Фиччик, подволакивая крылья, тяжело полетел на ту сторону И вдруг оттуда раздался его испуганный вопль. – Что там? – насторожился Аметрин. – Давайте-ка сюда, и поскорее, – ответил сдавленный голос хранителя. Друзья разбежались и прыгнули сквозь очередное кольцо мудрости. – Ого! – Луна с изумлением огляделась. Вместо привычного мягкого свечения здесь было темно, словно кто-то потушил внутренний свет. – Что это? Ребята, замерев, смотрели, как сосуды дерева наполняются темной жидкостью, которая была хорошо видна сквозь их тонкие стенки. Неожиданно сумка, в которой Стефан нес книгу, шевельнулась… – И кое-кто еще, – Серафим брезгливо повел мохнатыми усиками, которые славились на весь Драгомир своей способностью улавливать малейший запах. Хранителя Сентарии часто приглашали оценить новые духи, но сейчас его усики негодующе дрожали, потому что запах, который они уловили, был вовсе не похож на чарующий парфюмерный аромат. – Эту мерзкую вонь я ни с чем не спутаю! Где-то притаился Черный Обсидиан! Серафим брезгливо поджал лапки, вспомнив, как им пришлось погрузиться в мягкое, полное зловонной жижей брюхо паука. Усики хранителя еще сильнее задрожали. – Пойдем-ка проверим, – подобрался Эгирин. – Подожди, сюда бегут воины, – ответила Сентария. – Не надо никого ждать, – хищно оскалился Серафим. – У меня кое с кем незаконченный разговор. – А уж я-то как мечтаю с этим кое-кем встретиться, – подхватила Чиру, крепко сжав кулачки. – Воины нас догонят. Сентария с удивлением посмотрела на своего хранителя. Ладно Чиру, все знали ее бойцовский характер, а некоторые, например Фиччик, даже испытали на себе силу ее крепких кулачков, – но Серафим?! Воинственно вскинув передние лапы, он яростно сверкал глазами. От всей его фигуры веяло такой решимостью, что Сентария взглянула на него по-новому. – Веди! – велел Эгирин, которому невмоготу было оставаться в бездействии, когда его друзья, возможно, подвергались смертельной опасности. Серафим махнул лапкой в сторону леса, и ребята бросились туда, дав знак воинам, чтобы те следовали за ними. * * * Луна и ее спутники с ужасом следили, как древесные сосуды наполняются темной жидкостью. Поверхность под ногами тоже стремительно чернела. – Кто-то отравляет землю снаружи! – догадалась девушка. – Ядовитая вода через корни поступает внутрь Древлия и убивает его! – Надо торопиться! – подхватил Аметрин. Они побежали вперед, перепрыгивая через кольца мудрости, уже не дожидаясь, чтобы Фиччик оценил расстояние. – Стойте! – вдруг воскликнул Стефан. – Что случилось? – в один голос спросили ребята. – Она шевелится, – Стефан показал на сумку, которая заметно дрожала. Тут из-под застежки наружу вылез черный росток растения, похожего на плющ, только с шипами и омерзительно чавкающими присосками. Быстро спустившись вниз по штанине Стефана, росток устремился к Луне. Аметрин среагировал мгновенно – коротким боевым мечом со всего размаха рубанул по извивающейся плети. Большая часть отлетела в сторону, а оставшийся обрубок зашипел, плюясь черными брызгами. Секунду-другую он содрогался в судорогах, потом затих. Но одна из капель успела попасть на лицо Луны. – Ай! – вскрикнула она. – Жжется! Как черная слизь Жадеиды! Крохотная капля пузырилась на виске девушки, оставляя ожог. Луна пыталась стереть ее платком, но безуспешно. – Дай я! – Аметрин голыми руками принялся убирать яд. Подчиняясь магии неуязвимости, слизь, попав на его пальцы, мгновенно исчезла. – Спасибо, – Луна благодарно посмотрела на Аметрина. – Уже не жжет. Только немного щиплет. – Шрам останется, – с болью в голосе произнес Аметрин. Отведя в сторону прядь волос, он внимательно осмотрел уродливую рану. – Не останется, – уверенно ответила Луна. – Как только ко мне вернется сила, я все исправлю. – Она снова шевелится! – вскричал Стефан. Из сумки выползли сразу две плети. Аметрин быстро расправился с обеими. – Книга начала защищаться! Нужно спешить, – сказал он. – Стефан, возьми нож. Когда будут появляться ростки, руби, не сомневайся. И держись подальше от Луны. – Хорошо, – кивнул Стефан. – Бежим! И они бросились вперед, прыгая сквозь кольца мудрости. Стефан вовсю орудовал ножом, отсекая черный плющ, который так и норовил выползти из сумки. Сумка дрожала и вибрировала, пытаясь вырваться из руки Стефана, который крепко прижимал ее к себе. Ему приходилось труднее всех: не так-то просто бежать, удерживать взбесившуюся книгу и одновременно воевать с проворными ростками, непрерывно лезущими во все стороны. Аметрин, как мог, помогал ему. Древлий тем временем медленно умирал. Сосуды все больше заполнялись черной жидкостью, древесина с каждой секундой становилась темнее. Луна была права. Землю действительно отравили. Могучий Древлий еще сопротивлялся, но другие деревья и кустарники засыхали буквально на глазах, а уж про цветы и говорить нечего. Черная магия уничтожала все, к чему прикасалась. Перепрыгнув через очередное кольцо мудрости, ребята остановились как вкопанные. Прямо перед ними возвышался столб чистейшей энергии невообразимого цвета. В нем смешались оттенки желтого, золотого, белого, серебряного, перламутрового и посреди плавали неясные тени. На ум приходило только одно слово: ослепительно! От столба исходила невероятная мощь. По телу Луны пробежали мурашки восторга. Даже книга, разошедшаяся не на шутку, притихла. Сумка перестала биться, и Стефан с облегчением потер ноющее плечо. – Это он?! – полувопросительно прошептала Луна. – Это точно он, – кивнул Аметрин, с благоговением глядя на суть Древлия, его первооснову, его сердце. Они как зачарованные смотрели на столб света, уходящий в бесконечность. Неясные тени, летавшие внутри, оказались тысячами крохотных деревьев, кустарников, животных и птиц. Они, словно золотистые пылинки Валоремии, легкими призраками танцевали в луче света. – Это его память. Память веков, – прошептал Стефан. – Вот из чего складывается его мудрость… Книга вновь дала о себе знать. Словно пойманная птица, она забилась в сумке. Стефан едва успел прижать ее к себе, но его сил уже не хватало. Словно очнувшись, книга начала биться не на жизнь, а на смерть, ожесточенно, с силой вырываясь на свободу. – Держи ее! – закричал Аметрин, увидев, что в нижнем углу сумки образовалась прореха, откуда высунулся краешек переплета. – Да вижу я! – огрызнулся Стефан, одной рукой прижимая к себе сумку, другой запихивая книгу обратно. Но дыра становилась все больше, вскоре из нее вылезли черные побеги, которые начали рвать и трепать плотную ткань, словно злая собака штанину незадачливого вора. Аметрин, видя, что Стефан уронил нож, подскочил и принялся сам срезать плети. Те пытались обвиться вокруг его руки, но чары неуязвимости, по-прежнему защищавшие юношу, не давали им этого сделать. Тогда, злобно зашипев и сверкнув острыми иглами, черные ростки бросились на меч, которым Аметрин рубил их. Они мгновенно опутали оружие и через секунду уже вырвали его из рук молодого воина и отбросили далеко в сторону. Но не зря Аметрин взял с собой целый арсенал. Не растерявшись, он выхватил из ножен остро заточенный клинок и начал еще быстрее отбрасывать ядовитые плети. Лисса с Фиччиком распутали меч и протянули его Луне, которая застыла у столба света, не решаясь пошевелиться. Она боялась черного яда, разлетающегося во все стороны. – Что же делать? – шептала она. – Я должна взять ее… Но как?.. * * * В это время Серафим, словно заядлый охотник, кружил около Древлия в поисках старинного врага. Тонкий нюх и на этот раз не подвел его, навсегда закрепив за ним звание самого «обонятельного» хранителя в Драгомире. В десяти метрах от Древлия, в самой густой чащобе Серафим увидел черную тень, восседавшую на безжизненном теле, в котором Эгирин с болью узнал одного из ученых Смарагдиуса. Паук использовал его, чтобы отравить землю, а затем убил. Довольный собой, он сидел на теле несчастного и наблюдал, как медленно умирает земля, а Древлий, который должен был помогать Луне, слабеет с каждой минутой. Его кора потемнела уже до середины, а листья начали сворачиваться и опадать. «Древлию сейчас уж точно не до книги», – радостно думал Обсидиан. – Ах вот ты где! – донеслось до него. Крутанувшись, он с изумлением уставился на зависшего над ним богомола, вскинувшего лапы, на которых опасно блеснули крючки. Колючие кусты, которые Обсидиан избрал для укрытия, громко затрещали. Ловко цепляясь за стебли и уворачиваясь от шипов, к ним продиралась зеленая белка с таким зверским выражением на морде, что Обсидиан даже вздрогнул. Потом, оправившись от изумления, он злобно зашипел и стал разматывать паутину. Но вслед за хранителями показались Эгирин с боевым мечом наизготовку и Сентария с коротким ножиком в руках. – Ха! И это вся их защита! – издевательски хохотнул Обсидиан и выпустил ленту блестящей паутины. – Да таких, как вы, я ем на завтрак. – Смотри не подавись! – крикнул Эгирин, ловко перерубая летящую в них паутину.