* * * Еще тушёнка. Еще крупы. Соль. Сахар. Спички. Горючка в двухсотлитровых бочках… Надолго запасаются зэки, по-мужицки, с запасом. – Не могу я больше дать, хоть убейте! – чуть не плачет кладовщик. – Раздели меня до исподнего. Как списывать буду? Давайте хоть тушёнку урежем. – Тебе начальство приказало – вот и будь любезен. Споро таскают зэки ящики и мешки в грузовик под охраной конвоя. – Теперь по одежде и обуви… – Без ножа меня режете. Где я столько комплектов возьму? Мне заключённых одевать… – А ты поищи, у тебя вон склад какой – до потолка полки. – Ну, не могу я, не могу!.. – Вот жлоб, харю наел, что у порося, а на жизнь жалуется, – тихо ворчат зэки. – Мы за весь срок новой одежды и обуви не видали, в обносках ходили, а склад под завязку. Нашлись ботинки… Три битком набитые машины выехали со склада… На перешейке между озером и болотом встали – впереди грязь непролазная и лужи бездонные, танк не пройдёт. Но откуда-то из кустов повылазили заключённые, волокут гати, из жердин сколоченные, мост наводят. Бросили в лужи друг на друга крестом… – Проезжай! Медленно, аккуратно прошли по мосткам грузовики, встали на твёрдую почву. – Сворачивай мост. Растащили гати, утопили, спрятали в болоте. Всё как надо сделали зэки, хотя не понимают, к чему всё это – зачем лужи копать, а потом поверх них гати мостить, чтобы проехать? Зачем таблички про карантин, когда все они здоровы? И отчего нельзя в соседний блок заскочить, табачка стрельнуть и словом перекинуться? И даже в столовую и баню ходят команды раздельно, никак не пересекаясь. Странно всё это и тревожно. Хоть и сытно… Ну да ладно, главное, что сытно… * * * – «Студент». – Я! – Три шага вперёд… Стоит строй, по кругу, по форме номер два – до пояса голые. Площадка – ровно вытоптанная, поверх песочком посыпанная. В круге «Крюк». – За круг не выпускать, бить не жалеючи, – инструктирует «Крюк». – Кто слабину даст – сам сюда встанет. Ну давай, «Студент». Крепок «Крюк» – сплошные жилы, стоит ждёт, руки опустив, ухмыляется. – Нападай! Выставить руки перед лицом, двинуться вперёд. Да ведь понятно, что ни одного шанса нет против «Крюка» устоять. – Ну! Ткнуть кулаком вперёд и тут же получить удар в скулу, так что зубы клацнули. – Не отступать! И еще удар и еще. Напирает, теснит «Крюк» противника, осыпает ударами. И тут уж не до атаки, лишь бы прикрыться. – Не трусить, смотреть! – орёт «Крюк». Но невозможно смотреть, хочется глаза зажмурить и пятиться, пятиться. Но некуда пятиться, сзади бойцы стоят. Еще шаг и несколько ударов по спине и по ногам. Не жалеют его бывшие зэки, лупят от души, чтобы самим в круг не встать. Нет хода назад – позади кулаки, впереди «Крюк». – Нападай! Броситься вперёд, очертя голову. Удар ногой в пах, такой, что в глазах потемнело. Зажать ушибленное место, присесть. – Встать! Вставай, я сказал! Удар в лицо. Рухнуть в песок. Но не жалеет его никто и лежачего бьют, колотят, пусть не в полную силу, но трещат ребра и кровь окропляет песок. – Не валяться, встать! Удар, удар. И склонившееся к самому лицу лицо. И злобный шёпот в уши: – Вставай, парень, забью. Я под тебя подписался, я из тебя бойца сделать должен… Ну!.. Удар по почкам так, что дыхание перехватило. И еще удар. И каждый следующий сильнее предыдущего, чтобы осознал, чтобы понял прогрессию. Надо встать, иначе его «Крюк» запинает. – Встать! Смотрят бойцы, лица хмурят – всерьёз драка идёт, не жалеючи, только кровь во все стороны брызжет! Может, и не в полную силу бьёт «Крюк», кабы в полную – так просто убил, но и не сильно, сдерживает себя. Такая учёба… – Встать! Подняться на одно колено, вскинуться, встать, шатаясь. – Руки! Согнуть руки в локтях. – А теперь бей! Стоит «Крюк» не прикрываясь, руки вдоль тела опустил. – Бей, я сказал! Ткнуть кулаком вперёд, ударить в грудь. – Сильнее. Сильнее ткнуть. Только тормозит рука в последний момент – ведь по живому человеку колотить. Да и страшно, что обидится «Крюк» и вернёт сторицей. А он и обиделся: – Бей сосунок! Вот так. Удар в губы, так что зубы зашатались и во рту солоно стало. – Бей, или я тебя… И поднимается, растёт злоба: зачем же он так, зачем до крови? А дальше больше, не удар – пощёчина несильная, но обидная. Как даму приложили… Еще пощёчина, теперь по правой щеке. Бьёт «Крюк», злит своего соперника, хлещет, сдачи не получая. Ржут, довольные зрелищем, зэки. – Ну что, сосунок, будешь драться или как? Звонкий шлепок ладони по щеке. И еще, и еще. Ну, нельзя же так, нельзя перед всеми, чтобы как шкодливого кота!.. Кинуться вперёд, да уж ни о чем не думая и ничего не страшась, лишь бы прекратить этот позор. Опять шлепок. Еще. Но рядом «Крюк» уткнулся спиной в выставленные сзади кулаки и колени. Замахнуться, но схитрить и не рукой, ногой пнуть противника в колено. Охнул «Крюк», глянул удивлённо, присел, раскрылся. И уже не жалея его, за все измывательства, ударить его что есть сил в открытое лицо.