Ты, лесной цветочек дикий, Ты, лугов зеленых птичка, Птичка дикая, певунья! Взор твой кроткий, взор косули, Так отраден, так отраден, Как роса для нежных лилий В час вечерний на долине! А твое дыханье сладко, Как цветов благоуханье, Как дыханье их зарею В Месяц Падающих Листьев! Не стремлюсь ли я всем сердцем К сердцу милой, к сердцу милой, Как ростки стремятся к солнцу В тихий Месяц Светлой Ночи? Онэвэ! Трепещет сердце И поет тебе в восторге, Как поют, вздыхают ветви В ясный Месяц Земляники! Загрустишь ли ты, родная, — И мое темнеет сердце, Как река, когда над нею Облака бросают тени! Улыбнешься ли, родная, — Сердце вновь дрожит и блещет, Как под солнцем блещут волны, Что рябит холодный ветер! Пусть улыбкою сияют Небеса, земля и воды, — Не могу я улыбаться, Если милой я не вижу! Я с тобой, с тобой! Взгляни же, Кровь трепещущего сердца! О, проснись! Проснись, родная! Онэвэ! Проснись, родная!» Так прекрасный Чайбайабос Песню пел любви-томленья; И хвастливый, старый Ягу, Удивительный рассказчик, Слушал с завистью, как гости Восторгались сладким пеньем; Но потом, по их улыбкам, По глазам и по движеньям Увидал, что все собранье С нетерпеньем ожидает И его веселых басен, Непомерно лживых сказок. Очень был хвастлив мой Ягу! В самых дивных приключеньях, В самых смелых предприятиях — Всюду был героем Ягу: Он узнал их не по слухам, Он воочию их видел! Если б только Ягу слушать, Если б только Ягу верить, То нигде никто из лука Не стреляет лучше Ягу, Не убил так много ланей, Не поймал так много рыбы