– Жозефин Маркус? – Она самая. – Поговаривают, – усмехнулся Бантлайн, – будто она уже подружка Уайетта. – Да мне, признаться, все равно, – пожал плечами Холидей и отдал револьвер Бантлайну. – Попадите ей в левый глаз. – Стрелять в пределах города запрещено законом. – Свáлите все на меня. Если уж собираетесь прикрывать мне спину, хочу быть уверен, что вы не подстрелите меня вместо одного из Клэнтонов. Бантлайн прицелился и нажал на спусковой крючок. – Неплохо, – похвалил Холидей, забирая у механика револьвер. – Вы отстрелили ей левую бровь. Благодарю за предложение, однако вы не едете со мной. – Но… Холидей развернулся и пошел прочь. – Вернусь с лошадьми через пять минут. Погрузите броню в повозку. 11 Холидей позволил лошадям идти своим ходом, а сам тем временем попытался приноровиться к новому револьверу – то и дело стрелял в пустынные цветы, проверяя точность прицела. Наконец, он убрал оружие в кобуру, вынул из кармана сюртука небольшую фляжечку и сделал из нее глоток. Солнце висело высоко в небе, и Холидею опротивел вид кактусов вокруг. Он пожалел, что не прихватил шляпу с полями пошире. Хотя какой от нее толк, когда глаза слепит сияние латунной повозки? Отъехав от города на полторы мили, дантист остановил коней, вылез из повозки и скинул сюртук. Надел броню и тут же, выругавшись, снял: на солнцепеке латунь сделалась невыносимо горячей. Тогда Холидей коснулся рукояти нового револьвера и с облегчением отметил, что под полой сюртука он не больно-то и нагрелся. Тогда Холидей закинул броню в повозку и, взобравшись на сиденье, подстегнул лошадей. Минут через десять впереди показался ряд загонов для скота – все с деревянным заграждением (обшивать такие латунью было бы слишком затратно), а следом и фермерский дом с пристройками. Дом был обшит латунью, как и дверь амбара, зато барак и нужник, оставшиеся без облицовки, медленно пожирала плесень. В загонах, рассчитанных на несколько сотен голов, Холидей насчитал с дюжину коней; скотины он нигде не заметил. Когда он подъехал ближе к дому, наружу выбежало двое фермеров. – Стой, дальше не езжай, – произнес один, когда Холидей приблизился ярдов на тридцать. – Ты кто такой и зачем приехал? – Буду счастлив ответить на ваши вопросы, – сказал Холидей, останавливая лошадей, – однако хотелось бы сначала выбраться из повозки. Не возражаете? В ней чертовски неудобно. – Это ведь изобретение Тома Эдисона, да? – Нет. Неда Бантлайна. – Один хрен. – Я бы не рискнул говорить этого при них, – улыбнулся Холидей, выбираясь из кабриолета. – Можно ли поинтересоваться, с кем именно из семейства Клэнтонов я разговариваю? – Я Фин Клэнтон. – Ах да, Финеас. А ты, – обернулся ко второму фермеру Холидей, – должно быть, Айк? Либо Билли? – Мое имя Боб Пассавой, – ответил тот. – Пустовато у вас в загонах, – заметил Холидей. – Завтра заполнятся, – сказал Фин Клэнтон. – То есть твой отец, братья и остальные работники отлучились из дома? – Собирают отбившихся от табуна. Завтра же вернутся. – Ну-ну, – произнес Холидей. – Я по пути сюда из города приметил сотни три-четыре отбившихся коней. Хотел заговорить с ними, да только они ни бельмеса в английском. Все больше по-испански балакают. – Ладно, – раздраженно прогавкал Клэнтон. – Говори уже, кто ты такой? – Джон Генри Холидей, к вашим услугам, – ответил дантист, касаясь полей шляпы. – Док Холидей? – уточнил Клэнтон. – Мы слышали, что ты едешь в город. – Слышали и не ослышались. – Тебе что за дело здесь? – Хочу задать парочку вопросов. – Что-то нам не хочется с тобой разговаривать, – ответил Клэнтон. – Можем поговорить прямо здесь и сейчас, – предупредил Холидей. – Или… – он сделал красноречивую паузу. – Или – что? – спросил Клэнтон. – Ответите на мои вопросы в следующей жизни. Выбирайте. – Ты хоть знаешь, кому грозишь? Я – Фин Клэнтон, ей-богу! – Одним больше, одним меньше, – небрежно проронил Холидей. – Ты покойник! – зарычал Клэнтон, хватаясь за револьвер. Холидей оказался намного быстрее: не успел Фин Клэнтон вынуть оружие из кобуры, как получил пулю в колено и еще одну – в плечо. – Не геройствуй мне тут, – обернулся Холидей к Пассавою. Тот развел руки в стороны, и Холидей, подойдя ближе, разоружил его. Фин Клэнтон тем временем умудрился достать свой револьвер, но Холидей ударом ноги выбил у него оружие из руки. Револьвер отлетел футов на тридцать и упал возле поилки. – Мистер Клэнтон дал ясно понять, что разговаривать не намерен, – произнес Холидей и, не обращая внимания на стоны конокрада, приблизился к Пассавою. – А ты как, настроен отвечать на вопросы? – У тебя нет права заявляться сюда и стрелять по нам, – заявил Пассавой. – Это право у меня в руке, – ответил Холидей. – Ну так как, поболтаем? – Тебя прислали Уайетт и Верджил, да? – А что, есть разница? Неважно, кто меня прислал, ты ответишь на мои вопросы. – Да что я, по-твоему, могу знать? – Должен признаться, интеллектом ты меня не поразил, – ответил Холидей. – Однако, подозреваю, ты в курсе, кто и по чьему приказу стрелял в Тома Эдисона. – Я тут всего шесть недель. – Да, но ведь люди любят потрепаться, а некоторые – так и прихвастнуть. Подстрелить Тома Эдисона – достойный повод похвастаться, тебе так не кажется? Клэнтон, попробовав встать, рухнул и снова взвыл от боли. – Фин, – обратился к нему Холидей, – если снова вмешаешься в наш разговор, я буду с тобой предельно строг. – Ты мне колено к чертям разворотил! – проскрежетал Клэнтон. – Боль, наверное, адская, – совершенно безучастно произнес Холидей. – Мы тебя достанем! – пригрозил Клэнтон. – Ну еще бы, – ответил Холидей и снова обернулся к Пассавою. – Ты вроде хотел сказать, кто стрелял в Эдисона? – Я не знаю, кто это был! – Пораскинь мозгами, – посоветовал Холидей и прицелился ему в ухо. – Я сразу увижу, правильно ты догадался или же нет. Если неправильно, то… у тебя останется второе ухо, чтобы расслышать следующий вопрос. Давай попробуем. Кто ранил Тома Эдисона? – Не знаю. Холидей спустил курок, и пуля прожужжала в дюйме от уха Пассавоя. – Рука у меня нынче не так тверда, как прежде, – виновато произнес Холидей. – Могу ненароком в глаз попасть. Ну так что, попробуем снова?