– С-сколько? – начав заикаться, с каким-то присвистом произнес отец, а дед начал икать от произнесенной суммы. – Ну, если быть точным, – пожал я плечами и, потянувшись, взял со стола свежий абрикос, протер его о рубашку и, смачно откусив, с улыбкой произнес: – то семь с половиной тонн. – И что ты с ними собираешься делать? – это была сновать мать, так как отец с дедом окончательно выпали в осадок. – Продам на рынке, – пожал я плечами. – И почем продавать будешь? – с каким-то даже прищуром посмотрела она на меня, да мама не так проста, как кажется. – По медному за пару штук, – с широкой улыбкой произнес я. – Да ты что, – вскочили одновременно и отец, и дед. – А что я? – спросил я их, откидываясь на спинку кресла. – Почему так дешево? – одновременно начали они, но продолжил уже отец: – По тому, что я вижу и пробовал, это первоклассные фрукты, которых в нашем регионе дефицит. – Хорошо, – кивнул я ему, соглашаясь, – и какую ты предлагаешь за него цену? – Не менее пяти медных за штуку, а то и все десять можно выручить, – сказал он, но под моим взглядом он как-то стушевался, и конец его речи немного сбился, чему он даже сам удивился. – Хорошо, – кивнул я, смотря ему прямо в глаза, – и кто их тогда купит? – Найдутся покупатели, – начал было он, но под моим взглядом быстро стушевался. – Ну, купят у нас десяток, ну, может, даже два, – я привстал и махнул рукой. – А, гулять так гулять, целую сотню купили, а с остальными семью с половиной тоннами что делать будем? – Ну, можно вино, – начал было отец. – Да чтобы такой объем обработать, – перебил я отца и покачал головой, – наших винокурен не хватит, а больше тут их ни у кого и нет. И что, выкинуть их потом все на помойку, только из перманентной жадности? – Можно засушить, – подумал вслух дед, – и купцам продать. – Можно, – кивнул я, поворачиваясь к нему, – за гроши, так как везти им далеко и по жаре, а такое им и даром не нужно, а наш народ опять будет палец сосать. После моих слов в зале наступила томительная тишина. Но долго она не простояла, я же ее и нарушил. – Скажи, отец, – повернулся я опять к нему, – сколько ты собираешься получить с этого урожая, вот реально, с учетом всего опыта имеющихся сделок. Ответил он далеко не сразу, я видел, что сначала он хотел назвать одну сумму, но после состоявшегося разговора ему пришлось сильно задуматься. – Изначально, – он сделал пару глотков вина, прежде чем продолжить, – я думал получить где-то полсотни золотых за всё. Но если подумать, реально получить не больше десяти. – А теперь давай посчитаем, – произнес я, садясь обратно в кресло, – в среднем на один килограмм приходится десять абрикосов. При той цифре, что я озвучил, получаем с килограмма четверть серебряного. Четыре килограмма это уже серебряный, сорок килограммов – это золотой. Я собираюсь сразу продать шесть тонн, по озвученной уже цене, а это выходит сто пятьдесят золотых. Еще тонну я собираюсь засушить и продать купцам на пробу, для установления контактов, да и нашим можно продать. – А остаток? – поинтересовалась мать. – А это нам поесть, – пожал я плечами и улыбнулся ей. Пока мы с матерью говорили, отец с дедом недоуменно и чуть ли не на пальцах пересчитывали разложенную мною схему. Они не понимали, как с такой мизерной ценой можно было получить такую гигантскую, по их мнению, прибыль. Но по глазам видел, что они уже готовы со всем согласиться. – Ах да, – оторвался я от разговора с мамой, – так как это мое предприятие, то в любом случае и мои правила. Вы же не верили в его успех, однако с его доходов я прошу всего треть на личные нужды, все остальное будет уходить напрямую в казну рода. Только учтите, что назначенная мной цена только для местных, – на этих словах я улыбнулся, – то есть только для жителей нашего баронства, а вот для торгашей цена будет четверть серебряного, а может даже и половину. Деньги на повозки я тогда, естественно, получил, что и немудрено. Как и доход, который оказался даже несколько больше, чем обещанные мною полторы сотни золотых. Постоянный приток денег в семью в размере сотни золотых, плюс-минус, неплохо поправил семейные дела. Но больше всего расцвел город. Приток свежих фруктов в наш регион был как манна небесная. Во-первых, сами местные жители даже как-то посвежели. А ведь на столице я не остановился и вторую партию, по одной телеге, отправил в каждую из деревень в баронстве с той же ценой. Во-вторых, это начало привлекать в регион новых людей, а в одной из деревень уже даже заложили собственный садик. В-третьих, открылись новые торговые возможности. Я разрешил продавать наши фрукты на сторону только через четыре месяца на пятый, с момента первого урожая. К этому моменту моего отца уже оккупировали купцы с выгодными предложениями. Тот держался уже из последних сил. Я к концу этого года тоже уже зашивался от наваливающихся дел, и если честно, то мне нужны были люди. За скопленные деньги я организовал винокурню, и мы смогли направить часть винограда туда. Но когда еще выйдет первое вино, пока что оно хранится на пустых складах в замке. Правда, в последнее время они уже не такие уж и пустые, моими стараниями. Но вот дефицит свободного времени я все больше и больше ощущаю. За этот год я смог открыть еще две точки и почти догнать свой источник до двух эргов. Только этого ничтожно мало. У меня осталось два года, а мне нужно открыть еще шесть точек и расширить свой источник как минимум на восемь эргов. В этом мне хорошо помогают тренировки у алтаря, но туда я часто ходить не могу. А тренироваться как-то надо, книги я заказываю, но толку от них пока мало, да и идут они долго. «Мне нужен учитель», – думал я, а сам вспоминал свой первый поход к алтарю и знакомство с ним. Вообще второй подвальный этаж был несколько меньше, чем первый. Причина тут была в том, что он был поделен на две части, которые не были связаны друг с другом. Во-первых, алтарный комплекс, вход в который был скрыт, и попасть в него можно было только из кабинета хозяина замка. Во-вторых, тюрьма, которая была отгорожена вообще от всего, и вход в нее был через казармы. Когда я открывал потайную дверь в кабинете, то проход вниз к алтарю был подсвечен факелами. Это были не обычные факелы, а магические, они горели огнем источника. То есть тем, чем был заполнен алтарь. В данный момент он горит слабым призрачным огнем, явный признак того, что последнее время его пополняли из источника воинов. А если учесть, что горит только каждый третий факел, то источник заполнен в лучшем случае на четверть. Правда, примерно раз в час пламя в факелах чуть вздымалось, и я даже знаю, с чем именно это связано. На самом деле, раньше было чуть реже, где-то раз в два часа или около того, но всего за месяц росток вышел на привычный мне по прошлому мне миру стандарт. Каждый раз, когда он давал импульс, в замке резко повышался фон, что немного накачивало алтарь. Вообще путь до самого алтаря был несколько извилист, но не такой длинный, как мне показалось в самом начале. И если мне не изменяет пространственное ориентирование, то алтарь находится как раз под ростком. Сам же зал с алтарем был не особо большим, метров десять в диаметре, с потолком метра в три, но тут сложнее, так как он был сделан куполом. По стенкам зала алтаря шла простая фреска, на которой были отображены предки нашего славного рода. Купол был просто черного гранитного цвета с вкраплениями созвездий из белого мрамора. Звездное небо было почти копией, вот только не совсем нашего мира, просто в центре композиции, прямо над алтарем, было расположено созвездие рода. Вокруг алтаря располагалось шесть менгиров в виде привычных мне обелисков. Каждый из них был выполнен из своего материала. Каждый из этих материалов символизирует свою энергию. Роду тогда пришлось знатно раскошелиться на создание алтаря, но и без него было никак нельзя. Так вот на равном удалении друг от друг и от центра стояло шесть столбов из: обсидиана, мрамора, меди, малахита, лазурита и аметиста. Почему-то последний тут ассоциируется с воздухом. По идее, каждый из обелисков был заряжен своей энергией: тьмой, светом, огнем, землей, водой и воздухом. Да, тут в этом мире шесть основных стихий и куча производных от них. Возвращаясь к столбам, они должны были быть заряжены каждый своей стихией, и я даже вижу отголоски стихий в каждом из них. Они не просто были заряжены, в каждой из них заключена частичка истинной энергии. Вот только в идеале каждая эта стела должна была пылать своим пламенем. Сейчас же даже намека на все это нет. В центре же всей этой композиции стоял алтарь. Был он выполнен в очень интересной форме. В той части пещеры оставили естественный участок пола, просто немного облагородили. И вот в этот кусок гранитной глыбы было воткнуто каменное копье, у оголовья которого был привязан красный лоскут ткани. Наконечник был не обычным прямым, он был выполнен в виде трехлепесткового, такие любили в древнем Китае. Что удивительно, привязанный лоскут красной ткани немного шевелился, это при том, что тут не было движения воздуха. Тянуть с ритуалом знакомства с алтарем я не стал, единственное, решил немного отступить от правил. Дело в том, что все в роду были огневиками, еще никто не принял другой стихии, а потому знакомство они проходили через огненный менгир. Вот только мне всегда была роднее земля, так что я решил не горячиться и просто познакомиться с алтарем сразу напрямую. По полу, между менгирами, тянулась жидкая цепочка из рун. Ее я предварительно хорошенько изучил, но они совсем не походили на те, что наносил лично я. Да и было их всего пять, просто они повторялись друг за другом из раза в раз. И если я правильно понял, из описаний отца и деда и того, что успел прочитать, они были нужны для защиты алтаря от посторонних. Своего рода универсальный датчик ДНК-теста. Когда я с затаенным дыханием перешагнул через вязь рун, то почувствовал легкое сопротивление. Знаете, как сквозь воду прошел, вроде и есть что-то, а вроде и сопротивления никакого почти и не возникло. Подойдя почти вплотную к копью, что заменяет тут алтарь, я задумался. Для того чтобы с ним познакомиться, мне достаточно слить буквально толику своей энергии. Но лично мне казалось это неправильным. Вынув нож, что всегда висел у меня на поясе, я надрезал большой палец правой руки. Больше по наитию, чем из каких-то реальных побуждений, на центральном лезвии копья вывел руну, что походила на символ орков из знаменитой игры. Такую же руну начертил и у себя на лбу, которым впоследствии и прижался к древку копья. И перед тем, как начать передавать из своего крошечного источника энергию, тихо, почти про себя прошептал: «Мы с тобой одной крови». По описанию отца и деда, энергия из них выходила одним мощным толчком. Да, это было болезненно для них, но они были воинами и терпели, и мне велели. Вот только со мной ничего подобного не происходило. Энергия из меня выходило легким плавным потоком, буквально легким бризом устремившись в источник в алтаре. Копье при этом начало немного светиться изнутри, а ткань чуть сильнее трепетать на призрачном ветру. Но длилось все это не долго, мой источник был мал и просто не позволял передать много энергии алтарю. Могло длиться не долго, так как я начал активно поглощать разлитую вокруг энергию. Будь она скудной, а мои способности по активному поглощению слабы, или ручеек, что уходил в алтарь, был больше, то ничего бы не получилось. Ну а так я у алтаря пробыл два часа, прокачивая через себя потоки энергии. Их нельзя было назвать большими, а если сравнивать с реальными вещами, то они больше были бы похожи на обычные нити. Но все это для моего искореженного энергетического тела было такой нагрузкой, что я еле держался. На тот момент мой резерв был всего в единицу эрга, но за два часа я прокачал энергии в два десятка эргов. Отлипнув от копья, я шатающейся походкой отправился на выход из алтарного зала. Интересно, какой у него резерв, думал я, поднимаясь тогда по лестнице. В алтарь я влил двадцать один эрг, а факелы начали светить чуть сильнее, да зажглось парочка новых, но на этом и всё. К алтарю я старался спускаться каждый раз, как только остывала моя энергосистема, которая после моих издевательств становилась более пластична и мне удавалось с ней немного поработать. Но только немного, так как самому тут сделать что-то было сложно, так как тут требовалось чужое вмешательство. Я даже сделал что-то вроде специального лежака, выверенного под мою анатомию с нужными выступами. Вот двигая эти выступы и ложась на них, я пытался заменить нормального мастера таких практик, как акупунктура, массаж и иглоукалывание. Но сами понимаете – это не самый лучший выход из ситуации. Вот только это был хоть какой-то выход в моей ситуации и давал хоть какой-то результат. Обо всем этом я думал, рассматривая город. Он изменился не только из-за вливаний инвестиций и притока новых жителей. Нет, он наконец-то стал более живой. Моими стараниями в городе начали появляться кадки с живыми растениями и цветами. Лавка со странной парочкой из деда и внучки, куда я из-за навалившихся дел стал реже наведываться, помогала мне в этом. Из тех денег, что я оставлял себе как законную прибыль, я тратил на разные нужды, в том числе и на озеленение города. А потому город теперь был не таким пыльным и в нем вполне себе приятно дышалось. Тем более что доходы наши росли, и были они не только с продажи фруктов и позволяли мне многое. Родители же мне в этом совершенно не противились. Так мною на базе книжной лавки была основана школа для местных детей, за мои деньги. Сейчас я шел в сторону рынка, где у меня было несколько торговых лавок. Там работали нанятые лично мною люди, а чаще всего присматривал глава семьи, что присматривала за замком, но и я раз в пару недель выбирался посмотреть, что происходит. Помимо яблок, абрикосов, винограда и сухофруктов из них в одной из лавок, в другой продавали восковые свечи и мед. Да, на одной из вылазок в лес я нашел пару ульев и принес их в замок. В ту вылазку я целенаправленно вышел за новыми животными. И подросший Рык мне неплохо в этом помогал. Его большие уши улавливали шорохи на очень большом расстоянии, а широкие лапы позволяли ступать очень тихо. Да и вообще он был очень умным и послушным зверем, который к году был мне уже по грудь. Сказалось его удачное смешение кровей двух видов. К своим сородичам из разных ветвей любви он не питал, но и лютой ненависти тоже. А потому спокойно относился к выращиваемым мной щенкам. А вот к олтам он относился, наоборот, дружелюбно, наверно, это связано с тем, что они выросли вместе. Так он помог найти совсем молодой помет жеребят из трех штук, что потеряли свою мать. Как мы об этом узнали? Да она рядом лежала с трупом зера в обнимку. Тогда из того похода в лес я еле вернулся, помимо трех жеребят и десяти щенят из двух разных пометов, я тащил два улья. Вот с ними была сама большая морока. Но я справился, и теперь у меня в замке стоит четыре домика-улья, что дают чудесный мед и воск для свечей. Который и продается только для своих, не так его и много, чтобы продавать на сторону. Свечей так вообще чуть-чуть, почти все себе оставляю. Но пчелки молодцы, делают много, на продажу тоже немного остается. У подножия замка по моему заказу были выстроено несколько загонов, там у меня псарня и конюшня. Да, олтов я хотел оседлать и сделать их ездовыми. И знаете, что я вам скажу, это более чем возможно. По крайней мере, из первой партии молодая кобылица спокойно давала мне себя объездить, да и с остальными особых проблем у меня не было. Что-то я опять немного отвлекся. На самом деле, у меня тут в городе было несколько дел. И в первую очередь я собирался высадить тут первый саженец. Да, мой дубок, как и на Земле, дал мне очередной желудь, и он уже пророс, и я готовился высадить уже подросший саженец. Именно поэтому у меня за спиной висела кожаная котомка, а из-за плеча мелькала верхушка ростка, а в руках я держал лопату. По поводу своего внешнего вида я особо не заморачивался. Все, кому нужно, и так прекрасно знали, кто я такой, и выделяться еще и одеждой мне не было никакого смысла. Так что никого в городе не удивляла моя простая рубаха и штаны, перетянутые кожаным ремнем, с сумкой через плечо. Высадить свой первый росток я собирался в особом месте в центре города, а вернее на его городской, сиречь центральной, площади. По совместительству она же совмещала собой и вход на рынок. Вернее, рынок частично вываливался на пустое пространство площади, ему уже не хватало пространства тех двух улиц, что под него выделил город. Еще на подходе к площади я услышал невнятный шум и гам. Выйдя туда, я заметил взволнованное столпотворение. Туда я сразу и направился. И если местные с первого взгляда узнавали во мне сына местного главы и просто молча уступали дорогу, то вот заезжий люд презрительно кривился и даже пытался отпихнуть меня. Меня этим всем было не пронять, так что уже скоро я стоял в самом центре и увидел картину, которая мне очень не понравилась. Несколько влиятельных людей на животных, что отдаленно напоминали мне флегматичных верблюдов, методично избивали старика. Старик был не простым, он был калекой, магическим калекой, почти как я сам. – Прекратите, – начал я, но меня остановила та же плеть, которой избивали и старика. Наездник, недолго думая, презрительно окинул меня взглядом. Но только мне стоило сделать шаг вперед, встав на защиту старика, как тот сразу опустил плеть на меня. Та со свистом рассекла воздух и рассекла мне лицо через левый глаз. Такого я не ожидал и непроизвольно сделал шаг назад. Но это и все, на что мог рассчитывать наездник, следующий взмах его плети я поймал рукой и крепко сжал его плеть. Тот в недоумении уставился на меня, а потом зло ощерился и сильно дернул на себя рукоять плети. Играть в перетягивание канатов с таким бугаем я не стал, но в эту игру можно играть и вдвоем. Когда он дернул плеть на себя, я прыгнул вслед, влекомый плетью. Он такого точно не ожидал, явно рассчитывая только повалить меня и тем самым освободить плеть. Я же прыгнул за ней, и он никак не успел на это среагировать. Извернувшись в полете, пролетел мимо изумленного наездника. Пролетая мимо него, я резко выстрелил рукой и схватил второй рукой за кнут где-то в его середине. После чего ногой уперся в его спину и резко выпрямился. Рука с намотанным концом кнута успела накинуть несколько колец на его шею, и сейчас я просто душил этого идиота его собственным оружием. От моих резких движений тюрбан, что был надет на его голову, слетел, и я заметил его заостренные уши. Убивать я его не собирался, хотя честно скажу, хотелось, очень сильно хотелось. Но когда тот, потеряв сознание, начал вываливаться из седла и я вместе с ним, то я просто отпрыгнул от него, отпуская кнут, которым его душил. Все это время над толпой стояла тишина. И если местные были в шоке, что кто-то смог напасть на сына местного барона, то заезжие, что какой-то проходимец атаковал их охрану. Но тут начали все оживать, особенно когда к месту пробилась городская стража, и второй наездник начал что-то верещать. Слушать его я не стал. – Заткните его, – произнес я, поворачиваясь к стражнику. Тому хватило увидеть кровь, стекающую по моему лицу, как он просто двинул второму наезднику в зубы пяткой копья, от чего тот упал на землю.