Люциан потянулся и взъерошил ей волосы. — И чтобы никаких больше скандалов, — добавил он. Она проводила его взглядом. Если бы он обернулся, то увидел бы, как она смотрит на него, но он не сделал этого, а сбежал вниз по лестнице, словно мальчишка после уроков, радующийся долгожданной свободе. Я нагнал его на кухне. Сквозь полуоткрытую дверь я увидел его на корточках на полу, но когда вошел, он уже встал. Он прижимал к груди щенка. — Уже ухожу, — бросил он. — Хотел напоследок взглянуть на Кляксу. — Я промолчал. Он нахмурился и спросил: — Что? Почему ты так на меня смотришь? Я закрыл за собой дверь. — Что за игру ты ведешь, Дарне? Он медленно присел на корточки и опустил Кляксу в ящик. Но подниматься не стал, а остался на корточках, глядя на меня снизу вверх. Клякса жевала его палец. — Какую игру? О чем ты говоришь? Я сделал медленный вдох. — Альта встретит красивого брюнета, и тот в нее влюбится? Ты это серьезно? Он пожал плечами. — Послушай, это просто... — Что? Шутка? Игра? А ты не подумал, придумывая эту чушь, что она может все принять всерьез? Он поднял одну бровь. — Но почему ты решил, что я все придумал? — Потому что... — Я запнулся и добавил, понизив голос: — Значит, это просто совпадение, что ты сказал ей именно то, что ей хотелось услышать. На его лице что-то промелькнуло и погасло. — А мне казалось, все девчонки мечтают встретить высокого брюнета. — Будь ты проклят, Дарне! — Я сел на кушетку напротив, чтобы видеть его лицо. — Как можно быть таким лицемером? И как ты смеешь признаваться ей в любви? Он опешил и отдернул руку, перестав играть с Кляксой. — Я не говорил ничего подобного. — То есть ты понятия не имел, как она воспримет твои слова? — Не говори глупости. — Он встал. — Не знаю, на что ты намекаешь, но если ты решил, что я замыслил запятнать добродетель Альты... — Ты, верно, меня за дурака держишь. — Хм-м... — Он оглядел меня с головы до ног. — Не знаю, что на это ответить. Я вскочил и подошел к нему совсем близко. Сердце бешено колотилось. Меня сводило с ума постоянное желание — нет, потребность — ударить его, хотя я знал, что не осмелюсь это сделать. — Почему бы тебе просто не оставить ее в покое? Последовала пауза. Он пристально смотрел на меня, сложив руки на груди, и наконец произнес: — Хорошо. Я во всем признаюсь. — В чем? — Ты прав. Я намерен соблазнить Альту — знаю, что она еще ребенок, но так даже интереснее. А потом я собираюсь ее бросить. Если она забеременеет, тем лучше. Пусть ее жизнь будет разрушена. И твоя, и жизнь твоих родителей — просто потому, что мне так захотелось. Мне нравится разрушать людям жизнь. Я вытаращился на него. Его глаза поблескивали, как черные камушки: неподвижные, нечеловеческие. Горло у меня сжалось, и я едва смог заговорить. — Ты... правда... — Да нет же, конечно, нет! — Он развернулся и отошел от меня на несколько шагов. — Господи, да за кого ты меня принимаешь? Я спас жизнь твоей сестре, привез ее домой, навещаю ее во время болезни, приношу подарки, чтобы ее развеселить, беру щенка, чтобы его не утопили... А ты все это время бросаешь на меня такие взгляды, будто я замыслил убийство! Почему? — Потому что меня от тебя в дрожь бросает! — Спасибо, что ответил честно, — устало проговорил он после некоторой паузы, снял плащ с гвоздика на стене и надел его. — Насчет Альты можешь не волноваться. Я ее не трону. Я склонил голову и отвернулся. Дверь скрипнула и захлопнулась; я услышал его шаги в коридоре. Черепица на крыше задребезжала под порывом ветра. На улице стоял жестокий мороз, но он же прискакал сюда по снегу и льду — доскачет и обратно. я подошел к собачьему ящику и заглянул в него, но щенки спали. Только Пружинка повернула голову и завиляла хвостом. Если бы не Дарне, Клякса сейчас была бы уже мертва. Но все-таки меня не оставляло чувство, что с ним что-то не так. Я это не выдумал. Я вытянул руку и подержал ладонь над горячей плитой, раздумывая, хватит ли мне смелости ее коснуться. Следующие несколько дней я избегал обоих. Я давно обещал Альфреду починить крышу его дома; стоял мороз, погода для ремонта неподходящая, ведь известковый раствор замерзнуть не должен, но я настоял на своем. Сказал матери с отцом, что пойду немного поработаю в Филдс-Роуд, и те переглянулись, однако за день до этого я достроил забор вокруг гумна, так что отец не стал возражать, лишь неодобрительно покосился на меня, дожевывая кусок пирога. — Что ж, придется мне взять на себя работу Альты, — сказала мама и вернулась к завтраку. Я же наклонил голову, спрятал лицо и принялся щипать хлеб на маленькие кусочки. Через пару дней мы закончили ремонтировать крышу, и я вернулся на ферму. Близилось Завершение, надо было резать свинью, нести в дом колоду и еловые ветки. Обычно я радовался приготовлениям к празднику, но теперь мне казалось, что Дарне вечно маячит где-то за спиной, приходит или уходит, и стоит лишь обернуться, как я увижу его. Мы с мамой опалили щетину на костре и как раз тащили свинью в дом, когда во двор въехал Дарне. Я ощутил на себе мамин взгляд. Внезапно в нос ударила густая вонь паленой щетины и запах крови, пропитавшей одежду. Я чуть не задохнулся. Утерев пот со лба, повез тачку через открытые ворота. В сторону Дарне не глядеЛ; хотя слышал каблуки его сапог, звонко цокнувшие о мощеный камнем двор, когда он спешился. Все так же не глядя на него, подошел к насосу и умылся ледяной водой. Потом два часа раздельюал тушу, а закончив, установил коптильню во дворе и только к вечеру, когда уже стемнело, смыл с себя грязь и поплелся наверх. С колотящимся сердцем вошел в комнату Альты, но Дарне спокойно кивнул мне, будто уже забыл все то, что я ему наговорил. — Приветствую тебя, Фармер, — проговорил он. — Дарне, — промолвил я в ответ. Он чуть склонил голову набок и вернулся к игре, в которую они играли с Альтой. Повисла тишина, изредка нарушаемая звуком брошенных костей, тихой бранью Дарне и хихиканьем Альты. Я стал распутывать упряжь, которую принес починить, но пальцы дрожали, и я никак не мог справиться. После этого дня мы с Дарне, казалось бы, заключили перемирие. Просто старались не смотреть друг на друга, а если уж возникала нужда что-то спросить, то делали это бескровным обезличенным тоном, будто бы раньше никогда не встречались. Я опасался, что Альта заметит перемену в нашем поведении, и больше не метал на Дарне гневные взгляды, когда тот дергал ее за косу, ну а он оставил свой насмешливо-любезный тон. Однако моя сестра никого и ничего не замечала, когда он находился рядом с ней. Мне еще не доводилось видеть ее такой счастливой, и при мысли об этом болела душа. Я знал, что долго так продолжаться не будет: рано или поздно Альта поймет, что Дарне не любит ее. Время шло, и вот уже до Завершения осталось всего два дня. Куда ни глянь, всюду в доме висели вечнозеленые гирлянды; блестящие звезды из золоченой бумаги и красные шары. На кухне пахло корицей и растопленным сливочным маслом. Альта всю прошлую неделю плела гирлянды из плюща, но делала все очень медленно и кое-как, потому что больше смотрела на Дарне, чем на работу в руках. Теперь же она сидела на кушетке, завернувшись в одеяло, и раздавала указания, пока мы с Дарне развешивали гирлянды по стенам. Ее глаза разгорелись от восторга, и Дарне, то и дело поглядывая на нее, улыбался. — Вот эта криво висит! Прикрепите в середине! — Будет исполнено, миледи. — Парень отвесил поклон, держась за край гирлянды; стул, на котором он стоял, закачался. — Здесь? Я быстро опустил взгляд на груду темно-зеленых листьев, уже потерявших свой блеск. — Принесу еще булавок. — Хорошо, — кивнул он. — Альта, смилуйся, необязательно же выверять все по линейке! Я пошел на кухню и принялся искать булавки в ящике комода. Мама, перепачкавшись в муке, раскатывала тесто на столе. Раскраснелась точь-в-точь как Альта. — Ох, Эмметт, будь добр, достань мне вон ту банку! И раз уж ты здесь, зажги плиту, отмерь фунт сахара и поставь вариться карамель. Куда подевался отец? Он обещал ощипать гуся! Когда я наконец вернулся в гостиную, Альта с Дарне целовались. Я замер в дверях. Но нет, мне почудилось — эти двое просто танцевали. Он обнимал мою сестру и кружил по комнате; пара ловко лавировала между стульями, лица П О ЧТИ соприкасались. Дарне мурлыкал себе под нос мелодиЮ ; потом сбивался на шепот: — Раз; два; три... влево... вместе... отлично... ах! Виноват, виноват! Танцующие споткнулась, и он попытался подхватить мелодию с того же места, где та оборвалась. — Ла-ла-ла... да, вот так... ла-ла ла, — пропел он, и Альта захихикала. — Ой, хватит, я больше не могу. Ты мне все ноги отдавила! — Смеясь, они остановились. — Давай еще потанцуем, — попросила Альта. — Тебе нельзя переутомляться. — Я и не стану. Моя сестра с улыбкой взглянула на него снизу вверх, часточасто дыша. Какой же прекрасной она мне показалась в этот момент! Рука Дарне на ее талии выглядела изящной и тонкой: рука аристократа, который в жизни не проработал ни дня. — А я устал, — промолвил он, откинул со лба завиток взмокших волос и отпустил Альту, и все это как будто одним жестом. — Так мы будем вешать бумажные цепочки? Кажется, твой брат пошел за булавками. — Он посмотрел на дверь и увидел меня. — Эмметт! — воскликнула Альта и побежала ко мне, ступая легко, словно в танце. — Люциан учил меня танцевать вальс! — Я видел. Поставив на комод коробочку с булавками, я принялся сосредоточенно возиться с крышкой. — Мы хорошо танцевали? — Один из вас точно знает, что делает. — Я никогда раньше не танцевала вальс. Эм. Не может же у меня все получиться с первого раза! Мне нужно тренироваться. — Она протянула руку Дарне, но тот рассмеялся и покачал головой. — Прости, Альта. Мне бы твою выносливость. — Тогда покажи Эмметту, что нужно делать. Мы с ним потренируемся, и когда ты приедешь в следующий раз, я не собьюсь ни разу, обещаю! — Альта, тебе только на днях разрешили вставать с постели... — Кажется, мне пора, — мы с Дарне произнесли свои реплики одновременно. — Нет, нет! Прошу, Люциан. Всего несколько минут. Завтра канун Завершения, будь добрее. Он закусил губу и взглянул на меня со смутной улыбкой. — Ты можешь сама его научить. Альта. Ты знаешь все шаги. — Хорошо. Но ты останься и поправь меня, если я ошибусь. — Она развернула меня боком, и мы встали лицом в одну сторону. — Повторяй за мной. Шаг вперед, в сторону и вместе, вот так, видишь? Раз, два, три... Я попытался повторить ее шаги. Дарне еле сдерживал улыбку. — Да нет же, вот так! Ох, Эмметт, что ж ты так медленно! — Дай ему шанс. Альта, — вмешался Дарне. Я остановился и взглянул на него, но он смотрел мне на ноги. — Не торопи его. Ты и сама сначала копалась.