— Тебе придется сохранить эту безделушку, несмотря на бимбер, Хитруша... Это талисман... Он приносит счастье... — Талисман? — небрежно заметил Родольф. — Неужто вы верите в талисманы? Где же вы, к черту, откопали его?.. Дайте мне адрес фабрики. — Их больше не делают, мой дорогой, лавочка закрылась... Эта безделушка относится к седой древности, ее носили три поколения. Я очень дорожу ею — это фамильная драгоценность, — прибавил он с мерзкой улыбкой. — Потому-то я и подарил ее Хитруше... пусть приносит ей счастье в наших совместных операциях, ибо она весьма ловко помогает мне... Увидите, увидите ее в деле... если мы предпримем вместе какую-нибудь коммерческую сделку... Но вернемся к главному предмету нашего разговора... Вы говорили, что на аллее Вдов... — Имеется под номером семнадцать дом, принадлежащий богачу... зовут его... — Я не так бестактен, чтобы интересоваться его фамилией... И вы говорите, что в его кабинете имеется шестьдесят тысяч франков золотом? — Шестьдесят тысяч франков золотом! — воскликнула Сычиха. Родольф утвердительно кивнул. — И вы знаете расположение комнат в этом доме? — спросил Грамотей. — Прекрасно знаю. — А войти в дом трудно? — Со стороны аллеи Вдов — каменная ограда семи футов высотой, сад, в который выходят окна одноэтажного дома без всяких уступов и выступов. — И один-единственный привратник охраняет эти сокровища? — Да! — Каков же ваш план кампаний, молодой человек? — План самый простой... перелезть через стену, открыть отмычкой входную дверь или взломать ставни с внешней стороны. Что вы на это скажете? — А что, если привратник проснется? — спросил Грамотей, пристально смотря на молодого человека. — Сам будет в этом виноват... — ответил Родольф многозначительно. — Ну как, подходит вам это дельце? — Вы прекрасно понимаете, что я ничего не отвечу вам, пока не увижу всего своими глазами, иначе говоря, с помощью моей жены; но если все, что вы говорите, соответствует действительности, мне кажется, что следует взять эти сокровища еще тепленькими... сегодня вечером. И злодей пристально взглянул на Родольфа. — Сегодня вечером... невозможно, — холодно ответил тот. — Почему, раз хозяин возвращается только послезавтра? — Да, но я не могу сегодня вечером!.. — Неужели? Ну, а я не могу завтра. — По какой причине? — По той же, которая мешает вам действовать сегодня... — ответил с ухмылкой разбойник. — Ладно!.. Согласен, пусть будет сегодня вечером. Где мы встретимся с вами? — ответил, немного подумав, Родольф. — Встретимся? Мы не расстанемся до вечера, — сказал Грамотей. — Как так? — А к чему нам разлучаться? Погода проясняется, мы погуляем, бросим взгляд на аллею Вдов. Вы посмотрите, как работает моя жена. После чего мы вернемся, сыграем партию в пикет и закусим в знакомом мне подвальчике на Елисейских полях, в том, что рядом с рекой; а ввиду того, что аллея эта пустеет рано, мы отправимся туда к десяти часам вечера. — Я присоединюсь к вам в девять часов. — Хотите вы или не хотите участвовать в деле вместе с нами? — Хочу. — В таком случае мы не расстанемся до вечера... иначе... — Иначе? — Я подумаю, что вы собираетесь устроить мне заманиху[61], а потому и хотите уйти... — Если я собираюсь устроить вам ловушку, что мешает мне сделать это сегодня вечером? — Решительно все... Вы не ожидали, что я предложу вам немедленно приступить к делу. А поскольку мы не разлучимся, вы не сумеете никого предупредить... — Вы не верите мне?.. — Нисколько... но так как в вашем предложении может оказаться доля правды, а шестьдесят тысяч франков заслуживают того, чтобы ими заняться... я согласен попытать счастье, но только сегодня вечером или никогда... В последнем случае, я пойму, что вы собой представляете... и угощу вас в свою очередь... не сегодня, так завтра, кушаньем собственного изготовления... — А я отплачу вам за любезность... можете не сомневаться. — Все это глупости! — пробормотала Сычиха. — Я скажу то же, что и Чертушка; сегодня вечером или никогда. Родольф был в жесточайшей тревоге: стоит ему упустить эту возможность захватить Грамотея, и, по всей вероятности, она никогда больше не представится: отныне злодей будет настороже, а быть может, его опознают, арестуют и снова сошлют на каторгу, а он унесет с собой все тайны, которые Родольфу было необходимо узнать. Положив довериться случаю, своей ловкости и смелости, он сказал Грамотею: — Согласен, мы не расстанемся до сегодняшнего вечера. — В таком случае, я с вами заодно... Скоро будет два часа... Отсюда до аллеи Вдов далеко; дождь льет как из ведра: давайте сложимся и наймем извозчика. — Если мы возьмем извозчика, я успею выкурить сигару. — Конечно, — сказал Грамотей. — Хитруша не боится запаха табака. — В таком случае, я выйду на минутку, чтобы купить их, — молвил Родольф, вставая из-за стола. — Не утруждайте себя понапрасну, — заметил Грамотей. — Хитруша сходит за ними... Родольф сел на прежнее место. Грамотей разгадал его намерения. Сычиха вышла из кабинета. — Какая у меня хорошая хозяюшка, а? — заметил негодяй. — И до чего ж покладистая! Ради меня она пойдет в огонь и в воду. — Кстати насчет огня, здесь, черт возьми, не жарко, — заметил Родольф и спрятал обе руки под блузой. Продолжая разговаривать с Грамотеем, он незаметно вынул из своего жилетного кармана карандаш с клочком бумаги и торопливо набросал несколько слов, стараясь, чтобы буквы не наскакивали друг на дружку, так как писал он под блузой вслепую. Проницательность Грамотея удалось, обмануть, оставалось передать записку по назначению. Родольф встал, машинально подошел к окну и стал тихонько напевать что-то, барабаня пальцами по стеклу. Грамотей тоже заглянул в окно и небрежно спросил Родольфа: — Что за мотив вы наигрываете? — «Ты не получишь моей розы». — Красивый мотив... Хотелось бы только знать, не заставит ли он обернуться прохожих. — На это я не претендую. — Вы неправы, молодой человек, ибо с большим мастерством стучите по стеклу. Да, вот что пришло мне в голову... Сторож того дома по аллее Вдов, вероятно, парень решительный. Если он будет сопротивляться... У вас есть только пистолет... и стреляет он громко, тогда как такой инструмент, как мой (и он показал Родольфу рукоятку своего кинжала), бесшумен и никого не привлечет. — Как, вы хотите убить сторожа?! — воскликнул Родольф. — Если таково ваше намерение... позабудем об этой затее... ничего еще не сделано... не рассчитывайте на меня. — А если он проснется? — Мы убежим... — Вот оно что, я вас плохо понял; всегда лучше договориться заранее... Значит, речь идет лишь о краже со взломом. — Да, только об этом. — Хорошо, будь по-вашему... «А так как я не отойду от тебя ни на шаг, — подумал Родольф, — тебе никого не удастся убить».