– Прости, доченька, но я больше не знаю, что можно сделать… Остается только верить, что в глубине бездны кроется сама жизнь, которая исцелит тебя. После ее слов все пришло в движение. Зазвучали короткие распоряжения. Правители, понимая, что время работает против них, были немногословны. Только Эгирин и Аметрин застыли у кровати Луны. – Кто будет ее защищать? – гневно воскликнул Аметрин. – Я все равно хотел бы попробовать спуститься с ней! – добавил Эгирин. – Аметрин, посмотри на себя! – устало сказал Гелиодор. – Светлой пряди больше нет, значит, ты выполнил свое предназначение. Аметрин оглянулся на Сентарию, ощупывая волосы. Та тихо кивнула. Прядь действительно исчезла, сразу после битвы в лазарете. – И ты, Эгирин, успокойся, – продолжал Гелиодор. – У нас нет времени спускать и поднимать тебя. Ты все равно не пройдешь сквозь бездну. Еще ни один драгомирец не смог преодолеть защиту. Зачем проверять это еще раз? Не будем тратить время на пустые споры. Лучше помогите нам. Друзья, понурившись, вышли из комнаты и отправились устанавливать на краю огромных ладоней постаменты. Туда водрузили лебедки, привезенные из Гарнетуса. Именно их использовали для спуска в кратер вулкана, так что они уже доказали свою прочность. Когда забрезжил рассвет, все было готово. Гелиодор вынес Луну из лазарета и опустил в плетеную люльку прикрепленную к стальному тросу. Стефан, надев страховочный пояс и привязав к себе шкатулку с книгой, крепко ухватился за трос и подал знак, что готов. В этот раз не было никаких напутственных слов, только густая тишина. Небольшая группа людей в страхе сжалась на краю гигантских ладоней. Когда скрипнула лебедка, все вздрогнули. Воины крутанули ручку, и люлька начала спускаться в бездну. Правители заняли места и окутали Стефана чарами неуязвимости. Они даже не посмотрели друг на друга и не произнесли ободряющих речей. Им было страшно. И не только им. Рядом в большой клетке, окруженной старейшинами, метался Обсидиан, замотанный в несколько слоев магических сетей. Несмотря на глубокие раны, оставленные Серафимом, он был жив и бодр, только черная слизь бугрилась на громадном брюхе. Глаза паука полыхали ненавистью. Его трясло от собственного бессилия. Он следил за происходящим, оглашая чистый утренний воздух грязными проклятиями. Но сквозь ненависть в голосе Обсидиана слышался неподдельный страх. Слух о происходящем быстро распространился по Драгомиру, и к краю бездны стали стекаться встревоженные люди. Они смотрели на люльку с неподвижной Луной и на бледного Стефана, который в очередной раз согласился рискнуть жизнью ради них. И вот ребята достигли клубящейся бездны. Пара мгновений, и туман поглотил их крохотные фигурки. Через некоторое время трос натянулся, и они замерли, так и не достигнув дна пропасти. Прикинув расстояние, на которое их спустили, Стефан справедливо предположил, что дна просто нет. Бездна бесконечна. Воздух вокруг выглядел настолько плотным, что его хотелось потрогать. Стефан осторожно коснулся белой дымки и тут же почувствовал, как что-то мягко обвивает ладонь. Поднеся руку к лицу, он увидел, что его пальцы опутаны тонкими белыми нитями, усыпанными крохотными полупрозрачными камнями, отливающими перламутром. Это были адуляры – лунные камни. Они переливались, как утренняя роса на солнце, и слепили блеском глаза. Стефан недоуменно огляделся в поисках солнечных лучей. Но вокруг была все та же плотная белая дымка. Ощущение нереальности происходящего усилилось. В этот миг волосы Луны начали покрываться лунными камнями, из-за чего она стала казаться единым целым с клубящейся бездной. Словно это не белый дым вокруг, а огромное облако ее волос. Интуитивно, не думая, что делает, Стефан осторожно взял прядь волос и положил на неподвижную ладонь Луны. Прядь, словно живая, обвила пальцы, и ладонь засветилась серебром. Стефан моргнул и протер глаза. Да, ладонь Луны действительно светилась, хотя лицо девушки оставалось неподвижным. Тут он вспомнил, что Луна может лечить себя сама, и понял, что должен сделать. Он приложил ладонь Луны к ее сердцу. Она засветилась еще сильнее. Стефан завороженно смотрел, как тонкие струи чистейшей энергии бежали по белоснежным нитям-волосам и проникали в ладони. Ладони уже полыхали нестерпимым серебристым сиянием и щедро передавали энергию дальше, буквально вталкивая жизнь в застывшее тело. Светлые нити медленно, словно преодолевая препятствия, ползли под полупрозрачной кожей, передавая свет дальше. Стефан даже боялся дышать. У него на глазах вершилась настоящая магия жизни. Казалось, остановилось даже время. Лишь белоснежные нити уверенно прокладывали путь к сердцу Луны. И вот все вокруг озарилось серебристым заревом, которое увидели все драгомирцы. Мгновение – и Луна открыла глаза. – С возвращением! – восторженно завопил Стефан, не скрывая слез. – С возвращением! – прошептал Эгирин, бережно приподнимая Фиччика, открывшего мутные глазки. – С возвращением и с днем рождения! – плачущая Нефелина обняла их обоих. – С днем рождения! – заплакала Сентария, не в силах больше сдерживаться. Черный паук затрясся в бессильной ярости. – Рано ликуете! Книга не даст себя в обиду! Вы ее не победите. Вы все умрете! Как только погасла серебристая вспышка, ослепившая Драгомир, землистая серость вновь затянула небо. Потемнело. Главная книга почувствовала, что ее время пришло, и яростно заскрежетала переплетом. Из шкатулки полезли черные ленты-черви. Стефан зажимал крышку руками, но их уже было не остановить. Они появлялись из щелей в боках шкатулки, из замочной скважины и даже из петель с обратной стороны крышки. Яростно извиваясь, черви тянулись к белоснежным нитям. Стефан выхватил небольшой короткий меч, которым его снабдил Аметрин, и стал яростно перерубать их. Капли яда полетели в разные стороны. Стефан в страхе отшатнулся, но, увидев, что чары неуязвимости надежно защищают его, продолжил борьбу. Однако его старания были бесполезны. С главной черной книгой никто не смог бы совладать. Крышка с треском откинулась, и наружу вырвалась она – книга смерти. Повиснув в воздухе, она раскрылась. Со страниц полетели черные молнии, прорезающие белую дымку, словно всполохи огня, пожирающие пушистую вату Бездна охнула. В этом вскрике слышались настоящее страдание и боль. Драгомирцы с ужасом смотрели, как в белоснежной пене появляются извилистые ходы. Завеса начала оседать, съеживаясь под напором черной магии. Следом за молниями по проделанным ходам поползли черные ленты-черви, заполняя и порабощая бездну. Черви уже достигли Луны и стали перемешиваться с белоснежными нитями. Стефан увидел, как яд, находящийся внутри лент-червей, стремится проникнуть под кожу девушки вслед за струями чистой энергии. Он закричал и вновь схватился за меч в отчаянной попытке спасти Луну от черной магии. Девушка устало закрыла глаза. Смерть вновь подобралась слишком близко, а у нее уже не осталось никаких сил, чтобы бороться. Черные ленты-черви не останавливались ни на секунду. Часть плотно оплела голову девушки, полностью заглушив белоснежный цвет волос, другая часть опутывала руки и ноги Стефана, превращая того в безвольный кокон. Небо почернело. Растения горестно застонали. Поднявшийся ветер рвал одежду и волосы людей, стоявших у бездны. В центре книги появилась воронка, и серебристая энергия потекла в нее. Луна опять умирала. Фиччик потерял сознание. Глазки потухли и закатились. Шерсть из белоснежной стала землисто-серой. – Нет! Нет! – закричал Эгирин. Подбежав к краю бездны, он чуть не спрыгнул вниз. Твердая рука Аметрина в последний миг удержала его. – Пусти меня! Ей нужна помощь! – Эгирин попытался вырваться. – Ты ничем ей не поможешь, друг. Нам остается только верить… Шатаясь, Эгирин опустился на кромку обрыва. – Где же ты, Эссантия! – прокричал он. – Спаси ее! Я прошу! Ответом был лишь радостный вопль Обсидиана. Снизу тут же отозвалась книга, разразившись ликующим хохотом. Еще чуть-чуть, и все будет кончено. Для Луны и для Драгомира. Миром будет править она – книга смерти. И тут раздался оглушительный грохот. Из пораженной червями туманной дымки появилась величественная белоснежная фигура, настолько огромная, что захватывало дух. Это была женщина, точно сложенная из белоснежных драгоценных камней. Камни сияли так сильно, что мгновенно развеяли черноту, затянувшую небо. Солнце, радуясь освобождению, залило все вокруг солнечным светом, и фигура вспыхнула еще сильнее. – Эссантия! Это Эссантия! – раздались неуверенные голоса. – Ты все-таки пришла, – прошептал Эгирин. Фигура улыбнулась и, распрямившись в полный рост, откинула белоснежные волосы назад. Миллионы драгоценных камней заискрились в воздухе. – Но… – зашептались драгомирцы. – Это… Луна? И действительно, у женщины было лицо Луны. Хотя не совсем. Она была взрослой. Янтарные глаза светились мудростью веков, а на лбу залегла тревожная складка. В едином порыве люди начали скандировать: – Эссантия! Эссантия! Эссантия! Та слегка улыбнулась и молча поклонилась. Затем Эссантия повернулась к Луне и одним движением оборвала все черные ленты. Она осторожно вынула девушку из люльки и положила к себе на ладонь. Драгомирцы похолодели, увидев, что руки Луны безжизненно повисли. Эссантия бережно подхватила Фиччика и положила рядом с Луной. Опустив на них вторую ладонь, она прикрыла глаза. Полился серебряный свет. Стефан вцепился обеими руками в трос и боялся даже моргать, чтобы ничего не упустить из той волшебной картины, что разворачивалась перед ним. Взглянув на сложенные лодочкой ладони Эссантии, драгомирцы тут же узнали их. Безупречное изящество пальцев, гладкая белоснежная кожа – между точно такими же ладонями, только в тысячи раз больше, стоял дворец Манибиона. Именно они давали целителям их силу. Сердца людей наполнились невероятным восторгом. Все опустились на колени и принялись благоговейно благодарить создательницу. Между тем жизнь уверенно побеждала смерть. Черных лент-червей становилось все меньше, а бездна постепенно возвращала свой белоснежный цвет. И тут отчаянный вопль прорезал тишину. – Не-е-е-ет! Немедленно очнись! Дай отпор! Выпусти свою суть! – это паук, превозмогая боль, которую причиняли магические сети, бесновался в клетке. В ответ на его крик черная книга, парившая над бездной, сначала съежилась, а затем стала стремительно увеличиваться. Тяжелый переплет начал плавиться и стекать вниз. Темные капли летели в бездну и застывали длинными черными нитями. Воздух задрожал, черные нити взметнулись, и оказалось, что это длинные волосы женщины, которая медленно поворачивалась к Эссантии, застывшей в изумлении. – Ну здравствуй! – властным голосом произнесла она. Такая же высокая, как и Эссантия, женщина, казалось, состояла из черных камней, повернутых острыми краями наружу. Ее фигура походила на ощетинившегося ежа, только вместо колючек были опасные пики скал. – Кто ты? – пораженно прошептала Эссантия и сделала шаг назад прямо по воздуху.