— Какие еще ушибы? — заинтересовался Крэг. Джек сидел слева от него, и левой стороны его лица Крэг не видел. — Разве ты не заметил? — изумленно спросила Алексис. — Взгляни! Джек неохотно повернул голову, чтобы Крэг мог увидеть другую сторону его лица. — Боже! — воскликнул Крэг. — Выглядит впечатляюще. — Он протянул руку и, чтобы определить размер опухоли, ткнул пальцем в ушибленную скулу. — Больно? — Еще как! — бросил Джек и отдернул голову. Он терпеть не мог, когда врачи поступали подобным образом. Они тычут в больное место и при этом спрашивают, больно или нет. По его наблюдениям, этим особенно грешили ортопеды, с которыми Джеку как баскетболисту, постоянно получающему ушибы, приходилось общаться довольно часто. — Прости, — сказал Крэг. — Ушиб серьезный. Возможно, стоит приложить лед. Если хочешь, я это сделаю. Джек испуганно покачал головой. — Так как же это произошло? — спросила Алексис. — Я просто представить себе не могу! Джек описал, как явился в дом Джордана с идеей эксгумации тела Пейшенс, не сомневаясь в том, что получит отказ; как появился Тони Фазано в сопровождении телохранителя, облаченного в такой же, как и у адвоката, наряд. — Его зовут Франко, — вставила Алексис. — Ты с ним знакома? — не скрывая удивления, спросил Джек. — Я с ним не знакома, но я его видела. Этого парня трудно не заметить. Он приходит в суд вместе с Тони Фазано. А имя мне известно потому, что я слышала, как его называл Тони, когда они выходили из зала. Джек поведал им, как горячо протестовал Тони против эксгумации и аутопсии тела. Не забыл он упомянуть и о том, что его обещали превратить в «экспонат для истории», если он все же проведет вскрытие. Некоторое время Крэг и Алексис молча смотрели на Джека — настолько потряс их его рассказ. — Все это очень странно, — сказал Крэг. — Почему он так резко выступает против аутопсии? — Возможно, потому, что полностью удовлетворен ходом дела и не хочет раскачивать лодку. Тони делает все, чтобы исключить возможные осложнения, и рассчитывает на большие деньги. Но все это только усиливает мою мотивацию. — Ну а что же с твоим лицом? — не сдавалась Алексис. — Ты почему-то не хочешь об этом говорить. — Это случилось в самом конце. После того как Франко нагло выдворил меня из дома. А меня подвело мое остроумие. Мне не следовало говорить, что я нахожу их одинаковые костюмы весьма милыми. — И он тебя ударил? — с ужасом спросила Алексис. — Во всяком случае, это не было похоже на любовное поглаживание по щеке, — ответил Джек. — Думаю, что ты должен подать на него в суд! — заявила Алексис с негодованием. — Не могу с тобой согласиться, — сказал Джек. — Продолжая совершать глупости, я врезал ему в ответ, так что судебный процесс превратится в бесполезное препирательство, кто кого стукнул первым. — Ты ударил этого семифутового громилу? — изумленно спросила Алексис. — Неужели, повзрослев, ты утратил присущее тебе в детстве чувство самосохранения? — Некоторые мне об этом говорили, но я предпочитаю думать, что мне иногда свойственны импульсивные вспышки. Или скажем так: некоторое безрассудство, вызванное излишней самоуверенностью. Тебя, как психолога, подобное объяснение устраивает? — Не нахожу во всем этом ничего смешного, — сказала Алексис. — Я тоже, — согласился Джек. — Но весь эпизод, и особенно та его часть, когда я получил по физиономии, помог мне в дискуссии с Джорданом, которую я с самого начала считал совершенно безнадежной. — Джек извлек из кармана пиджака разрешение на эксгумацию. Он положил документ на стол, разгладил ладонью и сказал: — Джордан дал согласие и подписал бумагу. — Это снимает с него все подозрения, — заметил Крэг, разглядывавший документ через плечо Алексис. — Кто знает, — ответил Джек. — Пока ясно одно — этот документ переводит эксгумацию из области теории в практическое русло. Впрочем, следует учитывать, что времени у нас мало. Однако вам, ребята, надо решить, хотите вы этого или нет. Решение должно быть принято немедленно. — Мое мнение с утра не изменилось, — ответил Крэг. — Мы не знаем наверняка, поможет нам вскрытие или навредит. Я мог бы привести массу аргументов как за, так и против. — Думаю, что с учетом проблемы цианоза аутопсия может принести пользу, — сказал Джек. — Должна существовать какая-то сопутствующая патология. Но ты прав. Ничего нельзя гарантировать. Я не хочу на вас давить — риск ухудшить ситуацию все же есть. Решение целиком за вами. — Мне сейчас трудно принимать какие-либо решения. Думаю, я против, потому, что боюсь неизвестности. Но с другой стороны, что я знаю? Думаю, что в моем положении трудно сохранять объективность. — А почему бы нам не узнать мнение Рэндольфа, — вмешалась Алексис. — Если аутопсия даст позитивный результат, он сможет придумать, как представить это в качестве свидетельства. Скажем, по факту открытия новых данных. Разве не так? — Ты права, — сказал Джек. — С Рэндольфом надо обязательно проконсультироваться. Если мы не сможем представить суду наши находки, вся затея будет пустым времяпрепровождением. — Нет-нет, подождите, — сказал Крэг. — Я сомневаюсь в его компетенции и думаю о замене, а вы считаете, что он должен принять решение — делать вскрытие или нет! — А заодно мы расскажем ему биографию Джордана Стэнхоупа, — игнорируя слова мужа, добавила Алексис. — Не могли бы мы обсудить с ним все по телефону, чтобы сегодня же принять решение? — спросил Джек. — Мы не можем откладывать. Даже если аутопсии будет дан зеленый свет, я не могу гарантировать, что ее удастся провести. В уравнении слишком много переменных величин, а времени нет. — Я знаю способ лучше, чем телефонные переговоры, — сказала Алексис. — Он живет буквально за углом. — Отлично, — сказал Крэг, беспомощно разводя руками. Казалось, что у него просто не осталось сил спорить с Джеком и Алексис. — Но я звонить ему не буду. — Я сделаю это, — заявила Алексис, поднялась со стула и подошла к письменному столу. — Мне кажется, что ты чувствуешь себя значительно лучше, — заметил Джек. — У меня взлеты чередуются с падениями, — ответил Крэг. — От уныния к надежде. И это продолжается с октября прошлого года, когда началась вся эта заваруха. Сегодня против меня свидетельствовал Билл Тардофф. Мы были друзьями, и я никогда не смогу понять его поступок. — Он хороший врач? Прежде чем ответить, Крэг долго молча смотрел на Джека. — Спроси меня об этом через пару дней, — наконец сказал он. — Сейчас мой ответ будет чрезмерно эмоциональным. Но мне очень хочется убить этого парня. — Понимаю, — ответил Джек. — А что ты можешь сказать о докторе Ноэль Эверетт? Какая у нее репутация? — В моих глазах или в глазах медицинского сообщества? — И то и другое. — Как и в случае с Биллом, мое отношение к ней изменилось после иска. Врач она не выдающийся, но вполне приличный, и время от времени я прибегал к ее помощи. В целом у нее хорошая репутация. Она нравится коллегам, хотя и не так предана своей профессии, как большинство из них. — Почему ты так считаешь? — Она работает только половину рабочего дня. Хотя нет, это все же две трети. Предлог — семья. Но это полная чушь. Я хочу сказать, что у нас у всех есть семьи. Джек кивнул, словно соглашаясь со словами Крэга, но на самом деле это было не так. Он подумал, что было бы совсем неплохо, если бы Крэг хотя бы на время последовал примеру Ноэль. Вполне вероятно, что он стал бы счастливее и больше внимания уделял детям и жене. — Я спрашиваю о Ноэль Эверетт только потому, что она отметила любопытную деталь. По ее мнению, некоторые из «старомодных врачей», к коим она причисляет и себя, очень злы на тех, кто увлекся concierge-медициной. Это тебя удивляет? — Нисколько. Думаю, что они просто завидуют. Не все могут переключиться на практику с предоплатой услуг. Это во многом зависит от типа пациентов. — Ты хочешь сказать, что это зависит от того, состоятельны пациенты или нет? — Да, это играет существенную роль, — согласился Крэг. — Такая медицина обеспечивает более приятный образ жизни, чем традиционная врачебная практика. Я зарабатываю больше, чем они, затрачивая при этом меньше времени и сил. Естественно, это вызывает зависть. — А что случилось с твоими пациентами, когда ты сменил практику? Я имею в виду тех, кто не смог внести предоплату. — Их передали тем, кто придерживается традиционной практики. — То есть их в некотором смысле кинули. — Ни в коем случае. Мы потратили массу времени, чтобы устроить их к другим врачам. Джек не стал спорить, хотя и остался при своем мнении. — Значит, ты считаешь, что Ноэль злится потому, что завидует? — Иных причин я не вижу. Джек мог назвать несколько причин, но развязывать дискуссию ему не хотелось. — Пейшенс Стэнхоуп была твоей пациенткой и в старой практике? — Нет. Она была пациенткой врача, который перешел на concierge-медицину. Теперь вся его практика практически перешла ко мне. Он во Флориде и очень болен. — Значит, в некотором смысле ты унаследовал его практику? — В некотором смысле да. Алексис вернулась к столу. — Рэндольф сейчас приедет, — сообщила она. — Идея аутопсии его заинтересовала, но он кое в чем сомневается. Ведь ее результаты, какие бы они ни были, надо будет предъявлять в суде.