Внутри всё перевернулось; Саймон бесшумно приземлился на дерево в нескольких метрах от просеки. Из густого кустарника вышла знакомая серая волчица, скалящая зубы. В её мокрой шерсти засели колючки и веточки, будто она очень давно жила в лесу. – Ничего я не делала. Он поскользнулся и упал, – сказала Селеста. – Думаешь, я бы напала на собственного внука? – Думаю, ты пошла бы на что угодно, лишь бы добиться своего. – Малкольм встал и закрыл Нолана своим телом. – Убирайся, и я тебя пощажу. Селеста фыркнула: – Без него я никуда не уйду. – Ты похитишь его только через мой труп. – Похищу? – рассмеялась Селеста. – Мы же родственники, или ты об этом забыл, сынок? Малкольм попытался шагнуть вперёд, но пошатнулся. Раны явно ослабили его – обычно Селеста не была ровней Малкольму, но сейчас Саймон не знал, сколько муравьёв ему пришлось победить и как сильно его потрепали. А Селеста, несмотря на неряшливый вид, двигалась с затаённой силой, и под шкурой её перекатывались мышцы. – Если с его головы упадёт хоть волос, тебе конец, – прорычал Малкольм. – Я тебя умоляю, – хмыкнула Селеста. – Ты с трудом стоишь на ногах. Усилием воли дядя выпрямился. – Я всё равно больше и сильнее тебя. – Это не поможет, когда ты вымотан и еле передвигаешься, – пробормотала она. – Так что, видимо, придётся рискнуть. Она бросилась на Малкольма без всякого предупреждения, впиваясь зубами в его руку. Они начали бороться, и Малкольм, взвыв, снова превратился в массивного волка. Так его раны были видны ещё лучше – кое-где не хватало клоков шерсти, повсюду виднелись пятна крови; он пытался прижать мать к земле, и хотя выкладывался на полную, Саймон даже не заметил, как Селеста всё равно сумела навалиться на него и обездвижить, обнажив ему горло. – Я никогда не возлагала на тебя особой надежды, сын, – сказала она, впиваясь когтями в грудь Малкольма. – Но ты превзошёл мои даже самые худшие ожидания. Ты восстал против собственной семьи, и ты знаешь, какое наказание ждёт предателей. И да, кстати, я буду скучать. Но по твоему брату я скучаю сильнее. Она широко раскрыла пасть и собиралась укусить его, но Саймон уже летел на подмогу дяде на небывалой скорости. Всего секунду назад он сидел на дереве, а мгновение спустя в полёте превратился в медведя гризли. Взревев, он приземлился рядом с Селестой и оторвал её от дяди, отбрасывая в сторону деревьев с невероятной силой, о наличии которой даже не подозревал. С отвратительным хрустом её тело врезалось в дуб, и она упала на землю. Тяжело дыша, он убедился, что она больше не нападёт, а потом обернулся ко второму волку. Малкольм уже вскочил на ноги, вставая между Ноланом и медведем, которым был Саймон. Из длинных ран на груди текла кровь, и он опасно покачивался, будто вот-вот мог упасть в обморок. Но, несмотря на слабость, Малкольм зарычал и вздыбил шерсть, готовый защищать Нолана. Саймон в панике превратился в человека. – Стойте, это… это я, – крикнул он, вскидывая руки, будто это могло защитить его от волчьих клыков. Дядя замер. – Нолан? Но… – он оглянулся на мальчика, лежащего без сознания, и от удивления еле выдавил из себя: – Саймон? 21 Кот без мешка В глазах дяди мелькнуло понимание, и Саймон осознал, что наделал. Его охватила паника; на одно ужасное мгновение захотелось улететь и никогда больше не возвращаться. Но Малкольм обернулся человеком, и не успел Саймон ничего сделать, как его сжали в объятиях. – Ты не ранен? – спросил Малкольм, хотя куртка Саймона намокла от его собственной крови. Он осмотрел его с ног до головы. – Что… что-нибудь болит? Саймон ошеломлённо качнул головой. – Тебе нужен врач, – сказал он. – А Нолан… Выругавшись, Малкольм резко развернулся и опустился на колени. – Без сознания, но дышит, – сказал он. – Нужно отнести его домой. – Дом окружён, – сказал Саймон. – Муравьи… – Тогда в деревню, – решил Малкольм. Он попытался поднять Нолана, но вновь пошатнулся и едва не врезался в дерево. Саймон сглотнул. – Я его отнесу, – тихо предложил он и, не сказав больше ни слова, превратился в крупного медведя. Малкольм промолчал, просто уложив Нолана ему на спину. Убедившись, что брат не свалится, Саймон глянул на волчицу, валяющуюся под дубом: – Она ведь не?.. Хромая, Малкольм подошёл к ней и проверил пульс. – Жива, – сказал он хмуро. – К сожалению. – Что случилось? Дядя стёр кровь, заливавшую глаза. – Я знал, что она бродит где-то поблизости, надеется заручиться помощью в Хаул-Крике, но стая не подпускала её к деревне. А сегодня все собрались у Контессы, и… – Он покачал головой. – Я даже не думал, что она опустится до похищения Нолана. Я учуял её запах, а когда нашёл их, она попыталась вырвать его из моих рук, и он упал и ударился головой. Я пошлю за ней конвой, когда закончится битва. Саймон замялся. – Мне кажется, мы проиграем. Малкольм поморщился, но промолчал. Они поплелись в сторону деревни, увязая в грязи. Дважды дяде пришлось останавливаться, чтобы перевести дыхание, и Саймон чуть было не предложил ему тоже забраться к нему на спину. Но он понимал, что Малкольм откажется, поэтому просто внимательно за ним наблюдал, готовый поддержать, если понадобится. Наконец они добрались до Хаул-Крика. Время близилось к рассвету, но улицы кишели людьми. Из леса тянулась цепочка раненых Зверей, а все остальные, как люди, так и животные, оказывали им первую помощь прямо на главной площади. Перед тем как выйти из леса, Саймон обернулся человеком, и они вместе с Малкольмом кое-как дотащили Нолана до дороги. И хотя Саймон понимал, что рано или поздно дядя захочет поговорить с ним о том, что случилось в лесу, сейчас между ними установилось безмолвное понимание, и Малкольм молчал. Даже не стал возражать, когда Саймон отошёл, оставив Нолана с Малкольмом отдыхать у фонтана. – Я скоро вернусь, – пообещал Саймон, отвернулся и, превратившись в орла, полетел обратно к дому. Вокруг здания тлело огненное кольцо, и хотя кое-где виднелись небольшие стычки, все они проходили с внешней стороны. К удивлению Саймона, за время его отсутствия в бой вступило бесчисленное множество летающих Насекомых, а в грязной траве ползали сотни Рептилий и Амфибий, подъедающих муравьёв, валяющихся на земле. Содрогнувшись, он приземлился на крыльцо рядом с Джемом и Уинтер, к которым присоединились несколько кошек. Среди них оказались и Феликс с лордом Беннингтоном, немного потрёпанные, но без серьёзных ран. – Откуда взялись Рептилии? – спросил Саймон. – Без понятия, – сказала Уинтер и чихнула. – Они просто… взяли и пришли. Но у Саймона была одна идея. Он огляделся. Дым закрывал обзор, но через несколько секунд он заметил Зию, которая стояла на коленях и разговаривала с какой-то жабой. – Это Лео, – выпалил он. – Их привёл Лео. – Кто такой Лео? – поинтересовался лорд Беннингтон, который, задрав заднюю лапу, вылизывал опалённый мех. Саймон заморгал: – Эм… знакомая жаба. Кот, закончив вылизываться, вздохнул: – Лучше жабы, чем Насекомые. Солдаты, возвращаемся. Кошки вокруг недовольно замяукали, но Феликс с апломбом запрыгнул лорду Беннингтону на спину, и они побежали к огненному кольцу. Сквозь языки пламени Саймон заметил куратора, связывающего лорда Энтони, который был без сознания. – Мы что, побеждаем? – недоверчиво спросил он. – Не совсем, – раздался с противоположной стороны крыльца мрачный голос. Там стояла Зия, растрёпанная, но в остальном целая и невредимая. – Эта битва почти закончена, но на рассвете к ним придёт подкрепление. Надежда угасла. – Нужно отсюда выбираться, – сказал он. – Малкольм с Ноланом… – Ты нашёл Малкольма? – ахнула она. – С ним всё… – Он был в лесу, – сказал Саймон. – Защищал Нолана от Селесты. Они сейчас в деревне. – Живые? – спросила Зия задушенно. Саймон кивнул. Закрыв глаза, она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Ладно. Хорошо. Ты прав, нужно уходить. Плевать мне, что у Королевы Чёрной Вдовы нет сил. Либо она останется здесь и умрёт, либо рискнёт уйти – нас-то она заставляет ставить на кон свои жизни, так почему бы ей самой… Неожиданно на поле битвы воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием пламени. Сквозь дым он разглядел силуэт женщины, которая шла по поляне в окружении группы людей.