Бывшую королеву Осу заточили в той самой огнешёлковой пещере вместе с сёстрами. Королевой ядожалов провозгласили Златку, но далеко не всё племя признало её власть. Кое-кто из ядожалов стремился покинуть ульи, где всё напоминало им о жутком правлении Осы. К примеру, Горбатка, который разыскал Тау и больше не отходил от неё, и стражник Коромысло из улья Цикады. К удивлению Лунии и радости Сверчок, к ним присоединилась и Уховёртка, которой оставили на острове карту обратного пути, – сама прилетела в лагерь шелкопрядов в поисках своих спасителей. – Вот видишь, – торжествующе обернулась тогда Сверчок к Росянке, – мы поступили правильно! Однако далеко не все остались довольны последними событиями. Число ядожалов, желающих возвращения королевы Осы с её властью над разумом и всем прочим, просто пугало. Луния не могла их понять, как ни старалась. К счастью, охотников справиться с этой угрозой – хотя бы листокрылов во главе с Белладонной – более чем хватало. – Я уж думала, мы совсем победили зло, – вздохнула Луния, – вроде как ура, все счастливы. Ну почему, почему что-нибудь вечно не так? – Это да, – скривился Мечехвост. – Неприятности случаются, иногда очень неприятные, чтоб им провалиться. – Вот как быть с недовольными ядожалами? Как помочь им спасти себя, если они сами не хотят? Разве научишь быть добрее к другим, особенно к тем, кто отличается? Невозможно! – Знаешь, что помогает мне? Я стараюсь думать о хороших драконах – о том, сколько есть таких, кто старается сделать мир лучше. Ведь мы не одни, нам помогают многие, правда? Все добрые драконы должны держаться вместе, и если ты устал или отчаялся, ничего страшного – тебе обязательно помогут! – Иногда мне бывает грустно, – тихо призналась Луния. – Я знаю… – Он обнял её крылом. – Но ты всегда можешь поделиться со мной. Она со вздохом кивнула. На самом деле, такое случалось редко: обычно мысли о картинах и любимых друзьях отгоняли тоску. Однако стоило вспомнить о тех, кому ничего не стоило обидеть другого дракона, как грусть возвращалась. – Я вот думаю: хорошо бы проделать с ними то же, что со Свободой: открыть им нашу память и дать почувствовать себя хоть ненадолго другими… или показать, что мир, который мы хотим построить, будет лучшим для всех, а не только для нас. Мечехвост толкнул её локтем. – Так для того ты и создаёшь свои картины! А Сверчок и Синь собираются писать свои истории. Он полез в сумку на шее и достал свёрнутый гобелен, предназначенный для Росянки. На нём Луния изобразила будущее Листошёлковое королевство, как она его себе представляла. Море листвы простиралось на весь юг континента, а дома на деревьях соединялись шёлковой паутиной. Почти как дождевой лес радужных в Пиррии, но с другими драконами – листокрылами и шелкопрядами. Фруктовые сады на полянах, картинные галереи с шёлковыми гобеленами, гамаки и площадки для отдыха, библиотеки с хорошими книгами. Развернув красочную ткань, Мечехвост с улыбкой расстелил её на траве. – Ты же совсем недавно это разглядывал, – рассмеялась Луния. – Я помню, но смотреть так приятно! Кто бы не хотел жить в таком дивном мире? Она вдруг схватила его за лапу, подняв взгляд к небу. – Летят, летят! Пурпурно-сапфировые крылья, рядом оранжево-жёлтые с чёрным, солнечные блики на линзах очков. Луния помахала лапой, и Синь приземлился рядом. Из-за плеча ядожалихи помахал рукой Аксолотль. – Мы успели раньше Росянки? – спросила Сверчок. – Вот ещё! – весело фыркнула листокрылая, появляясь вместе с Ивой из-за деревьев. Её улыбка слегка увяла при виде следующих гостей, но Кузнечик с Краснокрылом, родители Сверчок, были уже всем знакомы. Луния рассказала, как Краснокрыл старался помочь Вихрю, Цунами и Ананасу в улье Осы. Как Оса забрала его к себе от Скарабеи, тоже все знали. Он провёл под её властью долгие годы, не владея своим разумом, так же, как главная хранительница и некоторые другие – все они после освобождения решили поселиться у листокрылов и шелкопрядов. – Здесь такой замечательный вид сверху! – обернулся с сияющими глазами Синь к Росянке. – Кажется, будто большой-пребольшой дракон раскинул зелёные крылья по всему полуострову. Трудно поверить, сколько здесь уже выросло деревьев, а ведь нас не было всего несколько дней! – Такая сильная у неё дракомантия, – объяснила Ива, – только вот не знаю, какое нужно волшебство, чтобы заставить нашу дракомантку хоть иногда передохнуть и чего-нибудь поесть. Она нежно обвила подругу хвостом и выпустила в траву малютку Шмель. Крошечная ядожалиха тут же подскочила к Сверчок и обняла её за лапу, довольно трепеща крылышками. Соскользнув со спины драконихи, Аксолотль погладил Шмель по голове и угостил припасённой морковкой. Человечек упорно продолжал учиться у Сверчок драконьему языку и быстро нашёл путь к сердцу малютки. – Да я то и дело что-нибудь жую! – запротестовала Росянка. – Только утром ела… что-то – когда мы перебирали саженцы из Пиррии. Разве нет? Вроде бы ела… Как странно, наверное, им было лететь через океан – совсем непривычное занятие для дерева. – Та утренняя горстка кешью не в счёт, – проворчала Ива. – Моё кашу-у!!! – сердито завопила Шмель. – Росяна фу-у! – Ничего, после мы устроим большой пир, – напомнил Мечехвост, – праздник по случаю посадки деревьев. – Да-да, – насмешливо покивала Ива, – представляю тот праздник: с утра до вечера работаем, а потом поздравляем друг друга и желаем деревьям спокойной ночи. Мечехвост возмущённо фыркнул, и малютка Шмель тоже – впрочем, она почти всегда была недовольна, так что особой разницы никто не заметил. – Ничего подобного! – возразил он. – Будет так: сажаем одно последнее дерево, едим и пляшем, потом едим снова… а ещё играем в шарады! – Да уж, в шарадах он настоящий мастер, – заметила Луния. – Вихрь научил – а кто же ещё? – и вот, пожалуйста. – Шарады – моё секретное оружие, – усмехнулся Мечехвост, гордо приподняв крылья. – Вот увидите… когда настанет моя очередь спасать мир. – Спасти его шарадами сможешь только ты, – добродушно подтвердил Синь. – Ага, – фыркнула Луния, – враги расстроятся, что не в силах разгадать твои шарады, и позабудут все свои коварные планы. – Я думаю, – рассмеялась Ива, – что на празднике нам удастся развлечься не только посадкой деревьев и шарадами. – Кстати, ты принесла его? – спросила Росянка, обернувшись к Сверчок. – Познакомишь нас? Мерцая дрожащими от волнения крыльями, ядожалиха запустила лапы в корзину, которую родители несли вдвоём, и осторожно достала большой ком земли, пронизанный корнями, из которого торчал прутик с веточками. – Дерево! – радостно произнёс Аксолотль по-драконьи. – Друг-читатель и друг деревьев! – Он показал по очереди на Сверчок и Росянку. Малютка Шмель ткнулась носом в его руку. – И громкий друг, – со смехом добавил он. – Даже не верится, что моё школьное деревце сумело выжить! – воскликнула Сверчок. – Неужели кто-то по секрету поливал его, пока меня не было? Как мило с их стороны! Так радостно видеть его снова! Надеюсь, с ним всё в порядке… Я хотела бы объяснить ему, что на новом месте много солнца, и оно сможет вырасти большим и сильным, но… – Не волнуйся, я всё ему расскажу! – Росянка приняла в лапы ком земли с деревцем, зарылась носом в крошечные листочки и прикрыла глаза. – Это фикус, – прошептала она. – Он говорит: «Привет!»… ну, по-своему, на языке деревьев… и ещё благодарит тебя, Сверчок, за спасение его жизни – примерно так я поняла… Ты хочешь вырасти большим, деревце? – Прислушавшись, она кивнула: – Хорошо, попробуем. Листокрылая подошла к ямке, которую Луния с Мечехвостом выкопали заранее, и опустила туда ком земли с корнями, так бережно, будто крошечного дракончика – но спокойного и милого, как Икар, а не вопящий ураган, каким то и дело становилась Шмель. Впрочем, малютка куда сговорчивее после дневного сна, напомнила себе Луния, а Икарчику свирепость маленькой ядожалихи даже нравится. Мать дракончика и правда нашлась в улье Жужелицы. Симпатичная тёмно-синяя шелкопрядка выплакала все глаза, уже не надеясь увидеть сына, а когда обняла его наконец, Луния поняла, что за Икарчика можно больше не беспокоиться – разве что добавить обнимашек и поцелуев, если вдруг понадобится. Тем временем Росянка аккуратно присыпала корешки деревца рыхлой землёй, а затем глубоко погрузила в неё когти и вновь зажмурилась. Затрепетав листочками, деревце стало вытягиваться, выпуская в сторону солнца всё новые отростки. Веточки покрывались листьями, тоненький ствол набирал толщину. Кузнечик с Краснокрылом и Аксолотль наблюдали за чудесами листомантии, вытаращив глаза, а Сверчок в восторге аплодировала. Вскоре дерево уже возвышалось над зрителями, широко раскинув ветви с чрезвычайно гордым видом. – Вот это да! – тихо выдохнула Сверчок. – Это да! – громко согласилась малютка. – Шмель тоже да. Давай назовём его Шмель-младший! – Хорошо бы выткать его на гобелене, – усмехнулась Росянка. – Будет самый красивый Шмель. – Нет!!! – возмутилась малютка, грозя кулачком хохочущим Росянке с Ивой. – Погодите, вы ещё не видели новую картину! – вмешался Мечехвост, вновь доставая работу Лунии. – Она моя любимая! – Ты говоришь так про каждую, – заметил Синь. – И никогда не вру! – Мечехвост развернул гобелен, и все собрались вокруг. – Какая красота! – восхитилась Сверчок. – Теперь и моя любимая. Синь шутливо толкнул её локтем. – Ты тоже про каждую так говоришь. – Знаешь, Сверчок, – задумчиво проговорила Луния, – мне пришло в голову выткать картины на тему… ну, Пожара, истории Ящерки-Свободы – о далёком прошлом и обо всём, что случилось с нами. Не то чтобы мне очень хотелось вспоминать, да и картины будут страшные… я такое не люблю… но мне кажется, всё-таки должна сделать. Ведь правду надо узнать всем, разве нет? – Конечно надо, – согласилась ядожалиха, – но этим займусь я, тебе не обязательно. Я умею. Все драконы узнают правду, и мы запишем настоящую историю: о Змее, Пожаре, Книге Ясновидицы и людях – древних и современных. – Я помогу, – подал голос Краснокрыл, поправляя очки в точности так, как его дочь. – Когда я был собой, мне нравилось писать. Ещё дракончиком решил описывать каждый свой день и показывать соседям… – Прямо как я! – воскликнула Сверчок. Краснокрыл робко погладил её по голове, словно ещё только привыкал быть отцом. – К сожалению, родители быстро положили конец моей затее, – вздохнул он. – Мои тоже, – мрачно хмыкнула Сверчок. – Ну, то есть бабка с дедом. – Зато ты писала истории для меня, – напомнила Кузнечик, – и они мне очень нравились… К примеру, о павлине, который сбежал из клетки у вас в школе и бегал с криками целый день – потрясающе интересно! Сверчок просияла, будто в жилах её тёк огнешёлк. – Теперь мы сможем писать вместе, – повернулась она к отцу. Затем взглянула на Лунию. – А ты не думай о прошлом, а продолжай заниматься будущим. Создавай картины мира, каким мы хотим его видеть. – Она погладила расстеленный на траве гобелен.