— Вариант, — Студент ненадолго задумался, — Но матросской формы у вас нет. Тогда играем банду революционных анархистов. Вениамин — атаман. Как бы и джентльмен, и бандитская морда со шрамом. Ингрид — романтичная девчонка-анархистка, тогда таких хватало. И мы с Колобом играем камео. — Что такое «камео», и как в него играть? — спросил Колоб. — Когда актер играет сам себя. Вооруженные преступники играют вооруженных преступников. Вешаем пулеметные ленты поверх пиджаков и при всем честном народе проходим на корабль. — Кинопробы это не только костюмы, — сказал Костя, — Это еще сценарий. Надо что-то делать такое сценическое для отвлечения внимания. Петь там или танцевать. Чтобы с одной стороны камера работала, с другой стороны в рупор орали, массовку строили. — И режиссер чтобы такой важный сидел на складном стульчике и говорил «не верю, еще дубль», — сказал Боря. — Можете режиссера найти? — спросил Студент, — В таборе никого похожего нет, сразу говорю. — Якину позвоним, — предложил Костя, — Он как раз с новой любовницей в Ленинграде гуляет. Без московского шика с цыганами и медведем никак не может. Вчера только в «Прибалтийской» выступали, его в зале видели. И машина при нем — кабриолет студийный с московскими номерами. — В качестве кого ты его хочешь пригласить? Он же москвич. — В качества лоха, которого втемную используют. Чтоб народ видел, что съемочная группа в полном комплекте, и настоящий режиссер свысока смотрит и автографы раздает. Мы его таинственно пригласим на секретные съемки Ленфильма, а на месте чарочку поднесем, подсядем и заболтаем. Или ты хотел Масленникова с Ленфильма? Так тот сразу раскусит. Что такое от имени Ленфильма снимают, а он не знает. — Согласен на Якина. Что снимать будем? — Цыганский репертуар с бронекатером не вяжется, — сказал Боря. — Любую песню начала века, кроме совсем детских или совсем военных мы сбацаем как родную, — сказал Костя, — Две гитары, скрипка и аккордеон. — То есть, вам надо клип на песню какую-нибудь с анархистами-пиратами, — сказал Боря. — Какую? — спросил Студент. — Не знаю. Вспоминай. — Песня с бандой анархистов и кораблем? — уточнил Колоб, — Должно быть одесское что-то, но не могу припомнить. — Делов-то, — пожал плечами Студент, — Сам напишу. — Ты же не лирик, а физик. То есть, химик. — Физики и лирики — противопоставление для убогой провинции и недалеко от нее ушедшей купеческой Москвы, — строго сказал Студент, — У меня не просто высшее образование, а ленинградское высшее образование. Местами даже петербургское. Я получение пиролита пятистопным ямбом описывал. Ты думаешь, мне слабо песенку накатать? — Ну флаг тебе в руки, — пожал плечами Колоб, — На слабо не беру, за базар отвечать не спрошу. — Подожди часик. — Ингрид? — Студент постучался в «комнату с кроватью». Оттуда уже минут десять не доносились скрипы и стоны. — А? — Я вас спрошу как лейтенант лейтенанта, вы петь по-русски умеете? — Переору любого соловья. — Я серьезно. — Спою любую песню, которую можно кричать взводом, чеканя шаг по плацу. Через полтора часа Студент бросил на растопку исписанную тетрадку черновиков, собрал всех причастных, рассказал идею со съемками клипа и угоном катера и показал готовый текст. Я анархистка с седьмого класса. Пью самогонку заместо кваса. Люблю кататься на шарабане, Ищу я деньги в чужом кармане. Ах шарабан мой, американка, А я девчонка, я шарлатанка. А я влюбилась, да в проходимца. Он англичанин, зовут Уинстон. Прощайте, други, я уезжаю. Кому должна я, я всем прощаю. Ах шарабан мой, американка, Да его знала вся Молдаванка. Сниму я юбку, жакет короткий. Вина я выпью, а лучше водки. Всегда для праздника есть причина, Раз меня любит такой мужчина. Ах шарабан мой, американка, Не хватит денег, пойду продам-ка. Мы анархисты, да мы пираты Угнали катер из Петрограда. Будем бороться мы с капиталом. Я с пулеметом, он за штурвалом. Ах шарабан мой, американка, Мы лучше спляшем на башне танка! «Шарабан-американка» — очень популярная песня времен Гражданской, по русскому обычаю размножившаяся в десятках вариантов. Под жалобную историю «девчонки-шарлатанки» белые ходили в атаку на красных. Красные же адаптировали мотив для политической пропаганды. «Мундир английский, погон французский, табак японский, правитель омский» с неизменным упоминанием шарабана в припеве. Актуальный текст Студент скомпоновал из запомнившихся ему или Косте аутентичных фрагментов, разбавленных впечатлениями от «парочки, которую под расписку в дурдоме выдали», и упомянул, зачем съемочной группе может понадобиться катер. — Ингрид, это споешь? — Спою. — Репетируй. — А мне что делать? — спросил Уинстон, — Я ни петь, ни танцевать не умею. — Чечетку бей.