«Скидбладнир» не подходил к «Кронверку» слишком близко, потому что палуба ресторана находилась примерно в трех метрах над водой, а пулеметная башня едва в двух. Длинная очередь прошла по открытой верхней палубе как можно ниже, сметая всех стоявших и сидевших. Ингрид выдержала паузу, чтобы в зале подумали, что она перезаряжается, и достреляла остаток через корпус шхуны в направлении сходни. Одновременно, пока высокий борт ресторана не перекрыл направление на парковку, Колоб и Уинстон с кормы отстреляли по магазину в направлении куривших на набережной бандитов. Перед этим Колоб посмотрел в бинокль и выбрал цель. Пусть горячие южные люди подумают, что напали адресно на них. Может быть, полная парковка бандитов на подозрениях сразу начнет стрелять друг в друга. Ингрид четко сменила ленту и принялась крошить уже ресторанный зал, держа ствол на уровне иллюминаторов и постоянно возвращаясь к месту напротив сходни. Надо, чтобы все залегли и не пытались сбежать. Соотношение времени и количества патронов давало возможность стрелять даже не длинными очередями, а непрерывно. Неважно, что ствол перегреется и не будет точности. Какая точность при стрельбе в упор с пулеметной плотностью огня. Да и водяное охлаждение позволяет выстрелить достаточно до перегрева. Студент повел катер на абордаж, и третья лента почти в упор пошла по низу зала, где должны были лежать выжившие после второй. Уинстон и Колоб забрались на крышу рубки и встретили очередями троих смелых бандитов, которые отлежались на палубе и побежали не то пострелять по бронекатеру сверху, не то спрыгнуть на него. На палубе еще лежали живые. Уинстон отработал по телам у дальнего края, при этом пара человек успела сброситься за борт. Колоб присел на колено и короткими очередями положил четверых, убегавших по сходне к набережной. На берегу уже взвыли сирены, какой-то оптимистичный милиционер выскочил из подворотни и приказал всем на парковке сложить оружие. Бандиты на парковке вполне могли подумать, что стреляет по «Кронверку» милиция. По милиционеру открыли огонь сразу несколько бандитов, и в ответ по ним стали нестройно стрелять из пистолетов его коллеги с некоторых балконов и от машин, припаркованных выше по Кронверкскому проспекту. К удивлению Уинстона, в обозримом пространстве не было мирного населения. Или люди сами решили обойти толпу мрачных личностей на парковке, или пешеходные потоки кто-то перенаправил. Возможно, блатные решили, что милиция убирает посторонних, чтобы обеспечить себе удобство оперативного наблюдения. Конечно, они могли подумать, что милиция готовит штурм и массовые аресты, но их агенты в органах сообщили бы заранее, а разведчики во дворах и на улицах никакой подозрительной активности не заметили. Четвертая лента поливала зал, когда абордажная команда зачищала верхнюю палубу и пирс. Потом Колоб свистнул. Студент направил катер в сторону моста, чтобы высунуть башню из-за «Кронверка» и держать под огнем парковку и пирс, пока абордажники зачищают внутренние помещения. Абордажная команда спустилась в зал. Подошвы ботинок Уинстона на крови не скользили, в отличие от туфель Колоба. Тот свалился на трапе с верхней палубы в зал и чуть не пристрелил англичанина. Криминальные авторитеты соображают быстро. Тугодумы до верхних уровней иерархии там не доживают. Почти все успели залечь еще при первой ленте. Некоторые бросились к выходу, и их там подловила Ингрид. Во время беспорядочного обстрела зала многие пытались поймать момент и выскочить, когда ствол вроде бы отвернулся. Некоторые даже успели, и четверых из них потом снял Колоб, остальные же спрыгнули в воду. На полу остались убитые, раненые и те, кто выбрал стратегию лежать. Ведь абордажная команда может и не прийти. Пулемет уже нанесет достаточно урона, если неизвестные враги выбрали бить вслепую через переборки. Если они выбрали бить вслепую по всему кораблю, то не знают, кто где сидит. Если цель — кто-то конкретный, то такое начало все-таки дает ему слишком много шансов сбежать. В любом случае, это не метод действия силовых структур, те бы начали со штурмовиков в броне при поддержке с вертолетов. При почти полной посадке уютный зал шхуны-ресторана выглядел как бойня. Везде тела, кровь по стенам. Среди покойников с татуировками лежали двое официантов в белых рубашках и двое девушек в летних платьях. Выжившие в меру сил повернули головы и посмотрели на них. Конечно, не силовики. Гражданская одежда, музейное оружие. Кто-то выстрелил с пола и вроде бы попал в клетчатого. Тот пошатнулся как от удара в бронежилет, и ответил очередью. Почти одновременно другой выстрелил в «круглолицего», но промазал, потому что тот резко присел и выстрелил в ответ. Дойдя до середины зала, абордажники добили несколько лежавших, которые не выглядели явно мертвыми. На улице в беспорядочную перестрелку из пистолетов и автоматов снова включился не жалеющий патронов пулемет. На парковке что-то взорвалось. Не то бак, не то ящик гранат в багажнике. — Посмотри на меня, Мики, — сказал Колоб, глядя на человека с раной в груди и раной в животе. Мики повернулся. Уинстон увидел его в третий раз. В ресторане и в гостях у чифирных он выглядел куда лучше. И речь тут не о двух свежих пулевых ранах. Лицо «норвежской крысы» стало одутловатым, на щеках появилась сыпь, белки глаз помутнели и покрылись сеткой сосудов. Даже волос на голове убавилось. — Химия? — Колоб тоже заметил перемену. Мики кивнул. — Просто не надо было путаться под ногами у нас с Сандро. Мики дернулся, как будто хотел что-то сказать, но не мог. На губах появились кровавые пузырьки. — Nie nado bilo prodavat Rodinu, — добавил Уинстон. Можно было и промолчать, но захотелось сказать реплику в стиле русского вестерна. Правда, выдержки не хватило, чтобы проконтролировать акцент. Мики показал пальцем на соседнее тело и сделал движение, как будто засовывает ключ в скважину и поворачивает. — Не стреляй, — сказал Уинстон Колобу, — Он торгуется. — Возьми ключ… Не добивай… Того стоит… — он все-таки смог произнести важные слова. Но шепотом. — EngRish spy! Fuck admiraR Rawson! — негромко выругался лежавший рядом с Мики в огромной луже крови кареглазый вроде бы почти европеец. Он получил три пули в бедро, когда уже лежал на полу, и одна из них разорвала артерию. Но настоящие шпионы, в отличие от контрабандистов-дилетантов, умеют оказывать первую помощь даже тяжело раненому самому себе. Поэтому он наложил на ногу жгут и повязку, вколол какой-то препарат из лежавшего рядом шприца, но потерял слишком много крови и сил. Возможно, спустись абордажники раньше, пока из него не вытекло столько, он бы бросил жгут, выхватил пистолет и положил их двумя по-шпионски меткими выстрелами в голову. Рубашка японца выбилась из брюк, но открыла не голый живот, а эластичный пояс телесного цвета, заляпанный кровью. Похоже, в поясе хранилась аптечка на черный день. И что-нибудь еще, что слишком важное, чтобы просто положить в карман. Уинстон закинул ППС за спину, наклонился и достал из кармана швейцарский нож. Когда обсуждалось, чего не хватает из снаряжения, никто не сказал, что нужны ножи. У нормального человека нож и так всегда под рукой, хоть у бандита, хоть у лейтенанта. И у шпиона тоже. И у японского шпиона тем более. Японец ударил каким-то маленьким клинком, целясь в шею. Но попал в плечо вскользь, и кевларовая подкладка погасила удар. Англичанин как раз открыл нож, чтобы разрезать на нем пояс. Удар в плечо вывел его из равновесия, и он всем весом воткнул лезвие в живот японца. Тот застонал и уронил руку. — Die hard, — сказал Уинстон. Потом подумал, что японец вряд ли настолько знает английский и добавил по-русски: — Умри тяжело, но достойно. Не мастерский перевод, но сойдет. — Уходим! — сказал Колоб. Уинстон поспешил к трапу. За неимением лучшего варианта, трофейный пояс пришлось сунуть под рубашку. Снаружи Ингрид снова поменяла ленту и дала пять одинаковых коротких очередей. Японец на грани потери сознания воткнул свой нож себе в живот и вспорол кожу слева направо. Потом разрезал жгут на бедре. Трап на верхнюю палубу проходил мимо двери на кухню на корме корабля. Дверь открылась, и Уинстон выстрелил в нее раньше, чем разобрал, кто и зачем ее открывает. Первой пулей попал, второй нет, а магазин мог бы и поменять. Выскочивший человек оказался даже не раненым при пулеметном обстреле. Будь у него хоть какой-то пистолетик, Уинстону не жить. Но у многих коренных обитателей тюрьмы нарабатывается привычка носить определенное холодное оружие, и пистолет им только помешает, потому что за десятилетия зоны наработан рефлекс хвататься именно за нож. Или за шило. Короткий стилет ударил англичанина в сердце. То есть, в жилет. Потом в печень, то есть, снова в жилет. В прошлый раз бандит из Норвегии колол его привычной финкой, ножом с большим углом схода острия, поэтому мягкого бронежилета оказалось достаточно. Сейчас Уинстону досталось тонким стилетом, который пробивал кевлар, но русский бандит не ждал встретить жесткую пластину в жилете и не сразу сообразил, что ни один его удар не доходит до цели. Англичанин ответил головой в лицо и левым хуком. Разорвал дистанцию, а Колоб застрелил нападавшего. Уинстон сменил магазин и поспешил к сходне, а Колоб сменил магазин и расстрелял его в дверь кухни, не входя внутрь. С верхней палубу спустились Ингрид и Студент. — Бежим! — Куда! — На берег! Время! Ингрид мотнула головой, Уинстон обернулся и увидел над Невой летящий к ним боевой вертолет. Из бронекаюты "Скидбладнира" поднимался густой дым. — В нас попали? — спросил он на бегу, — Ты как? — Попали, но не пробили. Это я на борту дымовуху нашла. Пусть пилот думает, что катер уже горит. 30. Глава. Между четырех огней Вчетвером они выбежали на набережную. Ингрид сорвала с Уинстона ППС и подсумок и бросила в воду. Колоб сам сообразил выбросить шмайссер и магазины. Теперь бегом через дорогу. С парковки по ним не стреляли. Наверное, думали, что убегают авторитеты с корабля. Те, кто стрелял по парковке, тоже не стали стрелять по убегающим с корабля. Не до того, когда перед тобой вооруженные враги. Вертолет завис примерно над «Кронверком», повернулся и открыл огонь по парковке из крупнокалиберного пулемета. Несколько человек прыгнули в воду. Вертолет послал короткую очередь им вдогонку, и вода окрасилась красным. Под звуки канонады «пираты» пробежали спринт до ворот Зоопарка. Вахтерша на входе, как и следовало ожидать, куда-то подевалась. Когда перестрелка переросла в артподготовку, лучшее, что она могла сделать, это залечь в безопасном месте. — Стой! — попросила Ингрид, когда они пробегали мимо фонтанчика. Раз! Она расстегнула четыре пуговицы, и юбка развернулась в первоначальное ужасное состояние. Два! Сняла накладные ресницы. Три! Перевязала платок. На ходу надела жакет в рукава, поджала губы, скрывая помаду, ссутулилась и побежала, семеня полусогнутыми ногами. — Как они это делают? — сказал за всех Студент. На выходе из Зоопарка не спрашивали ни билетов, ни документов. Вот Кронверкский проспект, осталось перейти дорогу и сесть в ЗиС у Сытного рынка. Первым нервно полубежал не фигурирующий в ориентировках Студент. Когда в квартале отсюда боевые действия, нет смысла разыгрывать спокойствие и неспешность. Суета и подозрительность будут выглядеть более естественно. Далее — Уинстон и Ингрид. Он совсем забыл, что на этом участке пути маскировка ему все-таки понадобится. Поэтому посмотрел на Ингрид и решил подыграть. Подобрал в Зоопарке забытую кем-то трость, и изобразил хромоту на правую ногу. Расстегнул пиджак, чтобы не было видно, как он порван спереди пулями и ножом. Убрал во внутренний карман свою клетчатую кепку и одолжил у Студента черную. Сгорбился. Слева его поддерживала под руку Ингрид, вся черная и сутулая, совершенно не похожая на «товарища лейтенанта» в парадной форме, как ее могли бы описать случайно выжившие вчерашние недруги. Заодно из-за нее с многих направлений не был заметен шрам на щеке. Колоб замыкал колонну, соблюдая дистанцию.