– Отец – белый. Когда он узнал правду, не захотел больше видеться с ней. Моя подруга все время плачет… Она считает, что раз вы его знаете, то смогли бы, наверное, помочь… – Кто он? – оборвала ее Хулия. – Масса Килиан. – Но… – Хулия села, в изумлении потирая лоб. – Они долго были друзьями. – Я знаю, что у твоей подруги вообще много друзей, – Хулия старалась говорить как можно вежливее. – Но она уверена, что отец – он. И она очень волнуется, сеньора. Я знаю, как она любит масса Килиана и как огорчена тем, что он ее бросил. – Оба! Мы уезжаем! – донесся с улицы голос Эмилио. Хулия поднялась, сгребла девушку за колоть и прошептала в самое ухо: – Никому ни слова, слышишь? Ни одной живой душе. Я подумаю, что можно сделать. Оба кивнула. Когда все ушли, Хулия взяла Исмаэля на руки и крепко прижала его к себе. «Есть ли закон для таких случаев? – подумала она. – Нет. Просто слово чернокожей женщины сомнительной репутации против слова белого мужчины. Слово Килиана против слова Сад. Но… ситуация щекотливая…» Она с трудом верила словам Обы, но даже если Оба не врет, еще сложнее поверить, что Килиан способен совершить такой трусливый поступок. Правда была в том, что он не первый и не последний. Достаточно прогуляться по улицам Санта-Исабель, чтобы убедиться в этом. Но что здесь можно сделать? Только поговорить с Килианом и все прояснить. В комнату зашел усталый Мануэль и упал на диван рядом с женой и сыном. – Наконец-то минутка покоя! – Он наклонился и поцеловал сына в макушку. Потом посмотрел на Хулию и заметил, что та чем-то озадачена. – Что случилось, Хулия? Она не знала, стоит ли делиться новостью с мужем. – Знаешь, дорогая, последнее время я начинаю сомневаться, какого черта мы тут делаем. Мне хорошо платят, но я уже одурел от хинина, ипохондрии и укусов змей. «Определенно, сейчас не лучшее время, чтобы говорить о Килиане», – подумала она и сказала: – Ты вымотался. Поезжай в экспедицию, тебя сразу полегчает. – Килиан то же самое говорит! – усмехнулся Мануэль. Хулия закусила губу. Значит, Килиан вновь приходил в больницу? К этой медсестре? Бисила еще раз внимательно осмотрела пальцы Килиана. – У тебя нет никакого чиггера. – Правда? Но ноги зудят! Бисила одарила его скептическим взглядом. – Давай подождем пару дней и поглядим, что будет. Килиан наклонился вперед и тихо произнес: – Бисила, я… хотел тебя увидеть… – Он еще понизил голос. – Ты меня избегаешь. Я тебя чем-то обидел? Бисила отвернулась к окну. Тут кто-то постучал, а затем вошел, не дожидаясь ответа. Это была Хулия. – Килиан, мне нужно с тобой поговорить, – сказала она. – Наедине. Вы закончили? – повернулась она к Бисиле. – Не совсем, – вставил Килиан, – но если разговор срочный, мы можем продолжить потом. Ты подождешь, Бисила? Бисила кивнула, собрала инструменты и быстро вышла. Закончила мыть руки и расслышала голоса Хулии и Килиана за стеной. Прозвучало имя Сад или ей показалось? Бисила решила прислушаться, и у нее перехватило дыхание. – Сад утверждает, что отец – ты, – произнесла Хулия, – и что ты бросил ее, когда узнал об этом. – Это невозможно, – повысил голос Килиан, – и я впервые слышу от тебя, что она беременна. – Да, знаю, она… ты у нее не один… – смешалась Хулия. – Но она настаивает. – Ты пришла сюда поделиться подозрениями? – Килиан, я уже много лет знаю, что ты хотел быть с Сад. И вполне логично… – Тогда спроси Грегорио. Ты не в курсе, что она – его любовница последние несколько недель? Наверное, она посчитала, что заставит меня ревновать, но это не сработало. И тогда Сад все выдумала. – Он замолчал и продолжил после паузы: – Хулия, я даю тебе слово, что последний раз проводил время с Сад еще до отъезда в Испанию. Затем она зашла ко мне однажды, и я дал ей понять… в общем… что мы больше не друзья. Она никак не могла от меня забеременеть. И я не потерплю шантажа. – Его тон ожесточился. – Это ясно? – Прости, что сомневалась в тебе, – понизила голос Хулия. – Не знаю, что и сказать. Если ты прав насчет Сад, она своего шанса не упустит. Я насчет шантажа… – Нас никто не видел вместе многие месяцы. – Он снова выдержал паузу. – Ты знаешь меня лучше всех, Хулия. Ты хоть на минуту можешь представить, чтобы я так поступил? Секунды утекали, Хулия молчала. Затем дверь закрылась. Бисила выждала немного и вернулась в кабинет. Килиан просиял, увидев ее. – Я боялся, что ты не придешь. – Но ты же просил подождать. Теперь Бисила знала, что Килиан не встречался с Сад, но не спешила пробуждать надежду: всегда был шанс, что он нашел себе другую «подружку». И вдруг неожиданно для себя она выпалила: – Что ты делаешь после работы? Нет ли у тебя девушки на примете? – Конечно, есть! – ответил он с жаром. Бисила посмотрела на него, изумленная столь прямым ответом, и услышала продолжение: —Лишь одна девушка многие месяцы живет в моих мыслях и сердце. Когда Бисила зашла в сушильню, там были ее отец, Симон и Килиан, на губах которого сразу расцвела улыбка. Она затаила дыхание. Возможно, им всю жизнь придется довольствоваться тайными мимолетными свиданиями и обмениваться дежурными приветствиями на людях. Разве что духи не смилостивятся над ними и не изменят ход событий. Она успокоила себя мыслью, что день начался отлично. Симон в то утро нервно крутился у металлических листов с какао-бобами, проверяя прожарку. – Что ты такой дерганный, Симон? – спросил Килиан, вытирая пот, заливавший глаза; было жарко, как в аду. – Зерна не прожарятся быстрее от того, что ты их постоянно перемешиваешь. – Я хочу избежать всяких неприятностей, чтобы масса Гарус не заставил меня выйти в субботу. – А что будет в субботу? – Мой отец станет вождем в Бисаппо! – Симон выпятил грудь от гордости. – Ого! Поздравляю, Симон! Так со мной рядом сын вождя! – изумился Килиан. – Настоящего вождя, не чета вашим, которые ничего не делают! – заявил тот. Хосе стрельнул суровым взглядом в его сторону. Симон по-прежнему симпатизировал Килиану, хотя уже не был его помощником, но он был буби, мечтал о независимости родного острова и никогда не упускал возможности покритиковать белых колонистов. Хосе разделял его взгляды, но предпочитал не обижать Килиана. Сам Килиан уже слышал о том, что буби собираются избрать своего губернатора, и даже придумали ему титул – абба, «духовный наставник». В культуре буби такой титул носил Маримо, святой покровитель острова. И тут появилась Бисила. Их взгляды встретились, но они ограничились кивком, чтобы не вызвать подозрений. Это было трудно, но тайну их отношений не следовало выдавать. Симон продолжал распаляться: – Мы говорили с духами, а духи не дураки. Они наставляют – идите своим путем. Тут ведь разное говорят. Кто-то сказал, что якобы буби хотят продать испанцам остров, но это дудки. Другие якобы предлагают сдать остров в аренду лет на сорок и жить с испанцами бок о бок, чтобы вы о нас заботились. – Он посмотрел на Килиана. – А третьи говорят, что мы вам близко не нужны и вспоминают резню в тысяча девятьсот десятом! – Он перевел дух и продолжил: – А некоторые вас защищают: дескать, испанцы много хорошего сделали и привели нас, дикарей, к процветанию. – А я слышал, что кое-кто из испанцев уговаривает буби бороться за независимость от Испании, – вставил Хосе. – Но тут не знаешь, чему верить. Вдруг они потом захотят управлять страной через своих ставленников? Килиан потер лоб. – Я сам – испанец, и никаких скрытых мотивов у меня нет. – Это у тебя нет, – сказал Хосе. – Но твои соотечественники придумали кое-что. Чтобы уладить конфликт между белыми и буби, они предложили избрать на острове «верховного вождя» – «человека, кому следует подчиняться». Титул будет присвоен на церемонии восхваления, где он получит особые дары от буби… – …и юную девственницу, – добавила Бисила. – Туё а ловари э. Здравствуй, Килиан. – Be а ло э, Бисила, – ответил Хосе с улыбкой. Он не скрывал, что гордится дочерью. – Ка вимбёри ле? Как дела? – Нимбёрилеле пото. Спасибо, хорошо. Килиан наслаждался звучанием языка буби, особенно из уст Бисилы. Он вспомнил уроки девушки в больнице. Чтобы помочь ощутить вибрацию связок во время произношения особенно сложных звуков, она брала его руку и прижимала к своей шее. На этом урок заканчивался: он начинал нежно ласкать ее шею, поднимался к ушкам и притягивал к себе для поцелуя… Ощутив жар в паху, Килиан потряс головой. Они не одни, и нужно себя контролировать. А Бисила иронично продолжала: – Но бедняга не сможет к ней прикоснуться. Он должен принять ее как дочь, любить и заботиться.