Часть 30 из 64 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вскройте, только аккуратно, – двинул человек в пенсне конверт по столу. – И ко мне его сюда, не читая. Чтобы никто!..
Помощник понятливо кивнул. Есть письма, в которые челядь свой нос совать не должна. Может, это письмо от дамы, а дама не просто дама, а чужая дама, а ее кавалер не просто кавалер, а сосед по кабинету… Правда, на этом письме были сургучные печати…
Печати подогрели, подцепили скальпелем, отделили от бумаги и передали по назначению.
Товарищ Берия осторожно, словно мину в руках держал, открыл конверт, вытащил лист бумаги и… вздрогнул, покрылся бисеринками пота! Потому что почерк был Его! Письмо «Хозяина»!
Лаврентий Павлович пододвинул ближе лампу и стал читать. Читал долго, хотя в письме было лишь несколько строк, была инструкция, где сообщалось, что получатель должен ожидать дальнейших указаний, которые исполнить незамедлительно и буквально, и что никакие иные приказы, исходящие от других лиц, включая министров и членов ЦК, силы не имеют. И еще приписка, что, кроме командира, никто иной ни о характере переписки, ни о том, кто отдаёт приказы, знать не должен. И подпись нетипичная. Две буквы: И.С. – Иосиф Сталин.
Лаврентий Павлович выдохнул, осторожно положил исписанный листок в конверт, а конверт в другой, отодвинул от себя письмо и, тяжко вздохнув, потёр лицо.
Теперь никаких сомнений не осталось – «Хозяин» стаскивает из зон в кучу опытных в драке бойцов, формируя из них отряд, который подчинил лично себе. Минуя МГБ, милицию, армию… И теперь очень, сильнее чем раньше, хочется наведаться в этот лагерь, чтобы узнать больше. Потому что не исключено, что «Хозяин» копает под него и эти бойцы готовятся по его душу. И если теперь не разобраться, то после может быть сильно поздно…
Только как сунуться в вотчину «Хозяина»? Никак не сунуться! Не могут там погоны МГБ светиться!.. Но если изобразить нападение неизвестных на лагерь, кого-то пострелять, кого-то увести… Только какие неизвестные могут решиться напасть на зону, где сотня бывших фронтовиков срок мотает? И зачем? Нет, всё это белыми нитками шито…
А если кипешь внутри лагеря поднять, если они друг с другом сцепятся и часть, например, сбежит? Это более понятно… Но те, кто останутся, им как рты заткнуть?..
Так может быть?.. А почему бы и нет… Почему МГБ, а не, к примеру, милиция, которая по чистой уголовке? Которая третья сторона… В этом случае «Хозяин» ничего сделать не сможет, даже если заподозрит, потому что виновных не будет. Точнее, виновны будут те, кого не в чём заподозрить нельзя, и МГБ останется в стороне. Может, так. По крайней мере, можно начать, а дальше решить, давать ход делу или нет. Лишний козырь, который в любой момент, в колоде не помешает.
Подумать. Еще раз подумать. Как следует подумать! Не против абы кого партия играется, против «Хозяина», который та еще лиса. Который всем лисам – лиса! Но, правда, и рисков особых нет, пока это лишь страховка на случай, если…
Товарищ Берия вызвал помощника.
– Вот что… Организуй жалобы местных на зону. На ту самую.
– Каких местных?
– Любых. Населения – лесников, охотников, продавщиц. Мол, обижают их зэки, воруют всё, что плохо лежит, и всё такое прочее… Или даже так – пусть там кассу ограбят или зарежут кого-нибудь, или изнасилуют. А следы приведут в лагерь. И пусть расследованием займётся местная милиция и тогда…
* * *
В одном забытом богом посёлке случилось ЧП – ночью кто-то постучал в магазин, попросив сторожа открыть, чтобы прикупить спиртного. Такое и раньше случалось, когда кому-нибудь из местных невтерпёж было ждать утра, и сторож отпускал им товар, а утром продавщица вносила деньги в кассу. Все здесь были свои, все друг друга знали и потому не боялись.
– Слышь, Михеич, открой… Надо очень… Ну, сил нету.
– Опять ты, Николай?
– Ну я, я, Михеич. Ну, давай, запускай.
Михеич открыл. Потому что Николай, которого он с пелёнок. Но вместе с Николаем был еще кто-то – какие-то два незнакомых мужика.
– А это кто с тобой? – спросил сторож.
– Да свои это, свои, – заверил Николай, которому точно без глотка жизни не было. – Приятели мои.
– Откель они?
– Тебе не всё одно? При деньгах они. Давай, тащи водку, мы и тебя угостим. Точно?
И приятели согласно закивали.
Михеич прошёл за прилавок, вынес несколько бутылок водки.
Приятели полезли за деньгами. Но достали не деньги, а заточки. И быстро и ловко несколько раз ударили сторожа в грудь, отчего тот захрипел и на губах его запузырилась кровь.
– Вы чего это, чего?! – испуганно зашептал Николай, – Мы так не договаривались.
Прыгнул было к двери, но его перехватили и ткнули заточку в горло. После чего взломали кассу, вытащив из нее оставшуюся с вечера выручку, побросали в мешки водку, сигареты и что-то из продуктов и, тихо притворив дверь, вышли на улицу.
Утром сунувшиеся в магазин покупатели обнаружили два, лежащих в лужах крови, трупа – сторожа Михеича и известного местного пьяницу и баламута Николая. Новость моментально облетела посёлок, и все лишь гадали, кто мог совершить такое зверство…
Прибывший на место преступления участковый опечатал помещение, чтобы там любопытные не топтались, и позвонил в район. А сам осмотрел окрестности. Обнаружил следы, хорошо пропечатавшиеся в дорожной грязи, которые ушли по заброшенной грунтовке в сторону леса. Опросил односельчан. Кто-то вспомнил, что видел под утро три фигуры в зэковских ватниках, которые тащили на себе какие-то мешки. Участковый прошёл по дороге несколько километров и скоро заметил на обочине пустые бутылки из-под водки и вскрытые банки консервов. Похоже, здесь грабители остановились и отпраздновали удачный гоп-стоп. После чего двинулись дальше.
Куда?.. Впереди был только лес и… вновь отстроенный «Особлаг», куда этапировали больных зэков. Когда из района прибыл опер, преступление было практически раскрыто.
– Да что тут думать – зэки это с «Особлага». Они иногда тут появляются, а письмоносец их – так каждый день. Они Михеича с Николкой зарезали, больше некому. Там дальше только лагерь, лес и болота. Ну кто туда из наших мужиков мешки потащит, наши бы их где-нибудь поближе сховали? Да и не станет никто своих убивать – чужих сколько угодно, а своих – ни-ни! Надо в лагерь ехать по горячим следам!
Участковый подогнал свой мотоцикл, посадил сзади оперативника, и они отбыли искать преступников. Но до «Особлага» не доехали, потому что в паре километров от него их остановил какой-то зэк.
– Хочу сообщить органам правопорядка, кто ограбил в посёлке магазин.
Участковый с оперативником переглянулись.
– Ну, говори!
– Не здесь. Здесь нас заметят и на перо меня поставят. Надо в посёлок ехать или райцентр, там меня не достанут, а я важные показания дам.
– Куда же мы тебя?.. Ладно, влезай между нами, как-нибудь доедем.
Зэк резво сунулся между оперативником и участковым.
– Держись!
– Держусь, – ответил зэк. Сунул руку за пазуху и ткнул участкового в спину заточкой, прямо в сердце, и пока оперативник ничего не сообразил, повернулся и ударил его в глаз.
Участковый и оперативник рухнули с мотоцикла. Уже мёртвые. Зэк вытер об их одежду заточку, вытащил из кобуры участкового пистолет, а из кармана документы и оттащил трупы в ближайшие кусты. После чего сел на мотоцикл и уехал в сторону лагеря…
Участкового хватились к утру. После чего…
После чего можно было начинать масштабную операцию, потому что против уголовщины не попрёшь… Четыре трупа, два из которых «при исполнении» – это не пустяк!
* * *
– Не нравится мне всё это.
– Что?
– Всё!.. Сидим здесь не ясно за каким. Ревизии приезжают. Участковый в посёлке пропал и опер из райцентра.
– Откуда знаешь?
– Почтальон сказал – весь посёлок об этом только и говорит.
– А мы тут при чём?
– Притом, что рядом, что возле посёлка только мы, и особисты на нас могут бочку покатить… Нутром чую: будет большой кипешь.
И никто насчёт «нутра» не ухмыльнулся, все восприняли это всерьёз. Зэки, они всегда опасность чуют, как бездомные псы – жизнь их приучила не надеяться на лучшее, всегда ожидать пинка под хвост.
– Соломку стелить надо. На фронте, закрепляясь на передовых, мы всегда пути отхода готовили – траншеи рыли и маскировали, тропы прокладывали по оврагам и кустам, чтобы можно было скрытно перемещаться.
– Ты что, предлагаешь окопы рыть?
– Нет, но, как минимум, утащить часть продуктов на лесную базу. Да и оружие не помешает. Рачительная хозяйка все яйца в одну корзину не складывает. Придётся когти рвать – с чем останемся?
– Верно «Партизан» говорит. Не дело на зоне все запасы хранить.
– Что предлагаешь, «Партизан»?
– Схроны для бойцов устраивать, тайники копать, чтобы куда не побежать – везде можно было ночлег найти, еду, одежду тёплую, и боезапас пополнить. Мы так под немцами действовали – растаскивали тайные склады во все стороны на пятьдесят – семьдесят километров, а после налегке от них отрывались. До схрона добежишь, харчами и патронами разживёшься, постреляешь маленько и к следующему складу бегом. Все барахло на себе не унесёшь, а потащишь – далеко не уйдёшь.
– Умно. Надо бойцов снарядить.
– Не всех, только наиболее надёжных, человека четыре-пять, не больше, пусть побродят, места подыщут и чтобы другие ничего о тех тайниках не знали. Я сам с ними пойду. Обратно не приведу, в дальнем лагере оставлю.
– Не доверяешь?
– Не доверяю. Из меня доверие к людям фрицы калёным железом выжгли. Они умели любых молчунов разговорить. Если кто-то из партизан к ним в лапы попадался, мы не гадали, предаст он или нет, или все пытки выдержит и героем помрёт. Мы ноги в руки – и айда, пока лагерь не накрыли! Такая правда.
book-ads2