которые им завещала старуха! Слушатели обменялись торжествующими взглядами. Все так, как они и предполагали. И даже Игорь, который вряд ли понял, что имеет в виду Андрей, приосанился и грозно засопел, поглядывая на парня из-под насупленных бровей. Неизвестно, что сильней подействовало на Андрея – сам допрос или это многозначительное сопение, но он начал говорить много и охотно. – Началось все с того, что наша бабушка Софа поссорилась со своей единственной дочкой – Альбиной. – Постой, – перебила его Лизочка. – Не начинай со лжи. – И не думал даже врать. – А как понимать твои слова? Говоришь, «наша бабушка Софа». А потом говоришь, что ребенок у нее был всего один – Альбина. – Правильно. Родная дочь у бабушки Софы была Альбина и родные ее внучки – это Тата и Таня. А мы с братом – это ее двоюродные внуки. Моя мама – племянница бабушки Софы. – Теперь понятно, – успокоилась Лизочка. – Продолжай, пожалуйста, дальше. Из-за чего поссорились мать и дочь? – Поссорились они не как-нибудь по ерунде, сцепились не на страх, а на совесть. У нас в семье все такие. Если уж ссорятся, то не на год или два, а на всю жизнь. К тому же бабушка Софа была главной в нашей семье. Такой уж у нее был характер, что все соглашались признавать ее старшинство. Ну, и она хотела, чтобы мы все уехали из страны. – Кто мы? – Вся наша семья, все Гольдманы. Значит, фамилия Альбины в девичестве была Гольдман. Это уже потом она стала Альбиной Старостиной, взяв фамилию своего мужа. – Мои родители не осмелились возражать бабушке Софе. Да и никто из наших родственников ей не возразил. Во-первых, потому что желание бабушки Софы совпадало с их собственными планами. А во-вторых, потому что уезжать всей кучей было не так страшно, как поодиночке. – И что? Это было уже давно! Много лет назад! А мы тебя спрашиваем про Вику и ее дочек! – И до них очередь дойдет, – отозвался Андрей. – Вы, русские, очень нетерпеливые. Привыкли получать все и сразу. Поучитесь у нас уму и терпению. – Ты нас еще тут поучи, поучи! – снова выдвинулся вперед Игорь, и Андрей счел за лучшее вернуться к своему рассказу. Бабушка Софа была уверена, что все продумала великолепно. Она бегала по инстанциям, искала доказательства своих еврейских корней, находила их и снова бегала по инстанциям, уже теперь хлопоча о новых документах на выезд для себя и своих родных. Наконец все было готово. Разрешение было получено, вещи и квартиры проданы. Семья могла эмигрировать, как и хотела бабушка Софа, вся целиком. Но тут возникла загвоздка. Ее единственная и горячо любимая дочь – Альбина неожиданно встала на дыбы. – Не хочу уезжать отсюда! У меня тут есть все, а что у меня будет там? Ее мать была достаточно проницательна, чтобы догадаться. Пойти на открытый бунт девушку кто-то заставил. И такой человек вскоре обнаружился. Им оказался нагловатый паренек из дурной компании, окончивший восемь классов и не имевший даже какой-нибудь работы. Что привлекло в этом индивиде умную и начитанную еврейскую девушку, сказать было трудно. Но Альбина наотрез отказалась следовать за своей семьей. Произошла ссора, а за ней и разрыв. Альбина осталась в стране, которую предпочла своей семье. А все Гольдманы уехали туда, где, как они считали, ждала их лучшая жизнь и их историческая родина. Там дела у всех сложились по-разному. Кто-то устроился вполне неплохо, кто-то похуже. Но жаловаться никто не осмеливался, все знали, что с бабушкой Софой разговаривать о новом бегстве бесполезно. – Сама старуха умудрилась устроиться лучше всех! Она открыла сначала маленькую антикварную лавочку, скупала за бесценок те вещи, которые новоявленные израильтяне чудом провезли через границу, а потом от нужды продавали за бесценок уже на своей новой родине. У Софы был талант, присущий тем, в ком течет истинно еврейская кровь. Она умудрялась добывать деньги буквально из ниоткуда. – Разумеется, в маленьком Израиле ей развернуться было негде. Так что бабушка Софа вскоре переехала сначала в Канаду, оттуда и в США. И всюду она вела свой бизнес. И вела его весьма успешно. Там, в далекой Америке, она стала дважды бабушкой, сама о том не подозревая. После отъезда из страны родственники оборвали все контакты с оставшейся Альбиной. И о ее судьбе могли только догадываться. – Никто из родни не общался больше с Альбиной. Мы все боялись тети Софы. Но сама Софа, состарившись и задумавшись о неизбежном конце, снова вспомнила о своей дочери. – Помириться с блудной дочерью она бы смогла только в одном случае, если бы Альбина первой пришла к ней на поклон. Но тут нашла коса на камень. Альбина тоже была упряма. Как она ни нуждалась, она ни разу не дала о себе знать. И если она и любила свою мать, то обида на нее была сильнее. Жизнь у оставшейся в России Альбины сложилась несчастливо. Тот парень, ради которого она порвала с матерью, в конце концов, угодил за решетку. Его родители выставили Альбину из их квартиры. И дальше девушке пришлось кочевать от одного сожителя к другому, пока ей не повстречался Дима. И если Альбина думала, что для примирения с матерью у нее впереди еще долгая жизнь, то сама Софа понимала: дни ее уже близятся к концу. И поэтому через частных детективов она стала наводить справки о своей дочери. – Так тетя Софа и узнала о том, что у нее есть две внучки, но, увы, уже нету дочери. Пережить это мужественная женщина смогла. Она даже сделала попытку навестить своих внучек. Однако, когда Дима попытался тянуть из нее деньги якобы на девочек, быстро оборвала все контакты. – Мои внучки не будут ни в чем нуждаться, – лишь это она пообещала своему зятю. – Но ты не получишь из моих денег ни копейки. Ты не уберег мою дочь, считай, я тебе ничего не должна! Об этом разговоре Дима не забыл. Напротив, со своей стороны он тоже навел справки о старухе. Узнал ее американский адрес, а также то, что здоровье у нее крепкое. И врачи пророчат ей еще лет двадцать спокойной жизни. Так долго ждать Дима не собирался и поэтому с легкой душой отдал своих драгоценных в буквальном смысле этого слова дочек на воспитание Вике. Двадцать лет – это очень долгий срок. Дима не собирался ради наследства, которое его девочки получат через двадцать, а то и тридцать лет, лишать себя приятной и свободной от всяких обязательств жизни. – К тому же сначала Дима полагал, что он с легкостью вернет все на свои места, так сказать, восстановит статус-кво, объяснив девочкам, что отец-то у них все равно один. И значит, жить им предстоит вместе. Потом привык к свободе, ничем не обремененной. Вика не требовала с него денег на содержание девчонок. И Диму вполне устраивало, что его дочки не связывают ему руки, ничего не требуют, но в то же время вроде как он все равно их отец и законный опекун и будет иметь право наложить лапу на их наследство. Однако в далекой Америке быстро стареющая бабушка Софа почувствовала, что ей становится трудно управлять своей империей одной. Помимо антикварных магазинов старая Софа владела и другим имуществом. Сколотить свое состояние она сумела. Теперь было нужно позаботиться о том, чтобы оно попало в надежные руки. В руки, которые бы не разбазарили дело ее жизни, а напротив, преумножили его. – И вот тогда она обратилась за помощью к моей маме, своей сестре. Дела у родителей Андрея, оставшихся в Израиле, шли далеко не так гладко. И когда богатая родственница призвала их к себе, они немедленно собрались и поехали. – Я хочу, чтобы твой муж и старший сын управляли моим бизнесом, – сказала Софа своей младшей сестре. – Платить я вам не стану, жить можете в моем доме. Так мне будет легче помогать вам советом. А в обмен я упомяну вас в своем завещании. Родители Андрея посоветовались между собой и решили, что стоит принять предложение Софы. Они ничего не теряли, а приобретали очень многое. И в первую очередь они получали надежду на маленький пунктик в завещании. Этак миллиончика на два-три, лучше, конечно, на пять. Но и один миллион – это уже совсем неплохо, учитывая, что жить и питаться отныне они будут за счет Софы. Если когда-то родителям и пришлось пожалеть о своем поступке, то Андрей не жалел. Он всегда нравился женщинам. И бабушка Софа мигом выделила глазастого симпатичного молодого человека, который выгодно отличался манерами и речью от своего угрюмого старшего брата. Мойша даже в свои двадцать с небольшим был уже страшной занудой. Качество очень ценное для бизнеса, но совершенно ненужное в общении с прекрасным полом. А вот Андрей был другим – легким, веселым и подвижным. – Красавчик, ты уже взрослый, – сказала Андрею его бабушка Софа. – И ты кажешься мне подходящим для моей задумки. Ты поедешь в Россию и будешь приглядывать там за тем, как растут мои внучки. Отчеты мне нужны ежемесячно. Оклад, который положила бабушка Софа, оказался вполне приличным. А служба не казалась Андрею такой уж обременительной или тягостной. Собственно говоря, его служба заключалась в том, что парень время от времени прогуливался возле дома, где жили девочки. И убедившись, что они вполне здоровы и выглядят хорошо, делал пару фотографий, а потом строчил бабушке Софе пространное письмо с длинными рассказами о жизни девочек – жизни, целиком придуманной самим Андреем. Видимо, Андрей умел не только талантливо втираться в доверие и нравиться женщинам. Он также обладал и писательским талантом. Баба Софа читала его письма, обливаясь слезами умиления. И она регулярно слала Андрею деньги, а также высылала некоторые суммы, чтобы он тратил их на девочек. Надо сказать, что в своих письмах к бабушке Софе Андрей врал безбожно. Он воспользовался ситуацией и тем, что бабушка Софа сама никогда не общалась со своими внучками. Андрей же объявил, что давно вошел в семью девочек, стал там своим человеком и поэтому имеет возможность помогать им, дарить подарки и подкармливать вкусностями, которые их отец не покупает девочкам из жадности, а нянька, потому что не имеет такой возможности. Дима в письмах Андрея выглядел настоящим чудовищем, но тут парню и привирать ничего особенно не пришлось. Ну а про Вику соглядатай, если и упоминал, то вскользь. Как о приходящей няне для девочек. По его словам выходило, что и отца, и мать сиротам заменил он – Андрей Великолепный! В общем, больше года он успешно дурил голову бабушке Софе, клал себе в карман все деньги, которые приходили на имя девочек. И к своим обязанностям относился из рук вон плохо. – Но все изменилось, когда бабушка Софа начала болеть. Дима тоже узнал об этом через своих осведомителей. И он забил тревогу. Девочки могли стать богачками куда раньше, чем он рассчитывал. А он, признаться, совсем отпустил их от себя. Этим следовало воспользоваться. И Дима начал свою кампанию. Он преследовал Вику, требуя вернуть ему дочек. И это не укрылось от глаз Андрея. – Тогда-то я и подумал, что лучше нам с Димой подружиться, чем действовать порознь. Дядя и папа девочек сдружились на почве того, как бы им заграбастать денежки, которые бабушка Софа оставит своим внучкам. В том, что она оставит деньги именно им, ни у кого даже сомнений не возникало. Конечно, в завещании могли фигурировать и другие лица, в частности родители Андрея, его братья, а также он сам. Но ни у кого не возникало сомнения, что основную часть своих денег бабушка Софа завещает родным внучкам, и никому другому. Она часто говорила об этом своем решении, позволяя своим близким свыкнуться и смириться с мыслью, что этого не избежать. Диме предложение «подружиться», исходящее от Андрея, сильно понравилось. Таким образом Дима существенно снижал свои затраты на детектива, который следил для него за старушкой. И к тому же Дима через Андрея мог в буквальном смысле этого слова держать руку на пульсе у бабушки Софы. – Когда старуха помрет, мы с тобой узнаем об этом первыми! – Есть одна проблема. Девчонки сейчас живут с Викой. Она и станет распоряжаться деньгами. – Ну ты и скажешь! С чего бы это деньги достались Вике? Она же девчонкам не родная. – Глупая баба привязалась к ним больше, чем родная мать. Да и они зовут ее мамой. – Девочки – это не проблема, – говорил Андрей. – Да и Вика… Я разберусь с ней. – Но я даже не знаю, где она сейчас живет. – Найти женщину с двумя детьми – это совсем нетрудно. Не верю, что ты до сих пор этого еще не сделал. Но как понял Андрей, его компаньон не слишком торопился. Старуха была еще жива, наследство пока что оставалось только где-то за горизонтом, чего было лишний раз дергаться. – Учти, потом может быть поздно, – предупредил Андрей своего компаньона. – Если Вика так держится за девчонок сейчас, то узнав, что ее воспитанницы богаты, нипочем не отдаст дочерей тебе!