Луна так сильно ущипнула себя за руку, что едва смогла сдержать крик. И тут же привычным движением ладони убрала красное пятно. «Я пользуюсь силой. Это не сон». К горлу подступила паника. Чтобы заглушить ее, Луна начала вспоминать песенки, продолжая бродить по коридорам и аккуратно отмечать каждый вход и выход. Когда закончились песни, она стала решать в уме примеры, потом – вспоминать недавно выученные медицинские темы. «Сердце находится в центре грудной клетки и смещено нижним левым краем в левую сторону, в так называемой околосердечной сумке – перикарде, которая отделяет сердце от других органов. Оно состоит из четырех полостей, или камер: левое и правое предсердие, левый и правый желудочек», – повторяла Луна про себя, чувствуя, как колотится ее собственное сердце. Тишина угнетала. Только сейчас она поняла, насколько разной может быть тишина. Если человек устроился в удобном кресле с хорошей книгой, тишина становится уютной и домашней. А какая глубокая тишина живет в горах! Она настолько осязаема, что хочется потрогать ее рукой. Там, где сейчас находилась Луна, тишина была удушающей и тяжелой, она давила на плечи. Хотелось сесть и сжаться в комок, плотно заткнув уши, чтобы не слышать эту тишину. Повторив в уме половину медицинской энциклопедии, Луна поняла, что устала. В горле пересохло, хотелось пить и, как ни странно, спать. «Я хочу спать. А во сне невозможно хотеть спать. Это точно не сон», – обреченно подумала она. Луна заставила себя ровно дышать и продолжать идти. Девушка боялась, что если она упадет, то больше никогда не поднимется с серого пола и навсегда затеряется в этих темных лабиринтах. Ей казалось, что прошло уже несколько часов, а может, дней. И вот остался последний неотмеченный коридор. Когда Луна на подгибающихся от усталости ногах вышла из него, она очутилась в огромной комнате. И эта комната не была пуста. Там находились дети. Много детей разного возраста: от малышей, едва стоящих на ногах, до подростков, которым было примерно столько же лет, сколько и самой Луне. Они молчали. И они играли в мяч. Без звонкого смеха, криков, шума, как это бывает при любой игре, а в полной тишине. Просто перекидывали мяч, даже не глядя друг на друга. Луна замерла. Было в этом потустороннем безмолвии что-то жуткое. Дети как дети… Без уродств, страшных глаз, даже симпатичные, аккуратно одетые и причесанные. Но Луна чувствовала, как ее кожа покрылась мурашками, а сердце быстро застучало. Неожиданно мяч полетел в ее сторону. Девушка машинально поймала его. Так неловко, что чуть не уронила. Покрутив мяч в руках, она бросила его ближайшему мальчику лет двенадцати. Тот поймал и передал дальше, одновременно сделав приглашающий жест. Луна поняла, что он зовет ее к ним в круг. Чем ближе она подходила, тем хуже слушались ноги. Каждый шаг давался с трудом. Но Луна упорно шла, сама не зная зачем. Подойдя ближе, она смогла разглядеть этих молчаливых детей. Правильные черты, изящное сложение, длинные руки с чуткими пальцами, какие бывают только у целителей, хорошо отутюженная и выстиранная одежда, прически, уложенные волосок к волоску. Почему же она их так боялась? До дрожи в коленях, до холодного пота на лбу. Луна хотела что-то сказать, но, к ужасу, поняла, что не может вымолвить ни слова. Из пересохшего горла вырвалось только нечленораздельное мычание: – О-у-ы-к-п-ы-а… Ужас окутал ее плотным одеялом, а разум отказывался верить в реальность происходящего. Она не здесь. Это все-таки сон. Это все неправда. Крепко зажмурив глаза, Луна с надеждой их открыла. Но нет. Ничего не изменилось. Дети играют в мяч. В полной тишине. Она заставила себя сделать еще один шаг, хотела дернуть мальчика за рукав, чтобы привлечь его внимание, но пальцы провалились в пустоту. Луна повторила попытку. С тем же результатом. Она беззвучно закричала и попятилась, открывая рот, словно выброшенная на берег рыба. К ней опять полетел мяч. Она выставила вперед руки и вновь поймала его, ощутив упругую оболочку. Мальчик посмотрел на нее и снова жестом позвал в круг. Девушка взглянула в его глаза и опять попыталась закричать. В ужасе отбросив мяч, Луна упала и начала отползать от этого страшного места, от этих жутких детей. Она поняла, что ее так испугало. Глаза детей ничего не выражали. Они были пусты и мертвы. Луна закричала и на этот раз услышала собственный крик. Она рывком села на кровати. Рядом суетились перепуганные родители, которых позвал Фиччик. Второй час они пытались привести в чувство дочь, метавшуюся во сне. – Мама, я видела детей целителей, – зарыдала Луна. – То есть? – не поняла Нефелина, беспокойно вытирая испарину со лба дочери. – Я видела детей целителей… Тех, которым не суждено было родиться из-за проклятия ведьмы. Я видела их всех. И малышей, и моих ровесников. Какими бы они выросли, если б родились. Их души заперты под бездной, в ужасной комнате, у них пустые глаза… Я должна что-то сделать… Иначе… И тут Луна поняла, что хотел от нее этот мальчик. – Что? Что иначе? – воскликнул Александрит. – Иначе я окажусь среди них, – выдавила из себя девушка и вновь потеряла сознание. Тонкая струйка крови потекла из носа. Родители в ужасе смотрели на нее. Поездку в Валоремию решили отложить до утра – ни Алекс, ни Криолина не желали отходить от Луны. Они хотели убедиться, что ее здоровью ничего не угрожает. К рукам Алекса добавились руки Аниты и Гилмара. В полном молчании они занесли их над девушкой и закрыли глаза, сосредоточившись на борьбе с черной магией. 4 Рано утром перед поездкой в Манибион к Гелиодору подбежал взволнованный Аметрин: – Господин Гелиодор, разрешите обратиться? – Слушаю тебя, Аметрин. – Посмотрите, что мы обнаружили в вещах Гиацинта. С тех пор как Аметрин узнал о предательстве отца, он называл его только по имени или званию. Аметрин протянул Гелиодору старинный блокнот в потрепанном кожаном переплете. Гелиодор осторожно открыл его и увидел страницы, исписанные мелким, словно бисер, почерком. Прочитав первую страницу, Гелиодор изумленно поднял глаза: – Неужели это?.. – Да. Ее дневник. – Но где ты его нашел? Мы же обыскали все до последнего кирпичика. – Это не я, а мама. Она хотела посадить куст сирени. Когда копала яму, наткнулась на шкатулку. Видимо, сама судьба привела ее в это место. Иначе мы бы никогда не нашли тайник. Викариум глубоко закопал шкатулку, земля была уже так плотно утрамбована, что не отличалась от других участков в саду. – Это очень важная находка, Аметрин. Поехали скорей, я тут тоже кое-что придумал, как нам проверить Валоремию, заодно и наше сознание, – воскликнул Гелиодор и быстрыми шагами пошел на конюшню, чтобы направиться к Александриту. Алекс, не спавший всю ночь, поднял на Гелиодора уставшие глаза: – Думаю, дневник – наша последняя надежда. Если мы что-то не предпримем, то потеряем ее… Луну кое-как удалось привести в сознание. Слабая и опустошенная, она лежала на кровати, поддерживая себя собственной волшебной силой. Эгирин неотлучно находился рядом. Еще несколько целителей, сменявших друг друга, дежурили вместе с ним. Щеки девушки уже слегка порозовели, что давало надежду на скорое выздоровление. Однако все по-прежнему сильно беспокоились. Было очевидно, что черная магия хочет ослабить ее, чтобы потом захватить и подчинить своей воле. Кто знает, чем закончится следующая попытка и сможет ли Луна вернуться из видений, в которые ее раз за разом погружает магия. Теперь уже никто не сомневался в том, что Обсидиан жив. Правители так и не нашли заклинания, отменяющего чары тумана. И все-таки они решили еще раз наведаться в Валоремию, теперь уже вместе со Стефаном, чтобы попытаться понять, что происходит в сокровищнице на самом деле. После этого они планировали изучить найденный семьей Аметрина дневник. Луну, несмотря на ее протесты, было решено оставить в Манибионе под присмотром целителей. И вот правители вновь переступили порог Валоремии, пока оставив Стефана снаружи. Все здесь казалось по-прежнему спокойным. Но они уже не доверяли своим глазам. Гелиодор вытащил из кармана штангенциркуль, прибор для измерения предметов. Быстро подойдя к главной книге, он приложил прибор к обсидиану, сдвинув подвижную рамку. Зафиксировал размеры и тут же поторопился отойти. Книге не понравилось такое обращение. Мало того что она тут же начала заманивать гиганта в свои сети, обещая безграничную власть и всеобщий почет, так еще и камень зашипел и попытался выпустить яд. Гелиодор показал правителям прибор. Он зафиксировал длину камня, и она составляла шесть сантиметров. Правители переглянулись. Обсидиан, украшавший главную колдовскую книгу, всегда выделялся большими размерами. На глаз его величина была около пятнадцати сантиметров. В два раза больше, чем показал прибор. Криолина не ошибалась. Обсидиан действительно стал меньше. А правители не замечали столь разительной перемены из-за заклятия тумана. Больше никаких доказательств не требовалось, однако они все же решили запустить в сокровищницу Стефана, чтобы узнать, что еще скрывается от их глаз. Стефан ждал снаружи, немного волнуясь от предстоящей миссии. Правители вышли к нему и встали на пороге, не давая сокровищнице захлопнуть дверь перед чужаком. Они чувствовали, как сила Эссантии мягко толкает их в спины. – Стефан, поторопись, – напряженным голосом сказал Александрит. Тот глубоко вздохнул и осторожно ступил на порог. Правители все вместе повернулись и одновременно с ним вошли в Валоремию. Двери закрылись, и Стефан с правителями оказался внутри. Он огляделся вокруг, и его лицо скривилось от отвращения. – Я бы хотел выйти, – сдавленно прошептал он, позеленев до кончиков ушей. Правители молча вывели Стефана на свежий воздух. Извинившись сквозь стиснутые зубы, он отбежал в ближайшие кусты, откуда донеслись звуки мучительной рвоты. – Я могу тебе помочь, – деликатно предложил Александрит. – Можно я подойду? – Нет, – Стефан, пошатываясь, вышел из кустов, – я готов. Срывающимся голосом он описал то, что увидел внутри. Цепкая память художника вместе с мастерством писателя нарисовали такую картину, что правители вскоре позеленели не хуже самого Стефана. Душа Драгомира была больна. Валоремия перестала быть главной сокровищницей. Черные книги превратили ее в прибежище зла. Обсидиан сначала пытался их сдерживать, поскольку не особо надеялся на заклятие тумана, произнесенное таким слабым проводником. Но ему было некогда следить за книгами. Он рыскал по Драгомиру в поисках пищи и нового проводника, забегая в Валоремию, только чтобы накормить подопечных. И книги, пользуясь его отсутствием, совсем распоясались. Стефан описал стены, затянутые слизью и паутиной, зловоние, исходящее от трупов мелких животных, пошедших на корм пауку. Полусгнившие, они валялись повсюду и источали смрад. Но было и кое-что похуже. К своему ужасу, Стефан увидел и несколько человеческих тел, больше похожих на мумии. Открытые в муке рты, дыры вместо глаз, туго натянутая кожа – все это выглядело так жутко, что Стефан не смог долго там находиться.