Я бросил листок на стол и поплелся в библиотеку, уселся в кресло за рабочим столом и пробежался взглядом по корешкам книг на навесной полке. Заставил себя протянуть руку и взять первую. Прочитав название на красной потрескавшейся обложке, я нехотя признал, что в какой-то мере Сильвер была права со своими книгами. Эта, например, называлась «Ринги. История имперского рода». Если уж мне придется изображать Теодора Ринга, то я обязан выучить наизусть все фамильное древо имперской династии. Остальные книги, кстати, тоже оказались не промах. Н-да. «Правила этикета: воинский, дипломатический, деловой», «Виды официальных приемов», «Светские танцы и манеры», «Джентльмен: правила хорошего тона в современном обществе», «Патриции и родовое устройство», «Политика. Экономика. Ресурсы империи», «География Бриттона и морские пути». Среди всей этой макулатуры нашлась и та самая, уже знакомая мне по уроку Софи, «История Бриттона». Я прекрасно понимал, зачем Сильвер подобрала эти книги, но от понимания легче не становилось. Неужели она думает, что я освою такую груду информации за неделю? Да я только фамильное древо Рингов буду изучать дня три… А Сильвер вознамерилась за неделю слепить имперского аристократа из обычного уличного бродяги, завсегдатая Рынка Нищих и других злачных мест. Лучше бы дала мне книги по кодо, чем вот это все. С помощью хороших манер и светских танцев не выбраться из Ронстада… С другой стороны, обычными кулаками стены города прошибить тоже вряд ли выйдет. Я откинулся на спинку кресла и уставился в каменный свод потолка. Ладно, Рэй, тебе все равно придется изучить Рингов, прежде чем действовать – врагов нужно знать хорошо. Они и сами наверняка досконально изучали твою собственную жизнь перед тем, как ее разрушить. Теперь твой ход. Сначала я взял книгу «Ринги. История имперского рода». Первый же разворот занимала схема фамильного древа Рингов, с яркими мелкими портретами, украшенная вензелями и снабженная многочисленными сносками, ведущими на следующую страницу с пояснениями. Я поерзал в кресле, устраиваясь удобнее, и уткнулся в книгу. Свой благословенный и чистый род Ринги вели со времен того самого патриция, который провозгласил империю и инициировал подписание Перекрестного договора двести лет назад. Его звали Расмус Ринг. Его старший сын, Георг, стал новым патрицием рода и наследником империи после смерти отца. Он правил дольше всех, почти сорок лет. Затем были Леонард, Витольд, Георг Второй, Густав, Каспар Первый, Каспар Второй, Георг Третий. И вот уже двенадцать лет империей правил Тадеуш Ринг, а старший из его сыновей, Фердинанд, готовился взять бразды правления следующим. Младший же сын, Гораций, довольствовался статусом принца. Сыном этого Горация и был Теодор… то есть я, как бы нелепо это ни звучало. Видимо, учебник был отпечатан несколько лет назад, потому что с портрета смотрел совсем еще малолетний Теодор Ринг, такой же, как и на «Стене ненависти» в кабинете Ли Сильвер. Забавно, но из фамильного древа Рингов следовало, что у меня есть две сестры: двадцатилетняя, уже замужняя, Сильвия и десятилетняя Эльза, а также двоюродный брат Георг (еще один Георг в династии) и, судя по имени, он явно считался первым претендентом на трон после деда Тадеуша и отца Фердинанда. Скорее всего, он станет Георгом Четвертым… Черт, сколько же там их?.. Меня уже подташнивало от треклятых Рингов и их аристократических рож. Я помассировал виски, но это меня не спасло: книжные портреты и вензеля расплылись перед глазами, смешались в цветастый калейдоскоп. Я сильнее сжал пальцами голову, глубоко вдохнул прохладный воздух библиотеки и прикрыл глаза. Всего на пару секунд прикрыл… * * * …а очнулся уже на полу, лежа у опрокинутого кресла. И сколько я пролежал так, скрючившись на боку, неизвестно, но тело затекло и занемело настолько, что когда я пошевелился, по мышцам пронеслись ледяные мурашки. Охваченный ознобом, я перевалился на живот, встал на четвереньки и уставился в каменные плиты пола, хрипло дыша и подергиваясь всем телом. Пить хотелось невыносимо, к горлу подступил кашель. Паршивая лихорадка брала свое и наваливалась теперь вот так, без предупреждения. Надо было заставить себя встать на ноги. Мысленно я уже сделал это, но на самом деле так и стоял, уставившись в пол и думая: нужно встать на ноги… встать на ноги… на ноги… В это время на полу медленно образовывалась лужица серой слизи, и, кажется, она текла прямо с моего лица, ну а потом, только секунд через десять, мой угнетенный лихорадкой мозг осознал, что я смотрю на огонь. Рукава моей рубашки горели. Горели… твою ж мать… Пламя ярко вспыхивало, и уже добралось до плеч, жгучими языками лизало шею, в ушах стоял треск, ткань одежды плавилась, липла к раскаленной до боли коже, воздух наполнялся дымом и вонью паленых волос… моих волос… Господи!.. Я мгновенно вскочил и принялся хлопать себя по одежде, но стало только хуже. Не разбирая пути, я ринулся в спальню, а оттуда в ванную, принеся с собой запах гари и горящей плоти. Крутанул оба крана и завалился на дно ванны, подставляя голову под поток воды. То холодная, то горячая, она потекла на меня сверху, заливая разгоряченное тело и пропитывая одежду. Но запах паленых волос все никак не уходил. Наоборот. Он лишь усиливался, становясь нестерпимым. Ванна быстро заполнялась, а пламя продолжало полыхать прямо в воде. Черт… Я стиснул края ванны, зажмурился и погрузился глубже, вместе с головой, заставляя себя оставаться под водой как можно дольше, пока не закончится воздух… А он все не заканчивался. Я лежал по макушку в воде, очень долго лежал, как мне показалось, слушал бульканье и тихие всплески, и уже мало понимал, что со мной происходит. Горю я или нет, дышу или нет, жив или нет… будто находился в толще прозрачного зыбкого месива в виде ничтожного эмбриона. И только краем сознания понимал: одежда отяжелела, придавила меня ко дну ванны, я лежу в воде, и воздух все-таки заканчивается… * * * – Рэй… пожалуйста… – донеслось эхо. – Дыши… пожалуйста, Рэй… Я почувствовал, как чья-то тяжеленная лапища давит мне на грудь, делает это ритмично, с определенными интервалами, потом запрокидывает мне голову, зажимает нос, открывает рот, давя на подбородок, и горячий воздух рвется внутрь, сначала одним, и тут же вторым сильным выдохом, наполняя грудь. Боль растет в легких, напирает на ребра. Потом все повторяется снова и снова… снова и снова… а свозь шум в ушах пробивается далекий требовательный приказ: – Дыши. Я сказала, дыши, Рэй! Дышать я смог не сразу. Сначала мертвая онемевшая глотка сделала судорожный долгий глоток, и только после этого грудь поднялась, с сипом вбирая колкий влажный воздух. Я перевернулся на бок, выталкивая из себя остатки воды. Не знаю, сколько прошло времени, но от долгого кашля у меня заболел пресс. Когда тело перестало биться в приступе, я наконец смог вдохнуть глубоко и спокойно, почти нормально, и открыть глаза. Рядом, прямо на полу ванной, навалившись спиной на стену, сидела мертвецки бледная Ли Сильвер. Она тяжело дышала, не сводя с меня тревожных и в то же время яростных глаз. – Какого черта ты туда полез? – спросила она, увидев, что я пришел в себя и осмысленно на нее смотрю. – Какого черта ты полез в ванну, я тебя спрашиваю? А если бы я опоздала? Рэй, ты слышишь? Если бы я опоздала хотя бы на пять минут?.. Если бы я опоздала? Я подполз к стене и тоже к ней привалился. В груди нещадно болело, по мышцам гулял озноб. Сильвер сидела рядом, и теперь мы оба смотрели на противоположную стену ванной. – Но вы же не опоздали, док… – сказал я и не узнал собственного голоса, сиплого и слабого, еле слышного. – Рэй, какого черта ты залез в ванну? – повторила Сильвер, не поворачиваясь ко мне. – Ты решил утопиться? Тебе настолько не понравилось мое убежище? – Вы заставили читать слишком много книг… Сильвер покосилась на меня, а потом неожиданно засмеялась, сначала тихо, но с каждой секундой ее смех становился все громче и веселей. Кажется, я впервые услышал, как она смеется, и тоже не удержался. Мы смеялись, как двое умалишенных, сидя на мокром полу. Шутка вроде бы вышла совсем не смешной, но мы хохотали и хохотали. И только сейчас я заметил, что Сильвер выглядела совсем иначе, чем обычно: она пришла в черном кимоно, натянув свои неизменные перчатки, скрывающие безобразные костлявые руки, и босиком. Ступни у нее были маленькие, изящные, лодыжки совсем худые. Волосы же, обычно всегда распущенные, она собрала в шишку на затылке и заколола двумя длинными серебристыми иглами. – Ладно, Рэй. А теперь серьезно, – сказала Сильвер, уняв приступ неуместного веселья. – Что это было? Я посмотрел на порозовевшее от смеха лицо Сильвер. – Моя одежда горела, и я залез в воду. Вполне логичное решение. – Одежда горела? – Сильвер задумалась, покачала головой. – Она не горела, Рэй. Это галлюцинации, Бернард должен был тебя предупредить, – директор неожиданно легко, по-мальчишески, вскочила на ноги. – Пошли, нужно поработать с твоим кодо. У нас не так много времени, как хотелось бы. И то, что ты чуть не отправился на тот свет, не дает тебе права на поблажку. – Кто бы сомневался, – ответил я со вздохом. Сильвер одернула широкие рукава кимоно и пристально меня оглядела, мокрого и обессиленного, опять покачала головой. Потом прошла к стопкам полотенец, сдернула верхнее и бросила его мне. – Приведи себя в порядок и переоденься, – она кивнула в сторону выхода из ванной. – Жду тебя в тренировочном зале. Будешь драться с директором школы. Чего мелочиться, правда же? Вместо ответа я опять закашлялся.