– Спрашивала, зачем мы сегодня приезжали в студию к «На краю»? – нечестно ответила я, понимая, что если сейчас начну рассказывать про Антона, это будет очень долго, да и обстановка не подходящая. – Это она там что, интересно, мать ее за ногу, делала, паршивая стерва? Она все время отиралась около Арина. Его девка, что ли? – Не совсем. Она бывшая девушка Кея, – нехотя призналась я, хотя в голове теперь крутилось: «Антон, Антон, Антон». Алина встречалась с Кеем, но теперь любит Антона? Или без ума от обоих братиков? Или… встречалась с Кеем, а потом изменила ему с братом, то есть так предала Кирилла? О предательстве же он сегодня рассказывал. И он узнал об этом, бросил ее, озлобился, занялся музыкой, чтобы доказать свое превосходство над предателем-братом. Вполне логично. А Лескова же хочет, чтобы парень ее простил, но в то же время стремится стать девушкой Антона, и даже мать близнецов заставляет Антона стать парнем Алины, потому что ей выгодно это? Как все запутано… Скорее, тупо. Антон что, увел у собственного близнеца невесту, с которой он 5 лет встречался? Да он не такой хороший парень! Может быть, поэтому они не общаются? – Повтори? Кея?! Чего? – закашлялась от такого заявления подруга. – Кей что, идиот? Он, наверное, на момент встречи с ней, ослеп, оглох и потерял чувствительность рук? Катя, это бред! Такого быть не может! Она и Кей! Ха! Она и Кей. А сейчас – она и Антон, тот, которому ты нравилась и которого ты сама отвергла, Ниночка. И без которого будет плохо мне. Или я уже ничего не понимаю… может быть, мне все время кто-то врет? Кто? Кирилл? Антон? Алина? Арин? Я сама себе вру, чего-то не понимая? – Нет, Катя, это невозможно, чтобы Алина встречалась с Кеем! Это нонсенс! Я бы знала. – Они расстались два года назад, – сообщила я. – Хм, до этого я почти ничего о ней и не знала, но… никто никогда не говорил, что у Лесковой друг из «На краю»! Да эту инфу все бы знали! Стра-а-а-а-ано, – протянула Нинка, ошарашенная тем, что врагиня обошла ее в таком важном пункте, как «любовь с популярным музыкантом». Хотя, если поразмыслить, в те времена, когда он встречался с этой сумасшедшей, популярным еще не был, наверное, в школе учился. – Алина тебе наврала, Катька. Какая чушь! Нет, она совсем из ума выжила, стареет, мышь черная… Ладно, забьем на это. Вернее, вернемся завтра, потому что сейчас я не в состоянии думать о таком. Так. Тебе Алина что-нибудь сделала? – внимательно осмотрела меня Нинка, заботливо поправляя мою чуть растрепанную прическу. – Нет, – не стала я пускаться в подробности. – Точно? – Точно-точно. Тебя испугалась. Как ты вообще поняла, где я и с кем? Подруга вздохнула. – Катя, я просто пошла за тобой по этой дорожке, и видела, как Плохая Печень выглядывает из-за кустов. Я и подумала: «Чего она на стреме стоит? Неужели Алиночке приспичило в кусты сходить?» Оказалось, она с тобой развлекается. – Кто? – широко открыла я глаза. – Плохая… печень? – Да. Это Лесковой подружка. Ее печень абсолютно не принимает алкоголь. Поэтому я ее так и зову. И уже не только я. – Хихикнула подружка. – Но ничего, я им всем еще устрою веселье в стиле «Ниночка развлекается с набором садиста». Алина ведь знает, на что я способна. Месть – моя слабость. Так что не бойся. Они тебя не тронут. – А я и так не боюсь. – Ну-ну. Все, скоро, наверное, «На краю» будут выступать, пошли к этой идиотской западной сцене. Чего только папашка Лизоньки не выдумал… Сейчас мы только Макса сделаем, и я возьмусь за Леска. И Нинка потащила меня за собой, прекрасно ориентируясь в местности. Через пару минут мы были около небольшой импровизированной, но очень шумной сцене, на которой играли что-то веселое и бешеное четверо парней. Золотая молодежь, уже слегка набравшаяся, прыгала около сцены. Те, кто пока не дошел до нужной кондиции или не любил подобную музыку, сидели за столиками, которых и здесь было в избытке, как и угощений. Напротив сцены расположился уютный барменский уголок, где два ловких служителя стойки, едва ли не жонглируя бутылками, делали коктейли. Именно около бара мы и нашли Влада. Сержа поблизости не наблюдалось. – Отправила его подальше, чтобы рыло не увидело нас вместе, – пояснила Нинка. – Ой, коктейли, я тоже хочу коктейль! – Нин, не надо, кто тебя домой потащит? – вздохнула я, вспоминая наш совместный поход в клуб. – Да я только один, – подмигнула мне подруга и потребовала «Лонг айленд». – И будем ждать Макса. Где он шляется только? Эй, Вадик, не забывай о своей работе. Выступление «На краю» началось только через полчаса. Разгоряченные гости Лизы не сразу отпустили вторую приглашенную команду, зато и Нинкину любимую группу встречали громко и радостно, как будто она лет эдак тридцать пять не то чтобы в нашем городе, во всем мире не давала концерты. И хотя счастливчиков, которые собрались на это мероприятие, было не так много, как в клубе «Горизонт», а всего лишь человек эдак двести (всего лишь? Да я столько народа на свой День рождения никогда пригласить не смогу!), шума было достаточно. Мы с Нинкой сидели за одним из столиков недалеко от сцены, и хотя Ниночке тоже хотелось туда, в число «отрывающихся» под громкие аккорды музыки Кея и его команды, она оставалась со мной. Ей не с руки было терять свой имидж правильной девочки в глазах местного бомонда, который и бомондом-то перестал казаться. «На краю» появились на сцене одновременно, вызвав у всех веселящихся бурю эмоций. Парни из группы находились в привычном порядке. Кей – в центре, Арин и Филипп справа от него, Рэн – слева, Келла, естественно, позади всех, за барабанными установками, но это не мешало ему выделяться – его синяя голова была видна издалека. Все члены «На краю» были облачены в сценическую одежду преимущественно темных тонов, увешанную серебряными цепями и украшенную заклепками, ремнями и металлическими вставками, и, похоже, прибыли на заказной концерт сразу же после фотосъемки. Кратко поприветствовав всех, Кей выхватил микрофон, задорно поздоровался с народом, пообещал драйв и запел. Его чистый и сильный голос разнесся эхом по всей окрестности, наверное. В этой песне остальные музыканты должны были начинать играть чуть позже, лишь оттеняя игрой сильный голос солиста и постепенно набирая ритм. Меня жадно хотели убить, Уничтожить меня желали. И мечтали навеки забыть. Но лишь Словом Божьим прогнали. Я не любительница подобных тяжелых и, на мой вкус, депрессивных вещей, но вот Нелли просто тащится, хотя, по-моему, многое не понимает в лирике Кея. Я тоже не понимаю. Обычно. Но сейчас… Да, всего лишь смогли изгнать: Мне, бессмертному, смерти не видно. Вас, проклятые, мне не понять… Да и вам меня тоже. Обидно? – «Изгнание», – задумчиво провела рукой по волосам зачарованная Нинка, – одна из самых первых песен Кея. Красивая, да? Для меня она была бы намного красивее, если бы имела не такую тяжелую обработку, но признать ее плохой я не могла. Все же Кей потрясающе пел. Не зря сейчас многие просто заслушались его, даже застыли и ожили только тогда, когда гитарные риффы, ритм бас-гитары и мощные ударные грянули в полную силу, словно создав эффект нахлынувшей тяжелой волны, смывавшей все на своем пути. Странная ассоциация – песня Кея и цунами? Но, наверное, не только у меня была такая ассоциация – ведь народ и отрываться стал только после того, как звучание песни поменялось и ускорилось, хотя эта «громкая и яркая» часть была довольно короткой, но выразительной. Считали, не смог возродиться, И зря. Я ваш сон – страшный сон. Я прячусь в ваших сердцах и лицах. И имя мое… Имя мне – легион. Последнее фразы, нерифмованные, он говорил почти шепотом, хриплым, усталым, но торжествующим. Но я все равно вечно один. И я ненавижу быть собой. И тобой тоже. Кто же я? Красивая барабанная партия Келлы завершила песню. Цунами заснуло на пару мгновений. – Великолепно! Как классно спел! Слышала, Катька, как люди без фанеры могут? Кеечка, я просто не могу! Я хочу тебя! И туда тоже хочу, – ныла Нинка. На Влада песня не произвела должного эффекта, он улыбался и играл свою роль, он никуда не хотел, когда как к сцене стекалось все большее количество народа. А я просто терла лоб, поправляя новоявленную челку, к которой все еще не могла привыкнуть. Последние строки, те самые, которые солист «На краю» проговаривал уже обычным голосом под замолкающий звук озлобленно-печальной гитары… О чем он хотел сказать? «Но я все равно вечно один. И я ненавижу быть собой. И тобой тоже. Кто я». Собой, тобой? Он что, как будто бы говорит о двух ипостасях? Двух ипостасях? Меня озарило, и озарение это было совсем каким-то неэстетичным – меня словно по башке кто-то поленом приложил, а потом еще электрическим током ударил. Вдруг у Кея раздвоение личности? И все-таки Антон и Кей – это один и тот же человек? Да ну тебя в баню. Какое раздвоение? Алиночка не стала бы встречаться с психопатом. Они братья, по всей видимости, которые когда-то не поделили мисс Лескову. – Ты чего такая пришибленная? – похлопала меня по спине подруга. – Катенька, все в порядке? – заботливо спросил Влад. Вообще-то они вынуждены были кричать из-за громкой песни – Арин вовсю старался со своей бас-гитарой, да и Келла не отставал от него. – О, да, просто немного голова заболела, – отвечала я им, понимая, что от такого вот открытия у меня даже руки стали немного трястись. Раздвоение личности?! Как так? Что за бред? Какое раздвоение личности? Они братья! Даже на фото ты их видела! Вот дура. Такое только в кино бывает. Катя, кошмар, твое ай-кью постепенно уменьшается в размерах. Печально. – Я все-таки пойду к сцене! – решила Нинка, – Чувствую, как музыка меня зовет! Я кивнула ей. Она действительно упорхнула, затерявшись в гостях, а я осталась сидеть, погрузившись в пучину своих дурных мыслей. Влад, тонко чувствовавший настроение любой девушки, ничего не говорил и не мешал думать. Он один создавал видимость, что мы с ним – парочка, заслушавшаяся песнями популярной группы. А я теперь уже внимательно слушала все тексты песен Кея, зная, что он сам их пишет, а ведь в любом тексте, а особенно в лирическом, автор, как говорит Томас, оставляет отпечаток своей души или чувств, если тебе так будет угодно. Вдруг я вновь услышу какие-то намеки на… раздвоение… хм… личности Кея? Вроде бы ничего такого я больше не услышала. Единственное, что привлекло мое внимание, оказалась композиция «Сестра мертвой гиены», которая на первый взгляд показалась мне достойной композицией о любви. Когда человек в кого-то влюблен,