– Уж если я твоей мамашей не подавился, то тобой тем более не подавлюсь, – мерзко захихикал Обсидиан. – Ах ты! – Эгирин бросился на паука, но его опередили несколько стрел, выпущенных воинами-лучниками, спешившими следом. Обсидиан, увидев подкрепление, бросил паутину и кинулся прочь, снова превратившись в размытую черную тень. – Скрылся, – с досадой бросил Эгирин. – Смотри! – закричала Сентария. – Вот чем они отравили землю! Она показала на шланги со стеклянными наконечниками, введенными глубоко в почву. Шланги присоединялись к бочке с ядом, и по ним медленно текла смерть. Эгирин с помощью воинов быстро отсоединил их и закупорил бочку, принюхиваясь. – Я знаю этот яд. Нам нужна вода, много воды. Он растворяется в воде, и магия, которой он приправлен, теряет силу. Огненные воины кинулись к шатру. Через несколько минут в воздухе появились кристаллианцы, несущие под руки красного, как свекла, Ларимара, водного старейшину. Времени было в обрез, поэтому его и доставили таким неподобающим для уважаемого старца способом. Впрочем, Ларимар, оказавшись на земле, быстро оправился от смущения и создал мощный поток воды, который направил на землю. Воздушные драгомирцы собрали несколько грозовых туч и велели им пролиться дождем. Живительная влага хлынула вниз, растворяя черный яд. Через несколько минут с ядом было покончено, и огромные корни Древлия зашевелились, жадно поглощая чистую воду. Кора стала светлеть, листья оживали прямо на глазах. Черный Обсидиан, отбежав на безопасное расстояние, с бессильной злобой смотрел, как оживает лесной гигант. – Я тебе отомщу, дрянь ты крюкорукая. Первым делом оборву твои усы, – прошипел он, глядя на Серафима, который с видом победителя сидел на плече Сентарии. Усы хранителя вновь дернулись и напряглись, Серафим повернулся и посмотрел прямо на куст, за которым притаился Обсидиан. Паук вздрогнул и, вновь превратившись в размытую тень, поспешил убраться из опасного места, ругаясь на все лады. Тем временем Древлий открыл глаза и сделал глубокий вдох. – Ну, держитесь, – выдохнул он и вновь закрыл глаза, погрузившись в себя. Луна вдруг увидела, как из искрящегося потока показались длинные ветви золотого плюща. Они тут же принялись хватать черные плети и безжалостно рвать их, пробиваясь к сумке, которая была почти порвана. Книга вывалилась оттуда уже наполовину. Стефан пытался затолкать ее обратно, но ткань трещала под напором плетей, и дыра ширилась на глазах. – Пора, – решила Луна и бросилась к Стефану. Он уже держал книгу в руках. Плети появлялись вновь и вновь, но тут же сталкивались с золотым плющом и острым клинком Аметрина. Стефан из последних сил сделал несколько шагов навстречу Луне. Плети обвивали его ноги и руки, чары неуязвимости слабели на глазах. А снаружи слабели правители. Их руки дрожали, но они, упрямо стиснув зубы, продолжали свое дело. – Держи! – закричал Стефан. Луна подхватила книгу, выпавшую из его рук. Аметрин перерубил новые черные плети, появившиеся из книги, и девушка, ни секунды не думая, прыгнула в световой поток. Тишина наступила так резко, что Стефан и Аметрин едва устояли на ногах. Вытирая пот, они пытались хоть что-то разглядеть внутри светового столба. Но видели только неясные тени, ни на минуту не прекращавшие свой танец. Луна, шагнув в поток, оказалась в центре светящегося пространства. Не успев ни испугаться, ни удивиться, она почувствовала, как невероятно теплая бездонная глубина нежно обхватила ее и увлекла за собой. Неожиданно тепло сменилось смертельным холодом, и книга опять начала оживать. Луна держала колдовской том в вытянутых руках и с ужасом смотрела, как оттуда вновь лезут черные плети. Теперь каждая заканчивалась оскаленной пастью. С острых, словно иглы, зубов капал яд. Плети повернули головы к Луне и, зашипев, потянулись к ней. Послышался вкрадчивый шепот: – Повелительница… Наша королева… Мы твои покорные слуги… Луна вспомнила сон, где она так же беспомощно висела над бездной, а черные нити оплетали ее, превращая в огромный кокон. Девушка содрогнулась и громко крикнула: – Ну уж нет! Ты не утащишь меня к себе! Никогда… Древлий! Помоги мне! Помоги! Фиччик метался вокруг и острыми коготками яростно рвал плети. – Древлий! Услышь меня! – кричала Луна. Плети подползали все ближе, а книга шептала: – Только скажи, и сразу все закончится… Все твои мучения… Ты будешь свободна и счастлива… иди к нам… Луна в страхе зажмурилась. А Фиччик зарычал и пустил в ход зубы, перегрызая настырные плети. – Древлий! – отчаянно звала девушка. И вот наконец Древлий распрямил ветви, воздев их к небу. – Сила природы, помоги нам! – прогудел он. Драгомирцы в страхе замерли, наблюдая за тем, как сама природа борется со злом. Земля задрожала, и к Древлию устремились потоки жизненной силы. Мощные и неудержимые – от вековых деревьев, тоненькие и еле заметные – от крохотных цветов. Сила всех растений Драгомира вливалась в Древлия, придавая ему ослепительное сияние. Люди и радовались, видя, как преображается Древлий, и плакали, ведь остальная природа отдавала ему все до последней капли, навеки застывая безжизненной статуей. – А-а-а-а-а! – закричал Древлий. Луна увидела, как из светящегося потока появилась огромная морщинистая рука, увитая цветами и зелеными листьями. В сердцевине каждого цветка красовались камни смарагдианцев: эгирины и сентарии, дравиты и ониксы, чароиты и сардеры, морионы и еще множество других камней земной магии. Пальцы огромной руки сомкнулись вокруг книги и крепко сжали ее. Книга истошно завопила. Камни ярко засветились, на мгновение ослепив Луну. Она закрыла глаза, а когда снова открыла, все уже закончилось. Гигантский кулак разжался – и внутри не было ничего. От одной из черных книг не осталось ни следа. – Победа! – загудел Древлий, вскинув ветви. С них гроздьями посыпались крохотные деревца – дети духа земли – и побежали, разнося радостную весть по всему Драгомиру. – Победа! – подхватили драгомирцы. Яркая вспышка – и на лужайке у Древлия оказались измученные герои. Потрепанные, измотанные, но живые. Эгирин с Сентарией бросились к ним. Целители осмотрели ожог Луны и волдыри на руках Стефана, до которого ядовитый плющ все же дотянулся в тот момент, когда защита ослабела. Из шатра вышли шатающиеся от усталости правители. Они с благодарностью обняли Луну и ее спутников. Древлий вновь устало сомкнул глаза. Предстояло сделать еще многое. Для начала – восстановить то, что разрушили черная магия да Обсидиан со своим ядом. 7 Обсидиан же потерял покой. – Все этот сморчок высушенный! Усатая коряга цветочная! – свирепо потрясая волосатыми лапами, бормотал он. Самого себя паук тоже ругал – за недальновидность. Он даже не догадывался о намерениях правителей и спокойно напитывал книги силой, потихоньку таская им жертв, парализованных страхом и ядом. Магия, защищавшая Валоремию, ослабела, и Обсидиан беспрепятственно творил свои черные деяния. Дождавшись удобного момента, паук протаскивал в сокровищницу полумертвого человека, поспешно маскировал следы и убегал на поиски новых жертв. Он хотел полностью насытить подопечных и за это время найти подходящего проводника, который помог бы осуществить главный замысел – разрушить охранное заклинание и вынести книги из Валоремии, а затем захватить Луну. В успехе он даже не сомневался. Девчонка уже достаточно напугана и должна понять, на чьей стороне сила. Но сегодня утром его план начал трещать по швам, когда правители заявились в сокровищницу с каким-то долговязым чужаком. Во-первых, они узнали, что Валоремия теперь открыта, и тут же выставили двойные караулы по всему периметру Во-вторых – и это тревожило Обсидиана сильнее всего, – он никак не мог узнать чужака, сколько бы ни принюхивался. А уж когда тот спокойно взял в руки книгу, хранитель и вовсе потерял дар речи. За столько лет он свыкся с мыслью о неуязвимости книг и просто не верил своим глазам. Поняв, что правители попытаются уничтожить черную книгу земли, паук с невероятной скоростью устремился в Смарагдиус, чтобы помешать им. Он пригнал к Древлию одурманенного ученого с целой бочкой яда. И все бы получилось, если бы не этот проклятый богомол, который учуял Обсидиана в глубине раскидистого куста, казавшегося таким надежным укрытием. Книга погибла. Паук был потрясен случившимся. Его подопечные не бессмертны! Значит, нужно срочно принять меры для их защиты. Правители тем временем, даже не дав себе времени на восстановление, взялись за следующую книгу. Следовало спешить. В первый раз им удалось опередить Обсидиана благодаря внезапности, но больше так не получится. Теперь паук видел Стефана и сделает все, чтобы убить его. К Стефану, Луне и Аметрину тут же приставили лучших воинов Гарнетуса. Обсудив все детали, правители забрали из Валоремии черную книгу воздуха и направились в Кристаллиум. Чтобы сократить время и облегчить подъем на вершину горы, где находился источник воздушного петрамиума, Луну со спутниками решили отправить на лунфилете. Правда, никто не знал, на какую высоту он сможет подняться. Ученые надеялись, что лунфилет справится и принесет участников экспедиции прямо на вершину, но сказать наверняка не могли. Знаменитая гора Кристаллиума была столь высока, что никто в точности не знал, где находится ее вершина. Криолина побывала там всего однажды, в день своего назначения на пост правительницы, и не любила вспоминать об этом. Лютый холод и разреженный воздух едва не отправили ее в мир забвения. Криолина погибла бы, если бы не вмешался сам источник Кристаллиума. Своенравный и яростный вихрь с не подходящим к его норову поэтичным именем Каэлий[10] сжалился над задыхающейся и замерзшей правительницей и милостиво доставил ее вниз, что сохранило Криолине жизнь. Больше никто не отваживался подняться на самую вершину. Напутствие от Каэлия выпускники воздушной школы получали в большой пещере, находящейся внутри этой гигантской горы. Раз в год Каэлий спускался туда, гудя и вибрируя так громко, что слышал весь Драгомир. Взволнованные выпускники осторожно заходили в пещеру и мгновенно попадали в эпицентр мощнейшего урагана. Вдоволь покрутив их, Каэлий успокаивался и возвращал немного потрепанного выпускника обратно, сопровождая подсказкой, как дальше жить и чему учиться. Если честно, в этот момент бедолага думал не о планах на будущее, а лишь о том, как удержать в себе завтрак и не опозориться перед источником окончательно. Даже те, кто, послушавшись советов бывалых, отказывались от завтрака, после круговерти, устроенной Каэлием, рисковали распрощаться со вчерашним ужином и остатками самообладания. Но что поделать, источник, как и его помощники – муссоны, бризы, пассаты и ураганы, – был своенравным. Никто не мог его обуздать. Поэтому Кристаллиумом всегда правили женщины. Они могли найти общий язык с Каэлием, в отличие от мужчин, не обладавших должным терпением. С ними Каэлий тут же начинал соперничать. А при виде хрупкой правительницы что-то смягчалось в его суровом сердце, и он порой даже становился ласковым дуновением нежности и тепла. Криолина с Нефелиной очень переживали из-за неприступности горы. Как троим детям добраться до границы двух воздушных слоев? Ведь она находится на высоте больше девяти километров. Именно там жил Каэлий, а значит, уничтожить черную книгу воздуха можно было только там. В отчаянной попытке испытать себя Нефелина стрелой полетела вверх. Назад она повернула только после уговоров Криолины, бросившейся за ней, и лишь тогда, когда холод стал невыносимым, а в груди начало жечь от нехватки кислорода. Спустившись вниз, она долго плакала. Материнское сердце изнывало от горя. Если она не смогла, то как с этим справится ее дочь? Только вера в силы Луны поддерживала Нефелину и помогала сохранять ясность рассудка. Пока мастера проверяли лунфилет, складывая внутрь съестные припасы, теплую одежду и мази от обморожений, Криолина пригласила правителей в свой дворец. Они подошли к гигантской лестнице-стеблю, которая заканчивалась шарообразным зданием, похожим на белоснежный одуванчик, готовящийся сбросить семена-парашюты. Лестница-стебель имела необычное устройство. Две лестницы, обвивавшие стебель по кругу, двигались: одна вверх, другая вниз. Они предназначались для приземленных, как втайне (и не очень) называли остальных драгомирцев, не обладавших воздушным даром, гордые кристаллианцы. Лестницы обладали одним существенным недостатком: они очень медленно двигались. За время подъема можно было основательно заскучать и даже устать.