Честное слово, если бы в тот момент увидела Рейна, зацеловала бы до смерти. За то, что вернул меня к жизни. Неудивительно, что на тест по радаманскому явилась я в прекрасном расположении духа. Сержант Флар был явно озадачен столь разительными переменами в моем настроении и с некоторым беспокойством спросил: – Таро, с тобой все в порядке? Выглядишь… странно. – Зато чувствую себя превосходно. Или саэру больше по душе, когда я нахожусь в состоянии стазиса? – сказала и тут же прикусила язык, опасаясь очередного наряда. На сей раз за хамство. К счастью, пронесло. Ментор только обреченно махнул рукой – мол, вдалбливать мне что-то все равно бесполезно – и велел встать за панель в почетном первом ряду. Места подальше уже были заняты. Видно, сдавать экзамен по инопланетному языку народ особо не рвался. Правила оказались, что и вчера: за два часа необходимо было ответить хотя бы на две трети вопросов и желательно правильно. Тест охватывал все разделы языкознания, от фонологии до прагматики, и включал в себя три дюжины вопросов. Не теряя времени, я сосредоточилась на первом. И не заметила, как справилась со всеми. Совру, конечно, если скажу, что была на сто процентов уверена в каждом ответе, но и стыдиться, точно знала, мне нечего. Думаю, средний балл я себе заработала. После обеда нас ждала очередная тренировка в спортзале, которую я выдержала с честью. И покидала зал уставшая, но весьма довольная собой и продемонстрированными результатами. Дайлан не переставал коситься на меня с подозрением, а когда я подошла к нему поинтересоваться насчет своей вечерней программы, только буркнул: – На сегодня свободна. После слов ментора невольно почувствовала укол разочарования. Выходит, никаких походов в гостевой блок… А мне так хотелось поблагодарить Рейна за помощь. Именно это оправдание твердила я самой себе, когда думала о радаманце. Просто поблагодарить. И ничего больше. И вовсе я по нему не скучаю. Ни по его голосу, ни по его рукам, ни по его такой пьянящей улыбке… Вот ведь! Опять влез в мои мысли. Теперь, когда перестала чувствовать себя разбитым корытом и больше не спала на ходу, не думать о нем не получалось. Кто бы мог предположить, что буду тосковать по нарядам… После ужина мы с ребятами недолго посидели в кают-компании, сыграли пару партий в го. После чего разобиженные Тэн и Авен отправились спать. А мы с Нуной, неизменные победительницы, еще немного поболтали о делах сердечных, поперемывали косточки Даггерти и его верному адъютанту Флару и тоже разбрелись по каютам. Про встречу с Провидицей и ее коллекцию воспоминаний рассказывать ребятам ничего не стала. Не знаю, показывает ли ее святейшество отрывки из прошлого каждому встречному-поперечному, но я источником сплетен на эту тему становиться точно не собиралась. В каюте меня ждали маленький робот и очередная таблетница с волшебным допингом, пожеланиями сладких снов и прозрачным намеком на то, что неплохо бы мне за все это как-нибудь рассчитаться. Что Рейн имел в виду – осталось для меня загадкой. Которую не терпелось разгадать. Может, намеренно взбесить завтра Флара? Когда с вечерними процедурами было покончено, я легла в кровать и, засыпая, снова думала о нем. Странные у нас все-таки отношения. Одним женихи дарят шоколадные наборы. Причем безвозмездно. Мне же достаются чудо-таблетки с корыстными намеками на расплату. Интересно, долго ли продлится эта игра? Насколько хватит моей выдержки и терпения Рейна? И чем все закончится… Натянув повыше рубашку, чтобы чувствовать исходящий от нее едва уловимый запах, я уснула, мечтая и гадая, какие сюрпризы приготовил для меня грядущий день. …Мой первый раз. Волнуюсь ли? Не то слово! Невольно бросаю на мужа взгляды, пытаясь почерпнуть в его ледяном спокойствии немного хладнокровия и для себя. Но сердце все равно колотится как шальное. Ладони в перчатках потеют, я машинально тру их о штаны и кусаю до крови губы. Снова смотрю на любимого. Он чуть заметно кивает мне, спрашивая, готова ли. Киваю ему в ответ, хотя понимаю, что ни к чему я не готова. Тут же корю себя, напоминая, что здесь и сейчас Рейн мне не муж и не любимый. Он мой командир, и сегодня я должна выложиться по полной. Показать ему, чего я стою. Дурацкая была идея отправить меня на задание вместе с ним. Определенно дурацкая. Это вообще не его работа – отлавливать кротов. Но начальство Даггерти решило иначе, и вот мы на краю Радамана. На его враждебной к людям стороне. Воздух в пустыне раскален до предела, даже в респираторе трудно дышать. Если бы не линзы со светофильтрами, наверное, тотчас бы ослепла от поражающего солнечного излучения. Небо здесь ядовито-красное, как будто перепачкано кровью. Песок под ногами, словно огненная лава, растекается в стороны при малейшем движении, незначительном колебании воздуха. Ненавижу это место. Ненавижу зной. Нас четверо: я, Рейн и двое его солдат. Укрылись за барханом в своих жутко неудобных защитных криокостюмах, ожидая, когда проход в подземный бункер будет открыт. Очень хочется поскорее выполнить задание и убраться домой. Я точно знаю, когда сдетонирует устройство, но все равно в момент взрыва вздрагиваю и с опозданием прижимаю руки к голове. Еще некоторое время в ушах стоит звон. Не дожидаясь, пока поднятый взрывом песок осядет, солдаты бросаются к раскуроченному люку. Чувствую, как Рейн с силой дергает меня за шкирку, заставляя подняться, и спешу следом за ним, увязая ногами в песчаных гребнях. Спускаясь по лестнице в темноту, слышу лишь собственное дыхание. Оно с хрипом вырывается из груди, руки в перчатках скользят по металлу, и я безумно боюсь сорваться вниз. В эту бесову бездну, которой, кажется, нет ни конца ни края. Почему-то вспоминаю наши соревнования в МВА. Теперь все это кажется ребячеством и безобидными играми. Даже на финальной симуляции мне не было так страшно. А сейчас, осознавая, что все происходит по-настоящему, готова запаниковать. В какой-то момент улавливаю другие звуки. Крики людей, которые тут же оказываются поглощены хлопками дезинтеграторов. Спрыгнув на землю, стаскиваю с себя маску и очки и втягиваю полной грудью спертый, но холодный воздух. Рейн нетерпеливо подталкивает меня, побуждая поторопиться. Зажмуриваюсь, чтобы не видеть припорошенный пеплом пол, – еще несколько минут назад здесь стояли живые люди. Усилием воли заставляю себя открыть глаза. Вслепую по туннелям ведь не набегаешься. Мне дезинтегратор не выдали. Проводникам по протоколу этот тип оружия не положен. Такие, как я, прикрываются солдатами, как щитом. Их много, а потому не жалко; мы же для Радамана – ценный материал. Редкие аномалии. Я уже видела это место. В чужих воспоминаниях. Благодаря им мы точно знали, что нас здесь ждет. Десяток телохранителей и, собственно, наша цель – преданный анафеме перебежчик. Мне нужно забрать его воспоминания. Казалось бы, сущая мелочь. Для опытных вояк вроде Рейна и его людей это задание – плевое дело, что-то вроде увеселительной прогулки. И тем не менее мне почему-то тревожно. Внутри все переворачивается всякий раз, когда слышу очередной выстрел и вижу, как от человека остается одна лишь пыль. Как бы еще не стошнило. Тусклые лампы вяло перемигиваются, то погружая туннель во тьму, то чуть озаряя отдельные его участки. Роюсь в памяти и пытаюсь сосчитать, сколько еще будет жертв, прежде чем мы подберемся к объекту. На миг теряю связь с реальностью и оказываюсь прижатой к стене. Вовремя. Если бы не Рейн, я бы стала еще одной серой кучкой в этой забытой Создателями дыре. – Держись за мной! – шипит он мне нервно. Я судорожно киваю и дальше иду, уже не высовываясь, за ним следом. Постепенно бункер погружается в тишину, мне становится немного спокойней. Очередной поворот, и мы оказываемся возле массивной бронедвери с допотопным электронным замком. Уж он-то нас точно не остановит. Я выучила комбинацию, стащив ее из чужой головы. Набираю код и, повинуясь приказу своего коммодора, снова прячусь у него за спиной. В случае «сюрприза» удар достанется двум солдатам и Рейну. До боли сжимаю кулаки. Не очень-то приятная перспектива – овдоветь сразу же после свадьбы. К счастью, никто не оказывает нам сопротивления. Человек, за которым мы охотились, впавший в немилость Федерации, понимает, что остался один. Судорожно водит пальцами по светящемуся экрану, тратя последние секунды свободы на то, чтобы уничтожить информацию, которая, по его мнению, должна навсегда исчезнуть. Рейн кричит ему отойти и направляет на него дезинтегратор. Руки мужчины замирают над экраном. Он медленно поднимает их вверх, затем поворачивается к нам, покорно отходит в сторону. И смотрит на нас, на меня, с какой-то фатальной обреченностью. – Шиона, – кивает мне Рейн, не сводя взгляда со своей цели. Предупреждает его спокойно: – Без фокусов. А то порву. Мужчина, похоже, ему сразу верит. Я бы на его месте тоже поверила. Даже если бы не знала Даггерти лично. Один из солдат усаживает пленника в кресло. Я подхожу к нему и размещаю у него на голове тонкий металлический обруч. Потом закрепляю точно такое же устройство на себе и включаю голографический накопитель. Если не будет артачиться, то я быстро отыщу нужные воспоминания, очищу их от «шелухи» – непригодной для нас информации – и, проведя через себя, закину в накопитель. О том, что случится дальше, стараюсь не думать. Как назло, мужчина пытается сопротивляться. Намеренно путает воспоминания, подсовывая образы, которые мне не нужны. А может, хочет разжалобить. Потому как увиденная мною идиллическая картина – резвящийся в парке ребенок, наш пленник в роли отца и его, по всей видимости, супруга, зовущая малыша и раскрывающая тому свои объятия, когда он, смешно топоча по земле маленькими ножками, бежит к ней, – вряд ли кого-то способна оставить равнодушным. Тем более меня. Напоминаю себе, что это мое первое задание и я не могу его провалить. Отталкиваю навязчивый образ и продолжаю глубже погружаться в подсознание сидящего напротив меня человека. – Не надо, – умоляюще шепчет он, когда нащупываю нужное событие. Упрямо потянув за него, раскрываю целую цепь. Устройство у меня в руках довольно вибрирует и мерцает, поглощая отрывки из чужой жизни. Когда понимаю, что все, что было полезного для нас, я уже отыскала, проворачиваю половинки куба, укладываю его вместе с обручами в небольшой кейс и, передав тот солдату, возвращаюсь к Рейну, спиной чувствуя молящий о пощаде взгляд. Появляется ощущение, что вместе с воспоминаниями я впитала в себя отчаянье и страх этого мужчины. – Шиона, пойдем, – зовет меня Рейн. Но я вдруг понимаю, что не смогу сдвинуться с места. Оборачиваюсь и смотрю в глаза совершенно чужому для меня человеку, преступнику и предателю, а вижу перед собой лишь его воспоминания. Счастливые моменты семейной жизни. – Его ведь могут судить, – заикаюсь тихо. – Приказ был другой, – чуть дрогнувшим голосом отвечает мне Рейн. Наверное, будь на моем месте иной Проводник, муж бы даже не удосужился ему ответить. Просто выпроводил бы за дверь и в одну секунду все закончил. – Прошу, пощадите. – Пленник уже готов упасть перед нами на колени. А я уже, кажется, готова заплакать. Он смотрит на меня, догадываясь, что я единственное, что сдерживает солдат. И стоит только мне оказаться за дверью… – Шиона! – муж срывается на крик. Хватает меня в охапку и выпихивает в коридор, понимая, что добровольно я отсюда не выйду. Небось уже сто раз проклял свое начальство за то, что отправило меня вместе с ним. Я вяло пытаюсь сопротивляться, хоть и знаю, что ничего не смогу изменить. Рейн прижимает меня к себе, словно надеется, что в его руках я сразу успокоюсь и образ этого человека навсегда сотрется из моей головы. Зажмуриваюсь и прячу лицо на груди у мужа, отсчитывая роковые секунды. Хлопок. И в бункере снова становится тихо…