Это было удивительное зрелище – вода в воде. Водопад получил звучное имя – Имбре[16], так как постоянно выпускал тучи брызг, которые разлетались в воде, словно искрящиеся драгоценные камни. История его возникновения была столь же необычна, как и у других источников. В день появления Драгомира дно древнего океана сотрясла дрожь. Раздался сильный треск, который разнесся над водой и достиг самых высоких горных вершин. Глубокую впадину океана наискосок прорезал гигантский разлом, из которого хлынула пресная вода. Вырываясь из разлома под большим напором, она образовала огромный водопад, стекающий по каменистым стенам впадины. Встречаясь на пути с выступами, вода с шумом перелилась через них и образовала пороги. Эти естественные препятствия на пути потока напоминали глаза, нос и рот, растянутый в хитрой усмешке. Из-за разницы температуры и плотности соленая вода никогда не смешивалась с пресной, поэтому Имбре был виден издалека. Многочисленные морские течения ежедневно приносили ему информацию о том, что случается в Драгомире. Им, в свою очередь, сообщали новости подземные и наземные реки, родники и крохотные ручейки. Имбре напитывался мудростью и нес свои воды, внимательно наблюдая за всем происходящим. Сафайрианцы часто любовались своим источником. Но близко никто не подплывал. На такой глубине давление воды было чудовищным. Лишь Варисцит мог спуститься во впадину и поговорить с мудрецом. В день посвящения Имбре телепатически слушал вопрос выпускника, зависшего в толще воды над впадиной, и так же отвечал ему, сопровождая напутствия небольшими водоворотами, которые могли немного потрепать подростка. Ребятам предстояло погрузиться на кианоскафе до самого разлома. Глубиномер покажет правителям, когда Аметрину и Стефану потребуется защита, и они тут же прикроют их чарами неуязвимости. Фиччику в этот раз защита была не нужна. В свое время вода его приняла так же, как и Луну, образовав для него защитный пузырь, в котором ушастый хранитель вскоре научился кувыркаться и делал это с огромным удовольствием. Добравшись до края разлома, Луна должна забрать у Стефана книгу и войти в бурлящий поток, служащий началом водопада. А там уже дело за Имбре. Глаза друзей горели возбуждением. Еще бы. Для Аметрина погружение на дно океана всегда было несбыточной мечтой. Он, обладающий магией огня, опасался воды. Ведь только эта стихия могла противостоять пламени. Именно поэтому среди огненных было так мало любителей купаться в открытых водоемах, большинство из них вовсе не умели плавать. Слушая рассказы Кианита, Целестины и самой Луны о красотах морского дна, Аметрин втайне завидовал им. Но все, что ему оставалось, – это смотреть на таинство глубин из круглого иллюминатора в одном из коридоров-щупалец дворца Сафайрина. Про Стефана и говорить нечего. Он так и светился от счастья. Для него даже простые вещи Драгомира оставались чудесами. Луна же хмурилась. Нет, она не боялась Имбре. Она боялась того, что будет после, – уничтожения самой главной книги. Мысли об этом не давали ей покоя. Она не спала ночами и, кажется, придумала способ избавиться от книги. Девушка была уверена в том, что ее план сработает. А еще – в том, что он никому не понравится. Поэтому она молчала и хмурилась. Окружающие думали, что она внутренне готовится к предстоящему испытанию, и не приставали с расспросами. Луна была права. Они бы удивились, узнав, о чем она думает на самом деле. Время, отведенное на подготовку, пролетело незаметно. Сказывался опыт, приобретенный в первых трех экспедициях. Теперь все четко понимали, с чем им придется иметь дело, поэтому собирались быстро и без суеты. Ранним утром на берегу древнего океана, где покачивался плот с шатром для правителей, длинной цепью растянулись самые могущественные маги всех петрамиумов Драгомира, готовые в случае опасности броситься на помощь. Сафайрианцы заранее предупредили и увели на безопасное расстояние от Имбре всех морских обитателей. Даже вездесущие чайки, любившие кружить над водопадом, прячущимся на дне океана, отлетели подальше и заняли прибрежные скалы, крича друг на друга в отчаянной попытке отвоевать себе местечко получше. Но вскоре замолчали и они. Драгомир вновь приготовился сразиться с черной магией. И вот показался тяжело груженный лунфилет, к которому прочными тросами был прикреплен кианоскаф, гордо поблескивающий глазами-иллюминаторами. Переваливаясь с боку на бок, лунфилет застыл над зачарованным местом, где находился источник. Лебедки протяжно скрипнули, и четверо могучих воинов во главе с Гелиодором крутанули рычаги, опуская кианоскаф на водную гладь. Внутри уже сидели немного побледневшие от напряжения Аметрин и Стефан, который прижимал к себе кожаную сумку с черной книгой воды. Луна должна была плыть снаружи. Девушку решили не сажать к друзьям, чтобы не перегружать кианоскаф, рассчитанный на двоих человек. К тому же Кианит, занимавшийся проектированием, не учел габаритов огненных жителей и строил его под худощавых сафайрианцев. В итоге Аметрин занял плечами почти все пространство и с сочувствием смотрел на Стефана, практически вжавшегося в иллюминатор. Причем Стефан старался отодвинуть сумку с книгой как можно дальше от Аметрина, чтобы та не учуяла драгомирца и не начала шептать. Кроме того, в кианоскаф положили несколько кислородных баллонов на случай, если что-то пойдет не так. Поэтому для Луны просто не осталось места. Но та и не расстроилась. Больше всего на свете она любила плавать. Это упоительное чувство простора и свободы, которое не давал ей даже ветер, она бы не променяла ни на что другое. Нырнув с веревочной лестницы лунфилета в океан, она через мгновение вынырнула серебристой рыбкой, отчего Стефан вытаращил глаза, словно увидел настоящую русалку из сказки. Кианоскаф покачивался на волнах, как огромный бочонок. И вот Александрит дал сигнал к началу операции. Огненные воины, натужно закряхтев, подняли якорь, примерились и сбросили его в воду. Якорь блеснул в лучах рассветного солнца и, подняв тучи брызг, устремился на дно, увлекая за собой цепь. Не прошло и нескольких минут, как цепь натянулась и потащила за собой кианоскаф. Луна, ни на секунду не выпуская из виду маленький аппарат, серебристой тенью кружила вокруг него. Стефан не мог отвести от нее горящих глаз. – Она прекрасна, – прошептал он, разглядывая пузырьки воздуха, блестевшие на лице девушки. Затянутая в серебристую чешую и окутанная облаком волос, она была похожа на всех волшебных фей одновременно. – Ты так-то уж не глазей на нее, – проворчал Аметрин, стараясь вжаться в противоположный угол, чтобы освободить хоть немного места Стефану. – Эгирину это вряд ли понравится. – Да я так, – смутился Стефан. – Она мне как сестра, ты же знаешь. И вообще, я занят. – Что? – настала очередь Аметрина вытаращить глаза. – Когда это ты успел? И кто она? Стефан смутился еще больше. – Да не в том смысле занят, – попытался выкрутиться он. – Я имею в виду, что если ты немного отлипнешь от меня и втянешь живот, то я смогу поработать над книгой. – Нет у меня никакого живота, – возмутился Аметрин и вновь заворочался, словно медведь в берлоге. Стефан, преувеличенно громко ворча, тут же занял освободившееся пространство. Достав из непромокаемой сумки на поясе блокнот, для верности герметично упакованный в плотный целлофан, он начал быстро зарисовывать Луну, стараясь ничего не упустить. Друзья погрузились в раздумья, глядя, как цвет воды меняется от прозрачно-голубого до насыщенно-синего. На крыше кианоскафа с громким щелчком включился фонарь, освещая темное пространство вокруг. Луна тем временем достала из рюкзака ярко-красный поплавок. Он начал стремительно подниматься. Увидев его, Стефан с Аметрином поняли, что они уже близко. Как только поплавок достиг поверхности, правители в шатре наложили на спутников Луны чары неуязвимости. Их руки вновь образовали на столе пятиконечную звезду, которая засветилась золотистым светом. «Началось», – подумали они. Но через секунду им стало не до посторонних мыслей. Запретное заклинание вытягивало все больше сил. Каждый раз грозил стать для правителей последним. Осунувшиеся, бледные, с заострившимися скулами, они закрыли глаза и сосредоточились на образах Аметрина и Стефана. Через некоторое время якорь тяжело приземлился на дно, подняв тучи песка, которые на пару мгновений скрыли друзей друг от друга. Луна замерла на месте. «Еще не хватало потеряться», – испугалась она. Но вот песок рассеялся, и Аметрин вопросительно посмотрел на нее из иллюминатора. Луна внимательно оглядела ребят и увидела, что их лица покрылись такой же мельчайшей росой, как у нее самой. Значит, теперь они тоже могут дышать под водой. Девушка подняла большие пальцы вверх, показывая, что все в порядке. Аметрин ухватился за кольцо, приделанное к пробке, которая закрывала дыру в стене кианоскафа. Это было сделано для того, чтобы ребята смогли открыть люк. Как только кианоскаф заполнится водой, давление внутри и снаружи станет одинаковым, и дверь легко откроется. Сейчас это было невозможно из-за разницы внешнего и внутреннего давления. Данный пункт был самым слабым в их плане. Ученые боялись, что Аметрину не хватит сил вытащить пробку. И тогда все напрасно. Придется им возвращаться, так как книга останется внутри кианоскафа. Луна с тревогой наблюдала, как на шее Аметрина вздулись вены, а лицо побагровело от напряжения. Стиснув зубы, он упрямо тащил пробку которая прочно сидела в стене кианоскафа. Луна тоже начала толкать пробку внутрь, с силой ударяя по ней пяткой. Длинные ласты, в которые превратились ее ступни, тормозили движение, и так затрудненное плотными слоями воды. Она чувствовала, что все ее усилия напрасны. Стефан вжался в угол, чтобы дать другу как можно больше места. Ему вдруг пришла в голову страшная мысль, заставившая похолодеть: «Мы здесь умрем». Скользкими от пота пальцами он поправил на плече лямку, которая так и норовила соскользнуть. «Надо перекинуть ее через шею», – мелькнула еще одна мысль, но тут же исчезла, раздавленная паникой. Стефану почему-то стало трудно дышать, и он начал делать неглубокие вдохи, стараясь не сорваться. «Наверное, кислород заканчивается», – подумал он. «Стефан!» – вдруг раздалось в его голове. Этот ясный голос разогнал панические мысли, и юноша озадаченно уставился перед собой, не понимая, откуда идет звук. «Стефан! Немедленно успокойся! Ты уже под чарами. Тебе не нужен кислород. Перестань дышать, за тебя это делает твоя кожа!» «Ага… перестать дышать… как же», – обреченно подумал он, продолжая судорожно хватать губами воздух. «Стефан! Это я! Посмотри на меня! Это я, Луна!» Стефан повернул голову и увидел девушку, прильнувшую к иллюминатору. Заметив, что его лицо свело судорогой, она бросила пробку и поспешила к нему на помощь. От взгляда Луны он немного пришел в себя, но в этот момент Аметрин выдернул пробку и в кианоскаф хлынула вода. Стефан опять окунулся в панику. Она заливала его так же стремительно, как вода – их маленький аппарат. Судорожно глотая воздух, он крутился на месте, как волчок, и колотил кулаками по обшивке аппарата. Аметрин, уже находившийся под водой, бросился к нему. Крепко схватив друга, он потянул его на себя. «Прекрати немедленно! – раздался в голове Стефана его гневный голос. – Перестань сопротивляться! Ты можешь дышать под водой. Прошу тебя. Поверь мне!» – Не-е-ет! – отчаянно закричал Стефан, прижимая лицо к крыше кианоскафа. «Стефан, умоляю! Успокойся! Стефан! Слушай меня! Ты можешь дышать под водой», – в голове, не смолкая ни на секунду, звучал голос Луны. Дождавшись, когда кианоскаф заполнится водой, она, не сводя испуганных глаз с бьющегося тела Стефана, стремительно подплыла к круглому люку аппарата. Торопливо крутанув гладкое колесо, которое, к счастью, не оказало никакого сопротивления, она потянула на себя дверцу. Аметрин тут же вывалился наружу, крепко держа за шиворот Стефана, выпускающего пузыри воздуха. Его тело содрогалось в конвульсиях, а глаза закатились. «Стефа-а-ан!» – мозг пронзил отчаянный вопль Луны, и прохладные руки нежно обхватили его лицо. «Посмотри на меня. Всё в порядке. Ты жив. Кожа дышит за тебя. Пожалуйста, успокойся», – голос убеждал, уговаривал, а ладони настойчиво сжимали голову. Стефан вновь хотел сделать глубокий вдох, но не смог. Другая рука крепко зажала ему рот и нос. «Иначе он не остановится», – прозвучал решительный голос Аметрина. «Отпусти меня, я сейчас задохнусь», – Стефану казалось, что он кричит во все горло. Но вдруг он понял, что не может говорить. Он под водой. И его рот крепко закрыт. Тем не менее он говорит, говорит телепатически. А это значит, что чары действуют. «Конечно действуют», – сказала Луна. Стефан сразу же обмяк. Прислушался к себе и понял, что его легкие не нуждаются во вдохе. Он спокойно дышит, только не вдыхает воздух. Грудная клетка мягко опускалась и поднималась, а нос и рот при этом по-прежнему были крепко зажаты рукой Аметрина. «Вот видишь, ты дышишь!» – прошептала Луна в его голове. Ошеломленный Стефан лишь слабо кивнул в ответ. «Можешь отпустить меня, я в норме. Простите!»