– Курите, – пододвинул «Кум» пачку папирос. – Чего надо, начальник? – Мне ничего. Вам знать надо, куда вы попали. Вы – воры, а тут зона сучья… Переглянулись тревожно воры – на сучьей зоне им не жить. Чуть не десять лет идёт война между ворами и суками, сколько зэков в ней порезали – не сосчитать, тысячи. – Так тут же карантин, начальник. Мы таблички читали. – Ну да, карантин, только сучий. Был для всех, только воров порезали. Так что, милости прошу. Переглядываются воры, не понимают, куда «Кум» клонит. – Зачем сказал, начальник? – Предупредил. Мне лишняя резня на зоне ни к чему… А вот тут врёт гражданин начальник. Не собирают этапы из воров или сук и не гонят в «чужие» лагеря, когда крови не хотят. Война «краснопёрым» нужна, чтобы блатных извести. И понимают воры, что жить им осталось на этом свете не дни даже, а часы. Только не ясно, зачем «Кум» им про то сказал, – пришли бы суки ночью в барак и порезали их по-тихому, а теперь не придётся. Или «Кум» желает, чтобы на зоне воры верх взяли? Только к чему? Тёмное дело, гнилое… – В общем так, – чешет затылок «Кум». – Сможете верх взять – ваша зона, нет – поляжете в яму. Одним разом мне убыль легче списать, чем вы каждую ночь друг дружку резать будете. Вот и кумекайте. Натянули воры кепочки на головы, вышли из штаба. Переговариваются: – Чего делать будем? – Резать. Или нас вперёд на перья поставят. Брать под себя зону надо. Тут верно – кто первый успеет. Всё, как на войне настоящей, когда без объявления, ровно в четыре часа. – Нынче? – А завтра поздно будет. Только дальше всё не как надо пошло – весёлый «Кум» на зоне оказался. Вызвал к себе поодиночке старших из бараков, сказал: – Воров к нам на зону прислали, резать они вас станут, когда – не знаю. Много их. Кивнули зэки: – Спасибо, начальник, что предупредил. Ночью в один и в другой барак вошли воры. Тихо вошли, на цыпочках, как тени. Потому что только так и умеют, исподтишка, в спину. Только, как хотели, не получилось. Ткнули заточками в одеяла, а под ними пустота – ватники скатанные! Вспыхнул свет – стоят у стены барака рядком зэки с ножами. Глядят волками. И блатные стоят, щерятся, сквозь зубы на пол сплёвывают, заточками играются. И кто-то кого-то уже признал. – Вон тот, фиксатый, с одной зоны мы, дружка моего подрезал! Вот и свиделись, где не думал! Нет, не получится миром разойтись, много чего у зэков на душе накипело. Да и понимают они, что не так просто воров сюда пригнали. И воры что-то такое начинают соображать. Только не изменить уже ничего… – Под воров пойдёте?! – кричат блатные. – Жить будете! Но молчат зэки. Ждут. – А-а!.. Режь сук! – сорвались в крик блатные, воплями страх разгоняя. Рванулись вперёд. Умеют они ножичками баловаться, не одну душу загубили. Только тут иной расклад пошёл. – Разберись по каждому, – скомандовал командир. Веером ножи разошлись. Наскочили блатные, приёмчики свои подлые используя – кто тряпку случайную в лицо противника бросил, кто соль в глаза сыпанул, кто-то на пол упал, чтобы подкатиться, с ног жертву сшибить… Больше блатных, чем зэков. Но только те отчего-то не испугались. Пошла резня. – Справа! – Режь его, Рваный!.. Крики, вой, хлюп кровавый. Разошлись, отхлынули в стороны. Четверо блатных на полу от боли корчатся, трое недвижимо лежат. И зэк один и другой ладонью рану на боку прикрывает. Остальные целы, хоть порезаны. Как же так? Непонятно это ворам, непривычно! – Ну всё, жмуры вы! – ярятся, пугают блатные, но в драку больше не суются, на своих мёртвых приятелей на полу косясь. Тянется пауза. Но хлопнули двери, «краснопёрые» в барак ввалились с автоматами наперевес. – Стоять! Всем! Развели стороны по углам, вытолкали блатных на улицу. А дальше?.. «Кум» стоит, ухмыляется, головой качает: – Сплоховали вы. Вас же вдвое было! Скалятся зэки, кровь на руках, на лицах размазывают: – В больничку нам, гражданин начальник, надо. – Не будет вам больнички, – ответствует «Кум». – Я теперь вас подлечу, а после опять резня начнётся. Теперь дела доделывайте, не хочу два раза отписываться. Вон там барак другой, там вас приятели ваши, которые живые, дожидаются. Втрое вас станет… – Не пойдём, – открещиваются блатные. – Пойдёте… Кто выживет, хоть даже подрезанный – на зону обратно отправлю, а нет – в сучьем бараке поселю. Всё одно – не жильцы вы будете. И понимают воры, что здесь какая-то своя игра идёт, что надо им с зэками на ножичках сойтись, чтобы жизнь свою выиграть, что нет другого исхода. – Идите, идите, – показывает «Кум». – Или я конвою прикажу вас в бараки по одному запускать. Скрипят зубами воры, да только деваться им некуда – всерьёз кипешь пошёл, один только выход у них остался – мочить зэков или самим на перьях повиснуть. Такую игру кровавую «Кум» затеял. – Айда! Как волки, затравленные кинулись воры к бараку, где дружки их раны зализывали. – Сколько там их осталось? – Одного мы вчистую заделали, одного подрезали, остальные вроде живы. Оглядываются блатные – чуть не тридцать их против дюжины зэков, отчего распаляются они, в силы свои уверовав. Привыкли они стаей жертвы загонять. – Режь сук! – неуверенно, негромко прокричал кто-то. Сунулись в барак. Стоят зэки, где стояли, ждут. – Не робей, – шепчет «Крюк», на «Студента» косясь. – Принимай боевое крещение! Только вперёд не суйся, подле меня будь! Стеной идут урки, заточки выставив, точно римская фаланга. Тесен барак, с боков их жмёт, не развернуться. – Первыми самых шустрых валим, – тихо приказывает «Крюк». Вон они шустрые и самые опытные – по повадкам видно – не орут, не пугают, глазками зыркают, в обороне противника слабые места выискивая, вперёд крикунов выпуская. Теперь они их на пики бросят, а сами, сбоку подскочив, заточки под ребра противникам ткнут, пока у тех руки заняты, пока ножи в телах блатных на пару секунд застрянут. – Мочи сук! Бросились урки – первыми те, кто ножи в себя принять должны, как куклы соломенные. Но не стали их зэки резать, перехватили, опрокинули, к полу притоптали. Замерли нож против ножа… Страшно вот так, против заточек стоять, которые твое сердце ищут. Ведь, может, через минуту-другую жизнь твоя прервётся. Бледнеет «Студент», озирается напряжённо. – А ну, без соплей! – зло шепчет в уши «Крюк». Тычет кулаком под ребра. – Дерись и побеждай. Или умри достойно! Но, всё равно страшно так, что холодный пот прошибает. Но вдруг лицо в толпе урок. Знакомое! Так это же… это «Фифа»! И куда-то ушёл, исчез страх. – «Фифа»! – крикнул «Студент». – Не жить тебе! Щерится «Фифа», признал зэка-доходягу с зоны своей. Метнул взгляд «Крюк» – видать, знакомый у «Студента» среди урок сыскался, тесен мир зэков, каждый каждого если не на зоне, так на этапе встречал, в вагоне столыпинском или в «крытке». Смотрит… Видит… Точно – «Фифа» это! – Готовься фраерок! – орёт, рисуется, играет заточкой «Фифа». – Давно тебя искал кишки выпустить.