– Эта – окончательная. Не нравится – проваливай, – ответил Клэнтон. – Тогда проваливаю, – Холидей достал из кармана бумажник и, отсчитав полторы сотни долларов, протянул их Клэнтону. – Еще полтинник сверху, – сказал тот. – С какой стати? – возмутился Холидей. – Две сотни – за мертвую лошадь. Она стоила куда больше гнедого. – Откуда ты знаешь? – спросил Холидей. – Она и умерла-то, поди, необъезженной. – Эй, Док, мы все слышали твое обещание, – с улыбкой напомнил Ринго. Холидей выругался вполголоса и, отсчитав еще полсотни долларов, отдал всю сумму Клэнтону. – Одно удовольствие иметь с тобой дело, Док, – сказал Ковбой. – Присылай мышь в любое время. Все заржали, а Холидей, кипя от гнева, забрался на козлы и, щелкнув хлыстом, направил лошадей обратно в Тумстоун. Животные сразу сорвались на легкий галоп, и Холидей гнал их, пока ранчо не скрылось из виду. Тогда он попридержал животных, вынул из кармана фляжку и с победной ухмылкой сделал из нее глоток. 26 Холидей вошел в «Ориентал» и кивнул бармену. Остановился поздороваться с Генри Уиггинсом, что стал постоянным клиентом в салуне и в борделе Кейт, а после направился в заднюю комнату. Морган и Уайетт Эрпы сидели за столом и попивали кофе. – Куда ездил? – спросил Уайетт. – Нанес светский визит Клэнтонам и Джонни Ринго, – Холидей обратился к Моргану: – Вы ведь нашли Бэта? – Да, – ответил Морган. – В тени, прямо за редакцией «Эпитаф». Устройство привело точно к нему. – Дьявол, Док! – вскричал Эрп. – Ты за каким лешим поехал к Клэнтонам? – Платил за лошадь, убитую Бэтом. – Что-о?! – хором вскричали оба Эрпа. – Если у службы маршалов есть спонсорский фонд, он должен мне двести долларов. Иначе, боюсь, придется взыскать с Бэта. Лошадь-то убил он. – Ты вроде не дурак платить за убитую животину, – сказал Морган. – Какого черта ты возместил ущерб? – Только так я сумел осмотреть мертвое животное и дюжину других, целых, – ответил Холидей. – Док, ты же лошадиного зада от морды не отличишь, – напомнил Уайетт. – Хочешь, чтобы мы и дальше, как дураки, гадали, чем ты на самом деле занимался, или сам все расскажешь? – Перо и лист бумаги найдется? – спросил Холидей. Уайетт сходил до небольшого стола в углу, извлек из ящика перо, чернильницу и лист бумаги. Принес все это Холидею, и тот принялся выводить на бумаге ряд символов. – Что это? – спросил Уайетт. – Бегущая К, – ответил Морган. – Клеймо Клэнтонов. – А это? – Знак Маклори. Холидей вывел еще три знака – все оказались местные; затем – искривленное копье с острием на обоих концах. Уайетт и Морган переглянулись. – Ты точно видел эту метку, Док? – Абсолютно точно. Уверен, она не принадлежит никому из белых. – Это клеймо племени валапай, – подтвердил Уайетт. – На что я и рассчитывал, – сказал Холидей. – Не то чтобы я прежде слышал о племени валапай, однако надеялся отыскать в стойлах Клэнтонов хотя бы одного коня, угнанного у индейцев. – Ну хорошо, нашел ты его, – сказал Уайетт. – Что дальше? – А то, что если у этого племени есть шаман, – ответил Холидей, – у нас появился козырь. – Тут он улыбнулся и добавил: – Уверен, вы не слышали термина «квипрокво», но я покажу, как работает этот принцип. 27 Ехать верхом Холидей отказывался, однако Уайетт убедил его, что отправиться к становищу валапай на экипаже Бантлайна – не самая удачная идея. Индейцы не увидят, кто внутри повозки, и подумают, что на них напали. Кругом простиралась пустошь, утыканная редкими кактусами и полынью. В пути часто останавливались: два раза поили лошадей, один – ждали почти полчаса, пока пройдет приступ кашля у Дока, и еще раз – когда спешились у небольшого ручья и развели костер, чтобы приготовить обед. – Знаешь, – сказал Холидей, прислонившись к стволу дерева и отпивая из фляги, пока Эрп наворачивал стейк, – было время, когда я смотрел на койота вроде вон того, – он указал в сторону животного, что сидело в полусотне ярдов от стоянки, готовое кинуться на объедки, – и видел в нем просто койота, – Холидей улыбнулся. – Теперь приходится гадать: может, это Коул Янгер или Клэй Эллисон, а то и вовсе Билли Кид, о котором только и разговоров. – Если есть в мире справедливость, Кид стал бы гагарой, а не койотом, – ответил Эрп. – Он чокнутый. Сколько ему? Восемнадцать лет? Девятнадцать? Он убил по человеку на каждый год своей жизни. – Так говорят. – За него, поди, кучу денег обещают в награду, – продолжил Эрп. – Может, когда закончим здесь, отправишься по его душу? – Здесь мы закончим, только если кто-то прикончит Эдисона, – ответил Холидей. – Если только ты не решил, будто однажды он бросит изобретать свои штуковины. – Том? Да он скорее дышать перестанет! Поддерживай в нем дух, и он будет изобретать бесконечно. – Было бы неплохо, если бы он изобрел что-нибудь, чтобы вернуть на тот свет Джонни Ринго. – Так он этим занимается, – ответил Эрп. – Просто не напрямую. – Это как же? – Эдисон ищет способ, как победить шаманскую магию. Найдет – и конец Джонни Ринго. А до тех пор магия удерживает этот труп на грешной земле. – Можно и так взглянуть на проблему, – признал Холидей. – Я тебя не убедил? – Ринго не хочет снова умирать, то есть возвращаться туда, откуда Римский Нос его выдернул, – ответил Холидей. – Говорю же, если бы ему было плевать, он давно бы застрелил Эдисона. – Может, ты и прав, – пожал плечами Эрп. Подобрал с земли камень и запустил им в койота – животное лишь увернулось и никуда не убежало. – Похоже, койот и правда не убийца, – улыбнулся Холидей, – а просто уцелевшая жертва любителей новомодного спорта, которым увлеклись на Востоке. – Ты про бейсбол? – Да. – Видел, как в него играют? – спросил Эрп. – Нет. – Зато я видел: в тебя кидают мячиком, но ты не уворачиваешься, а бьешь по нему особенной палкой. – Думаешь, игра приживется у нас? – Уже прижилась, – ответил Эрп. – Почти у каждого города есть своя команда: игрокам платят, чтобы они выступали от имени поселения, – Эрп хохотнул. – Глупый способ зарабатывать на жизнь. – Верно, – с улыбкой ответил Холидей. – Не так умно, как бесплатно выступить против Ринго и Клэнтонов. – Хуже тебя брюзги не встречал, – закуривая сигару, фыркнул Эрп.