— Наслышан, наслышан. Но вынужден вас огорчить, кандидат. В данный момент у комиссии нет претензий к вашему здоровью, но недавно перенесенная тяжелая болезнь, до последнего времени считавшаяся неизлечимой, по регламенту испытания сразу снимает с вас тридцать баллов. Вы желаете продолжать? Это был удар ниже пояса. Теперь даже выполнив все упражнения идеально, что практически невозможно, я получу максимум семьдесят баллов, но отступать я, в любом случае, не собирался. — Так точно, господин подполковник, — я постарался сохранить спокойствие в голосе, — Разрешите продолжить прохождение испытания? — Хм…, удар держать вы умеете, кандидат. Что ж, посмотрим, что вы сможете нам продемонстрировать. Сержант, он ваш. Первым тестом на вшивость оказался кросс. Пять километров по пересеченной местности. С этим у меня проблем не возникло. Бегал я неплохо и в норматив уложился с приличным запасом. А вот дальше начались сложности. Отдышаться после бега дали всего пару минут, и сержант погнал меня на турник. Своими двадцатью подтягиваниями я остался доволен, но сразу после них пришлось отжиматься от пола, и выжать из себя я смог только пятьдесят три раза, хотя свеженьким отжался бы все восемьдесят. Хуже всего у меня получались упражнения с поднятием тяжестей и метанием тяжелых предметов в далекую даль. И вот теперь мне предстояло их выполнять. Штанга, зараза, никогда не была сильной стороной моей физической подготовки. Я еле выжал минимальный допустимый вес. Тип мышц, счастливым обладателем которого я оказался, отлично подходил для работы с весом собственного тела, а также для бега на длинные дистанции, плавания, единоборств и много чего еще, полезного для десантника, но не лучшим образом проявлял себя в тяжелых силовых нагрузках. Возможно, медицинский подполковник был прав, и я еще не до конца оправился от болезни, но сейчас я предпочел об этом не думать. Следующим этапом оказалась проверка точности броска и реакции. Упражнение заключалось в метании в цель массогабаритного имитатора гранаты. На разном расстоянии от меня прямо из земли полигона выскакивали прямоугольные мишени размером с торс взрослого человека. Мне поставили задачу поразить как можно больше мишеней за одну минуту. И тут мой организм вновь меня удивил. Как-то раньше я за собой не замечал талантов в этой области, но сейчас все мои броски приводили к попаданиям в центр мишеней. Вот только одна беда, до самых дальних целей я гранату просто не мог добросить. Мне повезло, что таких мишеней оказалось не более десяти процентов, но все равно, я катастрофически терял время, поскольку убирались они не сразу, и приходилось ждать появления более близкой цели. Результат, тем не менее, меня не огорчил, да и сержант смотрел на изничтожаемых мною «врагов» с явным одобрением. Дальше шли тесты на гибкость, равновесие, вестибулярный аппарат и общую координацию движений, которые я прошел достаточно уверенно. И, наконец, вишенкой на торте оказался поединок с инструктором. Меня предупредили, что убивать и калечить меня никто не собирается, но во всем остальном я могу на поблажки не рассчитывать. Интенсивность атак инструктора будет нарастать постепенно. Задача — продержаться как можно дольше, не выйдя за пределы очерченной площадки и не улетев в нокаут. Ну и, естественно, кандидат имел право просто сдаться, например, если инструктор возьмет его на болевой прием. Тесты мы проходили индивидуально, и я не видел, как это испытание удавалось другим кандидатам в курсанты. Сержант вывел меня на середину шестиугольной площадки и оставил в одиночестве. Обычная лужайка с короткой травой, очерченная по периметру белыми линиями. Вдоль одной из сторон стоит удобная скамейка, пока пустая. И все, в общем. Я решил воспользоваться возникшей паузой и сделал короткую разминку с упором на растяжку и разогрев стоп и коленей. Через несколько минут я увидел своих экзаменаторов. Их оказалось четверо. Незнакомый мне майор в полевой форме и та самая троица, которая проводила со мной первичное собеседование. Пока они не торопясь подходили к площадке, я продолжал разминаться, и лишь сочтя, что они приблизились на достаточное расстояние, изобразил стойку «смирно» и доложился по форме. — Разминаетесь, кандидат? Это правильно, — произнес полковник, выслушав мой доклад, — Вот ваш инструктор, майор Стейниц. Условия испытания вам известны? — Так точно, господин полковник, — без задержки ответил я. — Напомню все же, что смертельные и калечащие удары можно только обозначать, но не наносить в полную силу. Качественно прошедший такой удар считается победой в поединке. В остальном вы можете делать что угодно для того, чтобы остаться боеспособным в течение максимально возможного времени, не покидая боевую площадку. Вам все ясно, кандидат? — Так точно, господин полковник, — вновь повторил я. — Тогда приступим. Майор, командуйте. Стейниц посмотрел на меня оценивающим взглядом. Я ответил ему тем же. Майор слегка приподнял бровь, хотя мне могло и показаться. — Расходимся к противоположным сторонам площадки. Начинаем по моей команде, — распорядился инструктор, указав мне рукой, куда встать. Между нами оказалось метров восемь. Я внимательно наблюдал за противником, пытаясь понять, в каком стиле он будет драться. Ростом Стейниц меня превосходил сантиметров на пять и явно был тяжелее килограммов на пятнадцать. Под свободно сидящей на его внушительной фигуре полевой формой перекатывались тренированные мышцы. Двигался майор плавно, но чувствовалось, что плавность эта обманчива, и неторопливые с виду движения могут в любой момент взорваться быстрым ударом или прыжком. Все десять месяцев перед поступлением я усиленно старался привести свое тело в удобоваримое состояние. В прошлой жизни по роду деятельности я неплохо владел несколькими видами единоборств. В боевой версии, естественно. С них я и начал подготовку здесь. Оказалось, что навыки частично сохранились и в новом теле, но его возможности явно не соответствовали моим умениям. Не хватало растяжки, гибкости, да и элементарной силы мышц, не говоря уже о выносливости. Бедный организм домашнего мальчика Игоря Лаврова даже в страшном сне не мог представить, в какие злые и жестокие руки он попадет. Доставалось ему по полной программе. Из спортивного клуба, куда я немедля записался по окончании реабилитации, я выползал чуть не на четвереньках. Мама только грустно качала головой, когда я добирался до дома, но через полгода в ее взгляде стало появляться одобрение и радость за успехи сына. Добрый доктор Силк и по этому разделу человеческой деятельности загрузил в мой мозг кое-какую информацию. В теории я теперь владел больше, чем десятком различных боевых стилей, о которых раньше, разве что, только слышал. Но в практику эти знания переносились куда медленнее, чем то, что я умел раньше сам. Поэтому я взял из них лишь то немногое, что мог за имеющееся время освоить, и что показалось мне наиболее эффективным или неожиданным для потенциального противника. И вот теперь мне предстояло опробовать весь этот арсенал в деле. — Начали, — скомандовал майор, и я краем глаза увидел, как полковник запустил секундомер. Тянуть время инструктор не стал, ведь задача у него стояла совершенно противоположная — выбить кандидата из боя, как можно скорее, с учетом ограничений, естественно. Все же бой предстоял учебный, и, вырубив испытуемого с первого удара, инструктор не смог бы выявить его уровень подготовки. Поэтому начал он с не очень быстрой атаки двойкой руками в голову. Я защитился уходом назад, не переходя в контратаку. Смысла сразу раскрывать свой потенциал я не видел. Рассчитывать на победу над таким подготовленным бойцом было бы опрометчиво, и если показать ему сразу свой уровень, велик шанс, что время, которое он даст мне на раскачку, сильно сократится, а время — наше все. Это наши баллы, за которые надо держаться зубами. Вторая атака оказалась уже куда быстрее, но тоже явно не в полную силу. Пока инструктор действовал достаточно прямолинейно. Он не совершал обманных движений, а просто атаковал меня с разных дистанций. В этот раз Стейниц начал с удара ногой в бедро, с переходом в атаку руками в голову и в корпус. Свою ногу я успел из-под удара убрать, но оказался при этом вплотную к границе площадки, поэтому от ударов руками пришлось уходить в сторону с быстрым разрывом дистанции. Контратаковать я опять не стал. Не время еще. Вообще, мне показалось разумным зеркалить уровень, демонстрируемый инструктором, показывая ровно столько своих возможностей, сколько необходимо для парирования текущей угрозы. Как оказалось, инструктор уже встречал на своем жизненном пути немало хитрожопых кандидатов в курсанты. Во всяком случае, следующая атака оказалась чуть не вдвое быстрее предыдущей и предварялась ложным вызовом, имитирующим атаку рукой в голову. Пришлось отбиваться уже всерьез. От демонстративного удара я слегка отклонился вправо, последовавшую подсечку пропустил под вовремя приподнятой опорной ногой, а последовавший за этим очень быстрый удар кулаком в печень мне пришлось блокировать, поскольку уйти от него я уже не успевал. После блока дистанция сократилась до минимума, и чтобы не дать майору продолжить атаку с печальными для меня последствиями, мне пришлось отвечать самому. Я провел боковой удар локтем в плечо. Такие удары эффективны против более тяжелых соперников, поскольку могут быть достаточно сильными. Моей задачей в данный момент являлось не столько ударить майора, сколько оттолкнуть его подальше и разорвать дистанцию. Такой тактики инструктор, видимо, от меня не ожидал. Удар он видел, и смягчил его, слегка сместившись в сторону, но это действие заставило его прервать атаку, чего я, собственно, и добивался. Мы вновь разошлись на среднюю дистанцию и майор начал двигаться, совершая короткие ложные движения в разные стороны и пытаясь прижать меня к краю площадки. Он видел, что я веду себя пассивно и пытался таким способом вынудить меня на атакующие действия, чтобы потом подловить на вынужденном раскрытии встречным ударом или контратакой. Я понимал, что бесконечно отступать не получится. По моим ощущениям с начала боя прошло уже около минуты. Негромкий писк секундомера в планшете полковника подтвердил мою правоту. В принципе, минимальный норматив я выполнил, но надо мной бетонной плитой нависал штраф в тридцать баллов за астероидную горячку, которая даже после излечения, как оказалось, способна меня преследовать и мстить за свою преждевременную кончину. Очевидно, истечение первой минуты боя окончательно развязало инструктору руки. Он все настойчивее вынуждал меня к атаке, не давая выбраться на открытое пространство. Ну что ж, ложные действия я тоже умею совершать. Быстрым коротким шагом я сократил дистанцию и слегка оторвал от земли впередистоящую ногу, имитируя удар в корпус. На самом деле бить я не собирался, и инструктор, как опытный боец, это понял. Он не стал уклоняться от фальшивого удара, а решил сработать на опережение, сам сделав шаг вперед. При этом майор слегка присел и, страхуясь правой рукой от моей левой ноги, вдруг я все же решу нанести удар, даже не в полную силу, провел быстрый прямой кулаком в район солнечного сплетения. Мастером он все-таки оказался классным. Полноценно парировать этот удар я не смог, но слегка сместиться все же успел. Кулак Стейница прошел вскользь по ребрам, не задев ничего жизненно важного. Тем не менее, бок взорвался болью и, что самое неприятное, моя ситуация оставалась критической. Уйти назад я возможности не имел — там меня ждала граница площадки. Влево уходить оказалось неудобно из-за странной стойки, в которую я сам себя загнал, пытаясь увернуться от удара инструктора. Вправо двигаться я опасался, не желая нарваться на встречный удар ногой, или рукой с разворота, который Стейницу из текущего положения выполнить ничего не стоило. Поэтому кроме контратаки на короткой дистанции мне ничего, по сути, и не осталось. Против заметно более тяжелого соперника это почти всегда проигрыш. Но ведь мы не на спортивном состязании. Здесь можно делать все, хоть и контролируя при этом силу удара. И я нанес три быстрых тычка пальцами в болевые точки на шее, ключице и в подмышечной впадине противника. В эти удары я вложил всю скорость, на которую оказался способен мой еще недостаточно тренированный организм. Майор мгновенно оценил грозу и резкими уклонами не позволил мне точно попасть в цель, но при этом устойчивость его стойки слегка нарушилась, чего я и добивался своей отчаянной атакой, и в качестве завершения комбинации я вместо ожидаемой инструктором попытки нанести четвертый тычок, выполнил обычный толчок открытой ладонью в грудь. Сделай я это сразу, мне бы просто не удалось сдвинуть тяжелого противника с места. Майор и теперь не потерял равновесия, но был вынужден отступить на шаг назад, открывая мне дорогу к свободе. Прыжок вправо с перекатом вывел меня почти на середину боевой площадки. Да, конечно, в спину мне прилетел удар ногой, но нога инструктора двигалась вдогон за моим телом, поэтому сильного удара у майора не получилось, у меня даже дыхание не сбилось. Я резко вскочил и развернулся лицом к противнику. Майор Стейниц улыбнулся, кивнул мне и развернулся лицом к комиссии. — Господин полковник, кандидат Лавров испытание прошел. Мы ведь не собираемся его убивать, а если его не убить, то он так и будет бегать от меня по всей площадке. — Хм…, не ожидал, — произнес полковник, делая пометку в планшете, — Но вам, майор, конечно виднее. И подняв взгляд на меня, добавил: — Свободны, кандидат. Результат вам объявят позже. Как оказалось, поединок с майором Стейницем спас меня от немедленного отъезда домой. Высший балл за этот бой позволил мне набрать… пятьдесят три итоговых балла в тесте по медицине и физической подготовке. Не просто мало, а очень мало. Мои шансы стать курсантом таяли на глазах. Общеобразовательные тесты проходили в течение следующих четырех дней. Уровень сложности экзаменов по математике и физике мог вызвать у меня только улыбку. Дополнительными вопросами экзаменаторы меня особо мучать не стали, опасаясь, похоже, что я знаю сдаваемый предмет куда лучше, чем они сами. Документы из моего дела они, похоже, читали. И опасались они небеспочвенно, но я вел себя предельно корректно, не демонстрируя излишне свой уровень подготовки. Зачем ставить людей в неловкое положение и наживать себе лишних недоброжелателей? Похоже, мое поведение оценили, по крайней мере, высший балл я получил по обоим экзаменам без проблем. С космографией и историей тоже сложностей не возникло, но тут уже, конечно, с преподавателями тягаться у меня шансов не было. Тем не менее, моими знаниями они остались довольны. Объявление окончательного решения приемной комиссии состоялось на следующий день после сдачи последнего теоретического экзамена. По итогам тестов каждому кандидату выводилась интегральная оценка, суммирующая его показатели во всех испытаниях и бонусы за дополнительные знания и умения. Исходя из количества мест в училище, определялся проходной балл. В нашем случае он равнялся двумстам восьмидесяти двум. Очень много, на самом деле, но и желающих набралось восемь человек на место. И это тех, кто нигде не провалился до уровня «не годен» или «не рекомендуется». Мне начислили сто баллов за первичное собеседование и сто за общеобразовательные тесты. Еще пятьдесят три я получил за медицину и физподготовку. Кроме того, регламентом предусматривались дополнительные баллы за наличие у меня дипломов о высшем образовании, причем только за физику и медицину. Ксенология и биохимия у военных не котировались. Всего набралось двести семьдесят три балла — на девять меньше, чем нужно. Я уже нацелился было возвращаться в общагу собирать вещи, но нас пока не отпустили из зала, где собрали всех кандидатов для объявления результатов. Как оказалось, с выводами я поторопился. Имелся в регламенте испытаний незамеченный мной ранее пунктик, согласно которому кандидат, получивший на первичном собеседовании оценку «рекомендовать к поступлению в первую очередь» мог рассчитывать на принятие решения по своей кандидатуре в индивидуальном порядке, при условии, что до проходного он недобрал не более пятнадцати баллов. Нас таких оказалось пятеро, четыре парня и одна девушка. Мрачный сержант проводил нас в кабинет начальника училища. Генерал-лейтенант Шиллер, крупный седеющий мужчина с тяжелым подбородком, выслушал доклад сержанта и кивком отпустил его, после чего обратил взгляд на нас. — Итак, кандидаты. Признайтесь себе сами, вы облажались, — произнес он с легким пренебрежением и начал что-то рассматривать в своем планшете, — Вас здесь пятеро, и только один из пяти выйдет отсюда курсантом, остальные поедут домой. Кандидат Яковлева, начнем с вас. Вы завалили тест по физподготовке. Ни силы, ни реакции, ни бойцовских навыков. Вылези только на гибкости, вестибулярном аппарате, координации движений и выносливости. Общий результат — двести шестьдесят восемь баллов. У вас есть три минуты, чтобы доказать мне, что вы можете быть полезны планетарному десанту. Вы можете называть любые свои умения и навыки, которые не были учтены при выставлении интегральной оценки. Если я сочту их важными для нас, я могу добавить к вашему результату некоторое количество баллов. Вопросы? — Никак нет, господин генерал-лейтенант. — Время пошло. Девушка вызвала у меня симпатию. Она держалась уверенно, но без вызова. Особой красотой Яковлева не отличалась, но внешность имела приятную и неординарную. — Я спелеолог. Не профессионал, но уровень высокий. Имею квалификационный аттестат. У меня полностью отсутствует клаустрофобия. Отлично ориентируюсь в полной темноте в любых помещениях, включая полуразрушенные бункеры, и другие подземные сооружения. В естественных пещерах, само собой, тоже. Есть опыт дайвинга, в том числе в затопленных тоннелях. — У вас все, кандидат? — Так точно. — Тогда могу вас разочаровать. Вы выбрали не то училище. Для десантника все эти качества вторичны. Я мог бы после проверки добавить вам пять баллов за умение ориентироваться в подземных бункерах. Но это все равно ничего не изменит. Вернитесь в строй, кандидат Яковлева, — генерал вновь глянул в планшет, — Так, теперь кандидат Ву Чи Зунг. Вы практически завалили физику и математику. Общий результат двести семьдесят. Невысокий вьетнамец с характерной азиатской внешностью сделал шаг вперед. — Три минуты, кандидат. Время пошло. — Господин генерал-лейтенант, — вьетнамец говорил на английском почти без акцента, — я следопыт. Очень хороший следопыт, смею надеяться. Ориентирование в джунглях, умение преодолевать болота, водные преграды, опыт выживания в тропическом лесу без снаряжения и запасов продовольствия. Умею изготавливать метательное оружие из подручных материалов. Хорошо стреляю из лука и арбалета. Далеко и точно метаю нож и топор. Это все. Остальное уже учтено в оценке. Генерал задумался. — Кандидат, я не скажу, что вы не нужны нашей армии. Я даже готов написать вам рекомендацию. Но в другое училище. Десантник и диверсант это разные военные специальности. Да, десантник может оказаться в ситуации, когда ему понадобятся ваши навыки. Но это экзотика. Редкая экзотика. Тем не менее, шанс вы получите. Минимальный. Я добавлю вам двенадцать баллов. Ровно до проходного. Если никто из оставшихся троих не наберет больше, вы станете курсантом. После проверки ваших умений, естественно. Встать в строй. Генерал оглядел оставшихся трех кандидатов и снова сверился с записями в планшете. — Кандидат Лавров. Я сделал шаг из строя. — Вы завалили…, — генерал посмотрел в планшет, — а ничего вы не завалили. Минус за медицину тридцать баллов. И как вы с таким штрафом вообще до меня добрались? Итоговая оценка двести семьдесят три. Ваше время пошло. — Господин генерал-лейтенант, помимо дипломов, учтенных в интегральной оценке, у меня имеется еще два высших образования. Биохимия и Ксенология. — За ксенологию добавлю пять баллов. Она любому офицеру может быть полезна, но критического значения не имеет. Еще? — Знание наземной боевой техники, стрелкового и ракетного оружия кваргов на уровне осуществления мелкого ремонта, несложного технического обслуживания и программирования систем управления. Некоторыми машинами кваргов могу уверенно управлять, — с последним я несколько преувеличил, но сейчас скромность показалась мне не слишком уместной. — Так, — генерал задумался, а потом принялся что-то искать в своем планшете, — что это за машина? На экране генеральского планшета я увидел аппарат, который в моем мире назвали бы шагающим танком. Здесь, однако, это название не прижилось. — Легкий штурмовой робот пехотной поддержки. По нашей классификации «Малый Дракон». Одноместный. Имеет на вооружении автоматическую пушку калибром тридцать два миллиметра, встроенную в правый манипулятор, автоматический же гранатомет в левом манипуляторе, две ракеты земля-воздух в ранцевой пусковой установке и огнеметную систему ближнего радиуса на правом плечевом сочленении. Система управления огнем включает сканеры передней и верхней полусфер и контроллер автоматического сопровождения и классификации целей. Имеет возможность одновременного ведения огня по разным целям из разных видов оружия с учетом приоритетности. — Достаточно, — произнес генерал и ткнул пальцем в пиктограмму на виртуальной клавиатуре, — майор Игнатов, зайдите ко мне. Спустя пять минут я уже спускался в лифте куда-то на нижний подземный уровень здания школы. Двери разошлись в стороны и выпустили нас с майором в просторный ангар, не слишком ярко освещенный потолочными светильниками. Идти далеко не пришлось. — Вот он, наш трофей, — показал майор на неподвижно стоящего в углу боевого робота. Малый Дракон. Впрочем, генерал-лейтенант сказал, что тебе знаком этот тип техники. — Так точно, господин майор, знаком. — Наши десантники захватили его во время штурма базы кваргов в системе Беты Гончих Псов. Он оказался еще в заводской упаковке. Там много трофеев взяли. Этого робота генерал-лейтенант Шиллер отжал у трофейщиков в качестве демонстрационного пособия для курсантов нашего училища. В кабину доступ есть, но большего нам своими силами добиться не удалось. Управление заблокировано, а вызывать с Земли специалиста слишком долго и затратно. В кабину полезешь? — Да. Нужно кое-что проверить. — Вперед. По скобам на левой ноге робота я взобрался в кабину и осмотрелся. В принципе, все здесь мне оказалось знакомо. Я немало времени провел, ковыряясь в начинке наземных боевых машин кваргов. Правда, обычно они имели те или иные повреждения, а этот экземпляр сиял новизной. Все нужные мне разъемы и порты в кабине имелись, поэтому я не стал испытывать терпение майора и выбрался наружу. — Господин майор, у меня есть с собой кое-какое полезное оборудование, но оно в моей комнате в общежитии. Если вы разрешите мне его принести, то с помощью пары толковых техников и мобильного ремкомплекса я часа за три смогу подружиться с этим аппаратом. — Вот как? Ну что ж, тогда подожди немного.