— Сказал, чтобы я явилась к отцу сегодня к шести часам вечера, — сказала Мариша. — Судя по его тону, он приготовил мне какой-то сюрприз. Причем, как я поняла, очень неприятный. Для меня неприятный. — Что он может тебе еще сделать? — удивилась Инна. — Пленку и фотографии ты видела. Все, что он может тебе предъявить, ты уже знаешь. И неожиданностью это для тебя не будет. Кстати, возьми этого детектива… Олега, да? Так вот, возьми этого Олега с собой. Пусть он подтвердит, что тебя подставили. — Олег вечером не может, — сказала Мариша. — Занят. Придется нам самим противостоять моему дедуле. — Если мы до шести вечера не найдем тетку Лису, то это будет трудновато сделать. — Ничего, притащим Симона, — бодро сказала Мариша. — Я уже сказала дедуле, что приду не одна, а со своим другом и подругами. — А он что? — Сказал, что это лишнее, — хихикнула Мариша. — Только нужды нет, я уже знаю, где он планирует свое заседание. И во сколько. А уж с кем мне туда явиться, это я сама решу. Глава седьмая До шести часов вечера подруги успели переделать массу дел. Аня разыскала-таки хозяйку квартиры, о которой говорил Симон. Хозяйкой оказалась упитанная и еще весьма крепкая старуха себе на уме. Звали ее Галиной Николаевной. И она зазвала Аню на кухню, где налила ей жидкого чая, по цвету напоминающего детскую мочу. Аня с содроганием взглянула на этот напиток, но пригубить его так и не решилась. Впрочем, Галина Николаевна, увлеченная своим повествованием, не обратила на это никакого внимания. Квартир у Галины Николаевны в общей сложности было три. Две она сдавала круглогодично и получала неплохую прибавку к пенсии. А в третьей — самой маленькой — жила. Летом же бабка обитала на даче, где выращивала картошку, морковку, свеклу, лук и прочие дары русской земли. Кроме того, половину загородного дома она на летний период также сдавала. Но при относительном достатке счастливой почему-то не выглядела. — Ой, до чего же люди нынче пакостные пошли! — заныла она, как только узнала, что Аня явилась по ее душу из-за бывших жильцов. — Того и гляди, что обманут. Раньше-то я бывало всегда квартиры сдавала без всяких там агентов. А как пару раз обожглась, так и задумалась. В агентстве-то с меня за объявление ничего не берут, а жильцов подыщут все же поприличней. Но и через агентство тоже всякие попадаются. — А женщина в платке и темных очках? — напомнила Галине Николаевне Аня. — Она как? — Вот я к тому и веду, что через агентство-то оно надежней, — затараторила старуха. — Эту дамочку я в квартиру жить без всякого агентства пустила. По старому объявлению она ко мне явилась. А у меня в тот раз жильцы съехали, да не предупредив. Ну, я и подумала, чего мне агентше звонить да ждать, когда она там еще жильцов найдет. Это, может быть, целая неделя пройдет. И кого еще она там найдет? А тут уже готовая жиличка на пороге, можно сказать, стоит. Ну, я ее и пустила. На вид она мне приличной показалась. Даже странно мне стало, чего это она квартиру снимает. Квартира-то там у меня, прямо скажем, грязненькая. Жильцы-то какие нынче пошли. Ни обои поклеить не хотят, ни дверь покрасить. Кран, если течет, так и будет течь. Им и плевать. Да, а дамочка эта словно с картинки сошла. Видно, что обеспеченная. — А зачем же обеспеченной даме в запущенной квартире останавливаться? — спросила Аня у Галины Николаевны. — Я у нее то же и спросила, — закивала в ответ старуха. — А она сказала, что с мужем поцапались. Вот она от него ушла, и где-то ей перекантоваться нужно, пока к родственникам не уедет. И ей, мол, все равно где. Вот я ее и пустила. — А что она? — Договаривались-то мы с ней на месяц, меньше я не сдаю, а она прожила всего неделю, а потом соседи мне звонят, что квартира пустая стоит, а свет на кухне все время горит. И днем и ночью. Я примчалась, смотрю, ни жилички, ни ее вещей, ничего нет. Исчезла. И свет, мерзавка, перед уходом на кухне не выключила. Ей-то что, а мне прямой убыток! И ключ мой с собой забрала. Теперь и не знаю, что делать. То ли замок в двери менять, то ли ждать, когда жиличка моя объявится. Все-таки до конца месяца мы с ней уговаривались. Деньги-то мне хоть и заплачены, но неприятно, чего квартира просто так простаивает? — А вы смогли бы узнать ту женщину, если бы увидели снова? — спросила у Галины Николаевны Аня. — И не узнала бы никогда! — махнула рукой старуха. — Я уж как вертелась, чтобы она платок и очки сняла. А она ни в какую. Глаза, говорит, болят, плакала много. И шарф с головы не сняла. Так что лица я ее толком и не видела. — А приехала она на чем? — спросила у старухи Аня. — На машине или на своих двоих? — Зачем на своих двоих? — удивилась бабка. — Я же говорю, дамочка обеспеченная. И машина у нее была. Синяя такая. Иностранная. — А номер? Может быть, вы номер запомнили? Тогда по номеру машины вашу пропавшую жиличку найти можно, — сказала Аня. — Вот беда! — искренне расстроилась старуха. — Не знала я. А то бы уж обязательно записала. — Не сомневаюсь, — пробормотала Аня себе под нос. Жадная бабка ей не нравилась. — А ходил кто-нибудь к вашей жиличке? — спросила она. — Может быть, соседи видели? — Какое там! — вздохнула бабка. — Дамочка эта и прожила-то у меня всего ничего. Ту неделю, что на квартире появлялась, она там тоже особенно не мелькала. Но вроде бы подруга к ней приходила. Да только ни имени, ничего другого об этой подруге я не знаю. И не видела даже. Соседи рассказали. — А паспорт! — воскликнула Аня. — Уж паспорт вы должны были ее видеть! Как же без паспорта незнакомого человека к себе поселить? В ответ старуха понесла такую ахинею, что Аня уже через минуту перестала слушать. И так все было ясно. Жадная старуха польстилась на большую плату, которую предложила ей дама, и не потребовала с той ни паспорта, ни других документов. — Вот так и норовят всякие личности обмануть бедную одинокую старуху, — ныла Галина Николаевна у Ани над ухом. — Обманешь тебя, как же, — пробормотала Анька с досадой. — Сама кого хочешь обманешь, из-за копейки удавишься. — Вот перстень у жилички моей был приметный, — внезапно донеслось до Ани. — Я еще внимание на него обратила. Думала, стекляшка синяя. А оказывается, сапфир. — Сапфир? — машинально переспросила Аня. — Ага, — с готовностью кивнула старуха. — Огромный такой перстень во всю фалангу. И в середине сапфир этот синий. Тоже огромный. Висит такая дуля, невольно внимание обратишь. Вот на этом пальце. И Галина Николаевна показала средний палец. Жест получился таким неприличным, что Аня невольно фыркнула. — Перчатки-то моя жиличка, когда в квартиру вошла, все же сняла. Вот я и обратила внимание на перстенек, — продолжала рассказывать бабка, не заметив Аниного веселья, — говорю, неудобно же такой огромный камень таскать. Ни постирать, ни сготовить. А дамочка эта, Наташей она мне представилась, как засмеется. Мне, говорит, ни готовить, ни стирать давно уж не приходилось. И посмотрела на меня этак высокомерно. Ну, думаю, и не понятно мне, как же ты такая неприспособленная одна жить-то собираешься. У меня ведь ни машины стиральной в квартире нет, ни домработницы. Подумала и плюнула. Про всех думать, голова распухнет. А кольцо свое Наташа эта все-таки камнем внутрь сразу же после нашего разговора повернула. Аня ушла от Галины Николаевны, унеся весьма сомнительную добычу. Красивую богатую незнакомку, снявшую квартиру, где происходили съемки фильма с участием Симона и неизвестной проститутки, возможно, звали Наташей. И она носила на среднем пальце правой руки кольцо с крупным сапфиром. — Не думаю, что по таким приметам можно найти в многомиллионном мегаполисе кого бы то ни было, — вздохнула Аня и поехала к Марише. Обнаруженная Маришей и Олегом у Мариши в спальне видеокамера, замаскированная под девочку с гитарой, была куплена в одном из тех магазинов, где продавались всевозможные штучки для слежения за своими близкими и не очень людьми. — Да, эта статуэтка куплена у нас, — уверенно кивнул продавец, когда Мариша с Олегом продемонстрировали ему подарок тетки Лисы. — А кто ее купил? Вы помните? — Не уверен, — покачал головой продавец. — Это явно было не в мою смену. Но вообще-то можно узнать. И он ушел в подсобку. Через минуту оттуда появился еще один продавец и направился прямиком к Марише и Олегу. — Вы интересуетесь человеком, который купил у нас эту видеокамеру? — спросил он у них. — Что же, вещица редкая. Во всяком случае, у нас в магазине она была одна. Так что могу попытаться вспомнить. Минуточку… И он многозначительно замолчал, уставившись на потолок. Лицо его при этом приняло невиннейшее выражение. Когда воспоминания продавца затянулись, до Мариши стало кое-что доходить. Она полезла в кошелек и по одобрению, мелькнувшему на лице продавца, догадалась, что память у него начинает просыпаться. После того как к нему перешло пятьсот рублей, память окончательно проснулась, и продавец сказал: — Это была женщина. — И что? — спросила у него Мариша. — Приметы? — Хм, — задумался продавец и возвел было глаза к потолку, но тут Мариша разозлилась. — Хватит! — закричала она, хлопнув кулаком по прилавку. — Вы уже получили достаточно. А приметы я вам и сама могу сказать. И она описала продавцу тетку Лису. — Если вы сами догадываетесь, кто купил, так чего ко мне пристаете? — неожиданно взвился продавец. — Шутить со мной решили? Подослали свою знакомую, а теперь зачем-то у меня выпытываете, как она выглядела? Так вот, хоть вы и такие жадные, но я уж вам скажу. Это вовсе была не она. Та женщина, которая купила статуэтку, была высокой. На голове у нее был повязан красивый большой шелковый платок. И она была в темных очках. А на руке кольцо с крупным синим камнем. Сапфир, я думаю. И, возмущенно пожав плечами, продавец удалился из торгового зала, храня на лице выражение оскорбленного самолюбия и обманутых ожиданий. Мариша, напротив, пришла в хорошее настроение. — Вы чего? — удивился Олег. — Ну как же! — воскликнула Мариша. — Если видеокамеру купила не тетка Лиса, то она могла и не знать, что спрятано в статуэтке. Может быть, тетка Лиса была просто исполнительницей чужой воли, слепым орудием. — И вас это радует? — Не очень-то легко сознавать, что последние дни жила под одной крышей с человеком, который тебя ненавидит, — сказала Мариша. — А так я могу думать, что тетка Лиса до конца и не знала всей правды о том, для чего нужна эта скрытая съемка. — Не хочется вас разочаровывать, но придется, — вздохнул Олег. — Не стоит обманываться насчет тетки Лисы. Как ни крути, а посторонних мужчин в ваш дом, когда вы спали, она пускала. И вещички эти похабные, в которых вас же и фотографировала, подарила. Да и не могла она не знать, что в статуэтке скрытая камера вмонтирована. Камера ведь сама собой включиться не может. Для того чтобы началась съемка, камеру активизировать нужно. — Вот как, — расстроилась Мариша. Олег уже торопился по своим делам. И даже опаздывал. Поэтому, выйдя из магазина, они с Маришей попрощались до вечера и разошлись в разные стороны. Мариша помчалась домой, надеясь встретить там подруг. И ее надежды оправдались. Аня с Инной были уже у Мариши, открыв квартиру ключами, которые им дала утром подруга. — Есть хочу, умираю! — воскликнула Мариша, едва войдя в дом. К ее удивлению, собаки не бросились к ней, сшибая с ног, встречать и облаивать. Мариша потянула носом и мигом все поняла, учуяв потрясающий аромат, доносившийся из кухни. — Ты что это моих собак прикармливаешь? — спросила она у Юли, входя в кухню. Так и было, собаки вились у плиты, где стояла Юлька и с деловитым видом помешивала в сотейнике тушеное мясо по-мексикански. Рецепт этого блюда появился благодаря собственной фантазии Юли, а также появившемуся в продаже в изобилии соусу чили, а также многочисленным приправам. Кроме обжаренных кусков свиной шейки в тушеное мясо добавлялся сладкий перец, лук, помидоры, протертые через сито, петрушка, базилик и чеснок. Также туда можно было выжать сок одного кислого апельсина, добавить сахара и соли по вкусу и сверху все засыпать приправами. В результате получалось нечто восхитительное, ароматное, острое и вызывающее дикий аппетит. Впрочем, отсутствием аппетита Мариша и ее подруги никогда особо не страдали, как и все люди с относительно чистой совестью и не бездельники. Усевшись за столом, подруги дружно приступили к трапезе. Перед предстоящим им вечером испытанием они решили наесться впрок. К тушеному мясу Юлька купила армянский лаваш, тончайшие слои теста, запеченного на огне. Лаваш идеально подходил к мясу. И подруги не успокоились, пока не вымакали весь соус до капли, так что сотейник, в котором готовилось мясо, заблестел. Собаки тоже получили свою порцию мяса. Щедрая Юлька купила им говяжье азу, уже порезанное на кусочки, чтобы было легче жевать. Мясо пришлось по вкусу всем четверым Маришиным питомцам. Они налопались так, что у Дины разъезжались лапы, а живот надулся и стал толстым, как барабан. Ворон не мог летать, и лишь собаки, у которых начисто атрофировался инстинкт самосохранения, сидели и выпрашивали себе в качестве десерта куски перченого мяса. Разумеется, во время еды подруги не молчали. Они делились информацией, добытой за день, сравнивая ее. Однако самый богатый улов оказался в этот день у Инны. Когда подруги закончили с едой, Инна, больше помалкивающая все это время, с торжествующим видом выложила свои новости.