По агентурным сведениям ожидался мирный переход зон ответственности Сандро, Болгарина и Тарана под контроль «новых мурманских». Аналитики говорили, что наследством придется поделиться. Кусок слишком большой, чтобы эти мурманские его проглотили за раз, и они в городе слишком новые, чтобы старожилы им уступили. Стукачи сообщали, что никто из ленинградских авторитетов не готовился к наступательным действиям на сходняке. Все ожидали мирного дележа активов, но подстраховывались от неприятностей. К семи вечера в трюм «Кронверка» спустились чуть ли не два десятка авторитетов первой величины и несколько представителей из других регионов. Москва, Ростов, Кавказ. — Только давай без глупостей, — Ингрид взялась объяснить ситуацию матросу, — Мы вооруженная банда, угоняем корабль. Ты не трус, но против четырех стволов у тебя шансов нет. Перед атакой высадим тебя на набережной адмирала Макарова. — Вы же не грабители, вы террористы, — злобно сказал матрос. — Ты не блатной, случайно? — спросил Студент. — Нет, и не случайно. — Если тебе важно, то мы идем мочить козлов. Не банк грабить и не по мирняку стрелять. — Каких козлов? — Сходняк на «Кронверке». — В смысле, блатных авторитетов? — Их самых. — Не врешь? — Зуб даю. — А за что, если не секрет? — в голосе прозвучала даже какая-то симпатия. — Японцам Родину продают. — Сиди спокойно. Это не твоя война. И не надо их предупреждать. Пожалуйста, — сказала Ингрид, — Если бы нас не волновала жизнь простых людей, мы бы начали с тебя. Матрос пожал плечами, но, похоже, понял. — Раз Родину продают, то мочите. Святое дело. Только катер жалко. — Топить не будем, прятать не будем, — пообещал Уинстон, — Поставим у берега, менты в музей вернут. — Кто у вас за моториста и рулевого? — Я, — ответил Студент. — Давай хоть покажу, как тут управляться. Опыт какой есть? — Только грузовики. Под руководством матроса Студент попробовал поманеврировать, попробовать ход вперед и назад. — Сойдет, — сказал Колоб, — Причаль вон там, высадим мужика. Студент попытался аккуратно притереть катер к причалу у набережной и первым делом сплющил стоявшую там моторную лодку. — Зачем ты это сделал? — возмутился матрос. — Я её не видел! — Водила, блин, это десятитонный военный корабль, это тебе не грузовик! — Она стояла под дурацким углом… — Лодка стояла позади нас! Запомни, «стоп-машина» это не тормоз. Тут вообще тормозов нет, кроме якоря. — Мужик, хорош умничать. Прыгай уже. — Да хрен-то с вами, мне катер жалко, — матрос ловко соскочил на причал, — Попутного ветра и семь футов под килем! — Нам нужен капитан, — сказала Ингрид, — У пиратов всегда есть капитан. — Кто? — спросил Студент. — Здесь только один морской офицер. — Снимаю шляпу, — Студент повернулся к Уинстону, — Принимайте командование, сэр. — Принимаю, — серьезно сказал Уинстон, — Команда, стройся! Все встали в ряд. — Лейтенант Студент! — Я! — Старший механик. По совместительству рулевой. — Есть, капитан! — Лейтенант Нильсен! — Я! — Старший канонир и командир башни главного калибра. По совместительству боцман. — Есть, капитан. — Матрос Колоб! — Я. — Квартермейстер! — Это что за хер? — Командир абордажной команды. Не знаю, как по-вашему. — Есть, капитан. Большая команда-то? — Ты, да я, да мы с тобой, — англичанин щегольнул знанием русского. Ингрид как будто хотела что-то сказать, но передумала. На современных военных кораблях капитан, конечно, не ходит сам на абордаж. Но во времена викингов конунг или ярл первым прыгнул бы на борт вражеского драккара. Да и во времена пиратов вполне возможно. — Нам нужно название для корабля, — сказала она, — Ни один ярл не пошел бы в поход на драккаре «номер восемь». — Только не Нагльфар, — сказал Студент. — Конечно, не Нагльфар. Я только что тут ноготь сломала. — Лучше уж Скидбладнир. — Скидбладнир — хорошее название. Никто не возражает? В восьмом часу «Скидбладнир» двинулся на абордаж «Кронверка». Корабль-ресторан стоял не вплотную к набережной, а на якоре метрах в пяти от нее. К середине корабля с набережной вела длинная сходня с перилами. Для ресторанного зала на палубе шхуны построили как бы каюту размером во всю палубу, а на крыше каюты сделали как бы верхнюю палубу, то есть, ровную площадку, огороженную перилами. Когда обсуждали тактику, Колоб сказал, что высокие договаривающиеся стороны сядут в зале. В открытом баре на верхней палубе будут помощники на ступеньку ниже и, самое главное, вооруженные телохранители. Может быть, даже с автоматами. В истории флота они вряд ли разбираются, и музейный катер примут как опасно приближающийся военный корабль. Могут и тревогу поднять раньше времени. Поэтому на борт взяли купленный у цыган кассетный магнитофон и кассету с записью песни с генеральной репетиции. Ингрид станцует на крыше рубки, Студент с камерой сделает вид, что снимает. За пару дублей можно подойти поближе. Евросигнал непрямыми намеками сообщил Ингрид, что атака должна уложиться в пять минут, после чего надо брать курс на север, то есть, высадиться на сушу и убегать через служебный въезд Зоопарка. Когда начнется стрельба, в Зоопарке объявят эвакуацию посетителей через центральный вход на севере. На служебном входе с юга будет вахтер, но он, если не ляжет на пол, закрыв дверь, терпимо отнесется к людям, убегающим от перестрелки. Пересечь Зоопарк в уже поредевшей через пять минут после начала эвакуации толпе посетителей будут несложно. На верхней палубе «Кронверка» никто не заподозрил угрозу в музейном катере с танцующей под магнитофон девушкой и оператором. Зрители даже одобрительно кричали и свистели. Ингрид станцевала еще раз, повернувшись к ним, а Студент как раз вывел катер на позицию. На последних тактах девушка развязала и широко распахнула рубашку, театрально поклонилась и элегантно спустилась в люк на пулеметной башне. — Все скажите, «Во имя Одина», — попросила Ингрид, поворачивая башню. — Во имя Одина! — повторил экипаж.