И вот отпуск заканчивался. Я проснулась утром, и первое, о чём подумала, это о том, что завтра мне надлежит быть дома. Или нет. Вернуться к привычному течению жизни, ежедневным пробежкам, поспешным сборам на работу, езде в автобусе, а затем к болтовне с девчонками в кабинете в обед. Правда, теперь мне вечерами некуда и не к кому возвращаться. Но вчера вечером мне звонил отец, и настоятельно интересовался, когда я буду дома. И чем я, вообще, до сих пор занимаюсь? То, что я не у мамы в гостях, он давным-давно понял, и мой отпуск в столице не давал ему покоя. Сегодня мне нужно было что-то отцу ответить, что-то конкретное. Да и вообще, сегодняшний день, судя по всему, решит мою дальнейшую судьбу. То ли я уезжаю, то ли остаюсь. Делаю вдох поглубже и остаюсь, будто кидаюсь в омут с головой. Проснувшись, я довольно долго лежала с закрытыми глазами, старательно обдумывая ту ситуацию, в которой оказалась. Затем аккуратно перевернулась на другой бок. Андрей лежал совсем рядом со мной, повернувшись, я едва не нос к носу с ним оказалась. Он ещё спал, дышал спокойно, а я на него смотрела. Боялась пошевелиться, боялась вздохнуть лишний раз, чтобы его не разбудить. Смотрела в его лицо, на длинные ресницы, на растрепавшиеся во сне волосы, и вдруг ощутила тяжесть на душе. Она опустилась на мою грудь камнем, не было ни слёз, ни желания печально вздохнуть, я лишь смотрела на Андрея и понимала, что мне будет очень трудно от него отказаться. Сейчас уже будет трудно. Всё произошло очень быстро, я взяла и влюбилась. Может, не нужно было оставаться с ним? Ему нужна была поддержка, а не моя влюблённость. Но женщины, наверное, по-другому и не умеют. Сразу прикипают душой к тому, о ком заботятся. – Ты чего? – спросил Андрей, не открывая глаз. – Ничего, - шепнула я в ответ. – Спи. – Как я могу спать, если ты меня разглядываешь? – Я не буду. Он глаза открыл и посмотрел на меня. Мы замерли в молчании, только разглядывали друг друга. И Андрей снова переспросил: – Ты чего, Вик? Я головой качнула, нервно сглотнула и хотела отодвинуться от него. Но Андрей поймал меня под одеялом и решительно придвинул к себе. От его тела шёл жар, я машинально закинула ногу на его бедро, прижалась, а когда он меня обнял, уткнулась в его плечо. – Ты проснулась в плохом настроении? – Андрей гладил меня по спине. Я плечами пожала. Потом ответила на его поцелуй, когда Андрей потянулся к моим губам. Печаль и тревоги будто сами собой растворялись от прикосновения его губ и рук. Мне хотелось дышать глубоко, меня накрывало ощущение полёта, а ещё… ещё невероятной нежности, практически нестерпимой, и огромного желания жить. Рядом с Андреем я чувствовала себя той самой женщиной, не слабой, не беспомощной, но о которой заботятся, которую готовы оберегать от всех жизненных трудностей, и это было безумно приятно. Со мной это случилось впервые, и, наверное, поэтому я так тянулась к нему, и душой, и телом. Поэтому и осталась, когда он попросил. От этого ощущения было очень трудно отказаться. Утренний секс всегда был медленным, неспешным. Андрей будто боялся меня потревожить лишний раз, осторожно целовал, разглядывал меня, гладил, двигался медленно, сводя меня с ума. Наклонялся, чтобы поцеловать, или не целовал, а просто ловил моё прерывистое дыхание, продолжая наблюдать, ловить каждую эмоцию, что отражалась в моих глазах. И довольно улыбался, когда я доходила до края. Иногда мне казалось, что он меня специально мучает. Смеялась, тянула его за волосы, впивалась ногтями в его кожу, а он закрывал мне рот поцелуем, и всё продолжалось, наши движения друг к другу казались нескончаемыми, и я понимала, что окончательно и бесповоротно растворяюсь в этом мужчине. Этим утром мы провели в постели больше времени, чем следовало. Не хотелось вставать, не хотелось говорить о чём-то серьёзном, думать о постороннем, даже если это касалось работы. Я лежала на животе поперёк кровати, болтала ногами в воздухе и наблюдала за тем, как Андрей читает новости в телефоне. Время от времени он что-то мне зачитывал, спрашивал моего мнения, в желании обсудить, а я фыркала от смеха, и обсуждать что-либо отказывалась. Андрей протянул руку и потрепал меня по волосам. – Твоё настроение исправилось? Я глупо хихикнула. – Кажется, да. – На работу поедем? Я вздохнула. – Надо. – Я сложила руки замком и пристроила на них подбородок. – Хочу вам напомнить, Андрей Романович, что сегодня заканчивается оговорённый нами срок моей работы на вас. – Серьёзно? – насмешливо хмыкнул он. – Да. Сегодня я буду предоставлять вам отчёты, озвучивать цифры, а вы будете с серьёзным видом всё это слушать. – А без этого нельзя? Просто сказать мне насколько всё плохо. Я снова помотала ногами. – Наверное, можно. Могу даже сейчас сказать. Всё проблематично, но не так плохо, как ты думаешь. – Что ж, наверное, меня это радует. – Андрей поднялся с постели, а проходя мимо, шлёпнул меня по ягодицам. – Пошли в душ, работница. Вообще, итоги работы в душе не принимают. Я всегда себе это по-другому представляла. Обычно, представляя отчёт, я оказывалась в кабинете начальства, надевала очки, напускала на себя больше серьёзности, старательно давила в себе волнение, и на фоне всех обуревавших меня эмоций, начинала говорить. Занимало это немало времени, напротив меня сидели люди с серьёзными лицами и зачастую хмурились. Радовать кого-то экономическими сводками и итогами сверок и проверок, у меня редко получалось. Не моё это, видимо. А Андрей попросил передать ему распечатанный отчёт для ознакомления. – Я сам почитаю, - сказал он мне за завтраком, - потом задам вопросы. – Хорошо, - согласилась я. Замолчала, украдкой наблюдая за тем, как Андрей ест. Завтракал и поглядывал на экран телевизора, слушал новости. – Андрюш, - осторожно позвала я, в один момент решившись на разговор на тему, которая меня с момента пробуждения всерьёз беспокоила. Он перевёл взгляд на моё лицо. Вопросительно приподнял бровь, давая понять, что внимательно слушает. Я осторожно перевела дыхание. – Завтра мой отпуск заканчивается, - произнесла я. – Мне нужно выходить на работу. Андрей тут же непонимающе нахмурился. – Мы же с тобой об этом говорили, - проговорил он. – Насколько помню. – Ты попросил меня остаться, - напомнила я ему. – И я осталась. Что мы будем делать дальше, когда мой отпуск закончится, мы не обсуждали. – А что тут обсуждать? Я чувствовала по тону Андрея, что он включает упрямство, которое совсем скоро потянет за собой недовольство. Но взять и замолчать, ничего не выяснив, я не могла. – Например, то, что я трудоустроена официально. И меня завтра на работе будут ждать. – Я всё устрою, - сказал он. – Что ты устроишь? – не поняла я. – Всё, что ты хочешь. – Андрей допил кофе. – Хочешь уволиться? Тебя уволят. Кстати, это был бы лучший выход. И не смотри на меня так. Но если тебе будет спокойнее, давай продлим тебе отпуск. – Кто мне его продлит? – удивилась я. – Если только я возьму за свой счёт… – Вот и возьми за свой счёт. Вика, ты создаёшь проблему на ровном месте. Я же тебе говорю, я всё устрою так, как ты хочешь. Чтобы ты была спокойна. Я замолчала. Андрей вернулся взглядом к экрану телевизора, а я продолжала смотреть на него. Я не привыкла, чтобы проблемы решались так легко, всего одним словом. Причём, не моим. Больше я ничего говорить не стала, мы позавтракали, я убрала со стола, Андрей говорил с кем-то по телефону, обсуждая планы на рабочий день, а я мыла посуду. Задумалась, если честно, не услышала, как он подошёл и обнял меня. Шепнул мне ухо: – Вика. – Что? – Ты расстроена? – Нет. – Тогда в чём дело? – Никак не могу осознать, что живу в незнакомых для себя обстоятельствах. – Я выключила воду, вытерла руки о полотенце, а Андрей развернул меня к себе лицом. Спросил: – Ты хочешь уехать? – Нет. – Тогда что? – Андрюш, я сорвалась с места даже не в один день, а в один момент. С минимум вещей, собираясь вернуться через несколько дней. А, в итоге, понимаю, что не вернусь в родной город долго. У меня там родители, друзья, работа, в конце концов… Я не понимаю, что со всем этим делать. – Если тебя это сильно беспокоит, давай съездим на следующих выходных. Навестим твоего отца… кого-нибудь ещё навестим. Заодно решим вопросы, которые тебя так сильно беспокоят. Заберем твои вещи. Идет? Мне очень хотелось сказать ему: «Идёт», с облегчением выдохнуть и жить дальше спокойно, рядом с любимым мужчиной, который так запросто решает мои проблемы. Но если бы всё было так просто. Если бы не фамилия Андрея, не его семья, не мнение моих родителей о наших с ним отношениях, такое предсказуемое и такое сокрушительное. Но я всё-таки согласно кивнула, избавляя Андрея от лишних вопросов ко мне в данный момент. Конечно, мне необходимо было выговориться, все свои тревоги на кого-нибудь обрушить. Естественно, выбор пал на Жанку. За последние годы мы настолько привыкли с ней делиться радостями и печалями, встречаться ежедневно, обсуждать всё до мельчайших деталей, что, уехав от подруги далеко, мы без конца перезванивались или переписывались. Вот и сегодня я при первой возможности, оставшись одна в кабинете, который мне выделили для работы на производстве, я набрала её номер. Пересказала утренний разговор с Андреем. Жанка выслушала, знакомо хмыкнула, а затем заявила: – Не выдумывай, оставайся с ним. – Я и не сбегаю. Но надо же что-то сказать родителям. Что я им скажу, что уехала жить неизвестно с кем? Да и отец, точно, всё поймет. Догадается. – Вик, но ведь Андрей не имеет к той истории никакого отношения. Ты сама говорила. – Я так думаю. – Может, тебе и нужно думать так дальше? Куда легче жить будет. Я помолчала, постукивала ручкой по столу, Жанна этого слышать не могла, а я нервничала. – И что ты предлагаешь? – в конце концов, задала я самый сложный вопрос, на который у меня самой никак не находилось ответа. – Притвориться, что ничего не было? Что не было Ксюши, не случалось её исчезновения, и наше с Андреем знакомство произошло случайно? – Оно и произошло случайно, Вика. Можно сказать, что судьба. Так зачем от неё отворачиваться? – Но родителям я это вряд ли объясню. – Я вздохнула. – К тому же, я не совсем понимаю, зачем он хочет оставить меня в Москве. Мы знакомы всего ничего. Никаких разговоров о серьёзных отношениях, у нас не было. Никаких планов мы не строим. Ему просто-напросто удобно, что я сейчас рядом. Он мной, как щитом прикрывается. У меня, по крайней мере, такое впечатление. – Но ты его любишь? – Жанна!.. – Хорошо, не будем произносить громких, страшных слов. Но ты же влюбилась. – Влюбилась, - призналась я. – Но это ничего не значит.