Беда в том, что преступники ведут преимущественно ночной образ жизни, и свои дела привычно обсуждают по вечерам. Если угнать катер ночью, то его пришлось бы где-то прятать до вечера, но не слишком далеко, чтобы к 18–19 часам прийти к стрелке Васильевского острова с расчетной скоростью десять узлов. В место, находящееся менее, чем в пяти километрах от упомянутого музея. То есть, где-то в городе. Если задача угнать катер выглядела с имеющимися средствами более-менее выполнимой, то задача прятать его двенадцать часов выполнимой не выглядела. В десятом часу вернулись Ингрид и Студент, выгрузили тяжеленные сумки с цинками. Ингрид выглядела как… чучело какое-то. Длинная черная юбка до середины голени, дурацкий черный жакет с короткими рукавами, бабский черный платок на голове. — Тебя не узнать, — сказал Уинстон. — Меня курсовые офицеры не узнавали, когда я с ними сталкивалась в самоволке! — В культурной столице все по уставу! — сказал Студент, — В двадцать ноль-ноль по свистку все встали и ушли. Оставили срочника. Он первым делом в каптерке на первом этаже чайник включил. Обходы делать и не подумал. — Какие обходы, — сказал Колоб, — Нечего ходить там, где следственные действия не закончены. — Какого срочника? — спросил Уинстон, — Разве в милиции служат срочную? — Музеем контрразведка занялась, — сказала Ингрид, — Они на военных машинах уезжали, и на одной под стеклом пропуск штаба округа. — Не по нашему ли следу пришли? — Колоб нахмурился и взглянул на Уинстона, — Если кто-то описал ментам твою физию с костюмчиком, а вояки прочитали сводки… Надо было тебе клифт попроще купить. — Лицо попроще мне купи, — сказал Уинстон, потирая шрам. — Проехали. Что там дальше в музее? — Заходим на второй, — продолжил Студент, — Где, вы говорили, оружейка. Там дверь закрыта и на сигнализации. Но рядом комната — патронная мастерская. Там шесть цинков пятьдесятчетверки. Еще на верстаке лежат магазины к шмайссеру и к ППС в подсумках, а на полу коробка с лентами. Как специально для нас. Погрузились, уходим. Думаю, сейчас сигналка заорет, надо что-то сделать. Мы, конечно, не электрики. Но я сапер, она связистка. Соображаем немного. — На калитке в гаражных воротах контакты элементарно откидываются, и можно открыть-закрыть, никто не заметит, — сказала Ингрид, — Это, наверное, музейщики сами сделали. И мы тихо ушли, как нас тут и не было. — Что нам осталось? — спросил Студент. — Угнать катер с шести до семи вечера, чтобы в музее не подняли шухер прямо сразу, — ответил Колоб, — Для этого надо добраться на Петровский остров, чтобы нас не заметили по пути ни менты, ни блатные. — Возьмем ЗиС. Сядете все назад. У него документы в порядке, номера настоящие, особых примет нет, а меня никто не ищет. — Не пойдет. Еще пару дней будут проверять все ЗиСы. Тебя остановят просто для проверки твоих замечательных документов и увидят пассажиров. И я вот думаю, что в музее мы не сыграем так, чтобы нам дали покататься на катере и не сразу забили тревогу. Нужно хорошо отвести глаза. — Тогда надо поговорить с Костей. У него тут полно специалисток по отведению глаз. — Что мы им предложим? — Денег, конечно. — У нас они есть? У меня триста с мелочью. — У меня пара тысяч. Снял, чтобы машину собрать. Не все еще потратил. — А мы на переговорах нужны? — спросил Уинстон. — Нет. Займитесь пока тут чем-нибудь. — У них не найдется комнаты с кроватью? Пока «иностранцы» занимались «чем-нибудь», Студент и Колоб отправились к Боре и Косте с деловым предложением. — Друзья, как вы относитесь к тому, чтобы погулять рублей на пятьсот? — спросил Студент. — Сделаем, — уверенно ответил Костя, — . Музыканты, танцовщицы, медведь, карета — все есть. Что конкретно надо? — Надо отвезти нас со всем табором в музей на Петровский остров и немного там всем отвести глаза, пока мы угоняем маленький катер. — С первой частью понятно. Со второй не очень. Зачем вам катер и не связан ли он со всем вашим арсеналом? — поинтересовался Боря. — Ты знал Сандро? — Знал, — Боря вздохнул. — А Болгарина? — Болгарина застрелили при задержании, — вздохнул Костя, — Ты ментам мстить собрался? — Болгарина застрелили купленные менты по заказу новых мурманских, — сказал Колоб, — Новые мурманские ходят под японцами. Сандро убили ниньдзи. Отравили, как в кино. Не верю я в сердечные приступы, которые случайно происходят в самое выгодное для моих врагов время. — Под японцами? Колоб кратко пересказал сложившийся в городе расклад и вытекающие из этого перспективы, не забыв и про опиум, и про японцев. — Поэтому я хочу пойти на сходняк и поговорить, — закончил он. — С бронекатером и пулеметом? — Без пулемета меня слушать никто не будет. Это как в анекдоте. Если бы у меня был пистолет, я бы дал ему пощечину. — Ты предлагаешь встать на вашу сторону? — спросил Боря, — Мы в блатные дела не лезем. Ваша война — не наша война. — Я не предлагаю вам браться за оружие и стоять у меня за спиной. Мне нужен только безопасный проезд в центр города и катер. Кроме пяти сотен, я вам сейчас дал такую информацию, которая стоит еще дороже. — Пять сотен за один выезд с гитарами и медведем, это хороший тариф, — сказал Костя. — Потом отмазываться, — скривился Боря. — На нас где сядешь, там и слезешь, — Костя махнул рукой, — Как наедут, так и отъедут. Боря пожал плечами. — Допустим, мы вас довезем, — сказал он, — Табор ни менты, ни бандиты останавливать не будут. Но на этот ваш бронекатер мы не полезем. Мы ни государство, ни его слуг не трогаем, а они не трогают нас. — И не надо. Дальше мы сами. — Вас сразу догонят. Это же не тачка, там нельзя по газам и за горизонт. Нужно его так увести, чтобы не сразу хватились. — Если катер Первой Мировой и снимается в кино, то можно разыграть, что мы снимаем кино и берем его на кинопробы. — Кино — дело хорошее. Наш табор часто Ленфильм на съемки приглашает. — Ага, — Студент хитро прищурился, — То есть, мы просто приедем как съемочная группа. С актерами, с музыкой, с оператором. И убедим их прокатить нас на катере. — Как убедим? — Денег сунем. У киношников всегда есть наличка для выплат статистам. — Деньги есть? — Есть. — Могут согласиться, а могут и нет. — Боря, я тебя умоляю, как говорят в Одессе. У вас под рукой десятка два специалисток, которые умеют убеждать людей отдавать деньги. Неужели так сложно убедить людей деньги взять? Все любят кино. — У нас табор, а не Ленфильм, — сказал Костя. — Если вы снимаетесь в кино, значит, у вас по сараям накопился уже полный комплект съемочного реквизита. Не украсть вы не можете, а продать некому. — Что-то где-то было, — Боря опустил глаза, не то смутившись, не то вспоминая, что где лежит. — Тогда вам надо сценарий и роли придумать. Костюмы какие-то, — сказал Костя. — Если катер Первой Мировой, то кинопробы надо на ту эпоху, — сказал Студент, — Мы с Колобом сойдем за революционных матросов. Заодно и пулеметные ленты в открытую на плечах пронесем. — Матросы с цыганами? Не пойдет. Да и у нас все равно не Ленфильм, где мы тебе возьмем две матросских формы на начало века еще и ваших размеров? А иностранцев этих кем нарядите? Лысый, если бы не шрам на лице, на Гражданскую сошел бы за барина какого-нибудь или начальника из бывших дворян. — А Ингрид? Ей бы парик, да платье, — сказал Студент. — Нет, — хором ответили цыгане. — Что нет? У вас платьев нет? Да баб своих тряхните, у них тряпок до пенсии запасено. — Она другая, — сказал Боря, — Высокая, блондинка и плечи как у спортсмена. Не наш типаж. Ей бы, если в стиле Гражданской, кожанку, картуз, юбку черную и маузер на поясе. Вы матросы или там бандиты, она комиссарша, лысый — начальник какой-нибудь. Понимаешь?