На этот раз я не успела глотнуть пунша, поэтому предусмотрительно отставила стаканчик в сторону. И отодвинула подальше на всякий случай. Кажется, только сейчас до меня дошло, что вчера я бегала по всему Ниргстенграффу под прицелами камер. Рядом с Ландерстергом. То есть я бегала не всегда с ним, но появилась я там с ним, и из волонтерского центра меня забирал он. Драные наблики! – И что там показывали? – спросила я, осторожно поднося стаканчик к губам. – Ну… все. Как вы там появились, как выходили из машины, как ты помогала волонтерам, как он говорил о помощи, которая будет оказана пострадавшим, как говорил о тебе… – Надо взять кофе, – пробормотала я. Поскольку только сейчас поняла, что сама себя пнула в направлении счастливого замужества. Да, надо взять кофе, и лучше с тоньясом. – О том, что Лаура Хэдфенгер – дочь Юргарна Хэдфенгера, с которым ему в ближайшее время предстоит разделить правление городом, и что ты совершенно потрясающая женщина, которая услышала о трагедии и первым делом выразила желание помочь. – И? – Я даже зажмурилась, готовая услышать продолжение. – И все. Он сказал, что в сложившихся обстоятельствах не намерен больше ничего комментировать и что информационный пресс-релиз сегодня подготовит его пресс-служба – до полудня. Мне точно нужен кофе с тоньясом, но в «Гритлэйн» его нет. – Ну, а ты-то что о нем думаешь? – Ничего, – мрачно буркнула я. – Ничего? Лаура, тебе с ним жить. – Да не собираюсь я за него замуж! – Это ты сейчас так себя убедить пытаешься? – Рин положила руки на стол и подалась вперед. – Подруга, он правящий. Политик в первую очередь, и если он решил, что ты ему нужна… Знаешь, вот не люблю я выступать в роли провидицы, но спорим, что он уже выбрал тебе фасон свадебного платья и сейчас его секретари занимаются тем, что ищут подходящее для торжества место? Я пожала плечами. – Насильно меня никто замуж выдать не может. Судя по выражению лица Рин, она считала, что может. И выдадут. Поскольку мое мнение в этом вопросе с ее кардинально разнилось, я решила сменить тему, но в смартфон все-таки полезла. Исключительно чтобы посмотреть время, разумеется, и с информацией пресс-службы это никак связано не было. До полудня оставалось двадцать минут, поэтому я вернула смартфон на место и поднялась. – Пойду за кофе. Тебе взять? – Да, и пусть добавят два камартовых флара[7]. – Ок. У экрана заказа я залипла, придумывая, что взять себе, потом выбрала то же, что и Рин, только сиропа заказала одну порцию вместо двух. Вспомнился утренний разговор и замечание иртханессы: «Долг для него превыше всего…» Вот честно, всю жизнь мечтала стать «долгом». Не знаю почему, но меня начало потряхивать: что, если сейчас его пресс-служба действительно объявит меня невестой? И что мне потом с этим делать? Скандал устраивать? Ну да, определенно, моя семья такое заслужила. С другой стороны, он мне обещал, что никаких объявлений до праздничной ночи не будет. А еще он мне сказал, что меня услышал, во время первой встречи. К тому моменту, как мне выдали кофе, настроение у меня было – среднестатистический мандраж. Вплоть до того, что я была готова ему позвонить и напомнить, что мы с ним договорились. Нет, чем я вообще думала, когда вчера собралась помогать? Что там, без меня не справились бы, что ли? – Ну у тебя и лицо, – сказала Рин, приподняв крышечку с надписью «Осторожно, горячо!» и выпуская струйку пара. – Что у меня с лицом? – Я даже не представляю, как это описать. Примерно так: «Лаура Хэдфенгер осознает, что она дура». – Вообще-то ты молодец, что поехала. – Рин сбросила все лишнее на поднос и перекинула его на соседний столик. – Я бы так не смогла, наверное. – Так – это как? – Ну… лезть во все это. У меня даже вчера трясучка началась, когда в новостях про землетрясение объявили. – А я видела драконенка, – сказала я. Стаканчик с кофе согревал ладони, именно поэтому они больше не казались мне ледяными. – Да ладно?! – О!.. – Чье-то громкое восклицание заставило меня обернуться: мимо столика, глядя на меня и возбужденно перешептываясь, прошли две девушки. В этот момент мне захотелось накрыться пальто. Странно, что за мной журналисты не бегают толпами и не предлагают осветить свою интерпретацию событий до официального заявления. Хотя сейчас это было бы очень в тему, и… – Лау, да расслабься. Что ты такая напряженная? – Ну, на тебя не пялятся все подряд. – Пока что не пялятся. Вот когда ты выйдешь замуж… Я запустила в Рин скомканной сипроновой[8] салфеткой. – Да шучу я. – Подруга вскинула руки вверх. – Хочешь прикол? Если ты будешь выступать в «Эрвилль де Олис», тебе нужно привыкать к тому, что на тебя смотрят. Про «Эрвилль де Олис» я ей тоже рассказала, не поделилась разве что тем, что на мне харргалахт. И ей, наверное, светит такой же, но прежде чем я успеваю об этом подумать, подруга откидывает длинные темные волосы за спину и произносит: – У меня идея насчет Бена. – Мм?.. – Ты же хочешь извиниться? На следующей неделе можем собраться у Сэфла, он позовет его. И ты скажешь все, что хотела сказать. Можно было бы на этой, но у нас зачет и экзамен, я боюсь, еще одного провала мои предки не переживут. – Да брось. Ты сама знаешь, что Баргман просто тебя не любит. Рин разводит руками. – Как есть, но пересдачу это не отменяет. И назначил он ее, между прочим, на послезавтра. – Вот набл! Прямо перед следующим зачетом?! Подруга складывает пальцы в непристойный жест. – Он что, не в курсе? – Набла с два. Мы с Тихом подходили к нему и просили перенести, но он отказался. Сказал, что если у нас было время халявить, пусть найдется и время потрудиться. У него там другая группа сдает, и для нас он вообще делает одолжение. – Набл, – повторила я. – Еще какой. Так что скажешь по поводу Бена и моей идеи? – Скажу, что я за. – Отлично… Ха! – Рин выпаливает это так, что я чудом не давлюсь кофе. И повторно чуть не давлюсь, когда она разворачивает ко мне смартфон: кажется, что мир сужается до одного-единственного кадра, на котором мы с Ландерстергом выходим из флайса в Ниргстенграффе на месте разрушений. А еще надпись под видео: «Кто же такая Лаура Хэдфенгер? Официальный комментарий пресс-службы Торнгера Ландерстерга». Мы с Корией знакомы лет десять. Правда, когда мы познакомились, она ходила на воздушную гимнастику вместе со мной, а теперь у нее свой центр и очередь из желающих попасть на индивидуальные занятия. Мы с ней не подруги, скорее у нас общие интересы, поэтому и отношения соответствующие: когда я у нее занимаюсь, мы говорим исключительно по делу. Очень редко – о чем-то отстраненном, но, глядя на нее, я понимаю, что действительно слишком часто отказывалась от того, о чем мечтала. Когда поняла, что не смогу стать фигуристкой и пойти в спорт, довольствовалась тем, что оставила все на любительском уровне и добавила себе в увлечения воздушные танцы. Кто же знал, что именно это решение позволит мне участвовать в кастинге «Эрвилль де Олис». И вот от него я точно не собираюсь отказываться. Кто бы там что ни говорил и кто бы что ни делал. Я хочу попасть в это шоу, и я выложусь на тренировках и сделаю все от меня зависящее, чтобы заключить контракт на следующий год. Разумеется, я не рассчитываю, что сразу попаду на главные роли или даже на ключевые сцены, но начинать с чего-то однозначно надо. Как минимум я окажусь в шоу мирового уровня, а дальше все зависит только от меня. – Мягче, Лаура, мягче. Ленты оплетают мое тело, и я вливаюсь в них, становлюсь с ними единым целым, чтобы подняться под самый потолок тренировочного зала, а потом так же мягко спуститься вниз. Точнее, спуститься нужно мягко, но у меня, судя по взгляду Кории, получается не совсем то, что надо. Основной прикол «Эрвилль де Олис» – это сочетание воздушной грации, легкости и спортивного напряжения, эмоций на грани; на пике – во время танцев на льду. – О чем ты вообще думаешь? – интересуется она, когда кончики пальцев моих ног касаются выложенных на полу матов. – Об «Эрвилль де Олис».