Малабо был немного похож на городки в Андалузии и на Антилах. Здесь было множество зданий колониальной эпохи – английского и испанского периодов. Бросалось в глаза архитектурное влияние Испании, Португалии, старой Англии и, конечно, Карибских островов. Среди невзрачных домишек тут и там попадались особняки с коваными балкончиками, напоминавшие испанские асьенды… и пальмы, тысячи пальм. Кларенс остановилась, изнывая от жажды. Ее слуха коснулась музыка, доносившаяся из небольшого синего здания с рифленой крышей. Она заглянула внутрь и увидела бар – самый простой, каких много в других местах. Там стояли всего три или четыре столика, покрытых клеенками, и пластиковые стулья, над стойкой висели отрывные календари, листочки которых шевелил маленький вентилятор. Кондиционер шумел так громко, что музыка не могла перебить его. Стоило ей зайти внутрь, как на нее удивленно уставились четверо посетителей. Кларенс смутилась и попросила бутылку воды. К ней подошла низенькая дородная женщина и высоким сопрано завела разговор. Кларенс что-то ответила под оценивающими взглядами двух парней в пропотевших рубашках у двери, спокойно допила воду и так же спокойно вышла. На улице сердце у нее замерло. Как такое возможно – на улице уже была ночь! Откуда ей знать, что здесь так быстро темнеет. Побрела по улице в одиночестве, стараясь найти дорогу в отель. Куда все исчезли? И почему так мало фонарей горит? По лбу скатились капли пота, ей показалось, что она слышит шаги за спиной. Она ускорила шаг. Может, это и паранойя, но она готова была поклясться, что за ней кто-то следует. Парни из бара? Быстро обернулась и заметила двух полицейских. Черт! Она же оставила все документы в отеле! Ее окликнули, но она продолжила идти, стараясь не сбиваться на бег, пока на углу не столкнулась с группой подростков. Воспользовавшись их секундным замешательством, свернула направо и бросилась бежать. Остановилась, лишь когда поняла, что еще немного – и у нее будет разрыв сердца. Закрыла глаза и прислонилась к стене. Где-то рядом журчала вода. Кларенс открыла глаза и поняла, что вместо юга, скорее всего, свернула на северо-восток: прямо перед носом тянулась стена деревьев. Но как так случилось? С самолета планировка города казалась проще, как будто кто-то опытной рукой выводил параллели улиц от гавани к центру. Кларенс проклинала путеводители, которые читала на борту, а потом подумала, что колонистам было еще хуже. Как бы она пережила пять месяцев морского путешествия, да еще с угрозой попасть в шторм, да еще зная, что в финале ее ждет остров, на котором если сразу не съедят дикари, то определенно настигнет смертельная лихорадка? Мысль о первых поселенцах, которые появились здесь задолго до Антона, Хакобо и Килиана, снова заставила девушку вздрогнуть. Она читала, что те вынуждены были спать не раздеваясь, с оружием под рукой; что командам на судах не всегда называли финальную точку, чтобы избежать мятежа; что многие из поселенцев были преступниками, которым обещали свободу, если те отправятся на Фернандо-По… Она представила миссионеров, кларетинцев и иезуитов, которым была дарована власть от Бога; представила отважных исследователей и их полоумных жен, потянувшихся вслед за мужьями неизвестно куда. Это у них был повод бояться, а у нее – нет! Но ведь она, как назло, читала о похищении в Гвинее белых женщин и об ужасном обращении полицейских… Кларенс не знала, смеяться ей или плакать. Она еще раз осмотрелась и почувствовала укол тревоги, отдалившись от реки. Попыталась восстановить в голове карту, которую изучила сотню раз на борту самолета. Если она пойдет на запад, то уткнется в Авенида де ла Индепенденсия… Но не успела пройти и ста метров, как неожиданный сигнал клаксона заставил ее подпрыгнуть. – Вас подвезти куда-нибудь? – спросил молодой человек в очках на синей «Волге» восьмидесятого года. Этого еще не хватало! Кларенс молча ускорила шаг. Мужчина прибавил скорость и, перехватив обеспокоенный взгляд девушки, миролюбиво произнес: – Сеньорита, я таксист. В Малабо такси не имеют табличек и не покрашены в один цвет. Кларенс слабо улыбнулась: урок, который она усвоила в аэропорту в первый же день. Приятный голос внушал уверенность. Она остановилась и пригляделась. На вид незнакомцу было лет тридцать, коротко стриженый, с широким лбом крупным носом и выдающейся нижней челюстью. Но улыбался он искренне, и она рискнула сесть в машину. Через несколько минут Кларенс успокоилась и поняла, что ей, кажется, повезло. Томас, так звали водителя, оказался школьным учителем, а «таксовал» в свободное время. У них завязалась оживленная беседа. Томас отлично говорил по-испански, но все равно она автоматически отмечала легкие запинки в его речи. Он не пропускал артикли и предлоги, не путал времена, как писали в книгах. Однако двойное «р» произносил как одинарное и чаще всего ставил ударение на последний слог. Лингвистический анализ взбодрил, и страхи окончательно отступили. – Нравится вам Малабо? – спросил Томас. – Я почти не видела города. Только сегодня приехала. Про себя она подумала: «Кругом грязь, провода, а я еще и заплутала». Парень взглянул на нее через зеркало заднего вида. – Уверен, на ваш родной город совершенно не похоже. Приезжие часто удивляются, как такая богатая нефтью страна, как Гвинея, может быть настолько бедной. Новый богатый район – Маленькая Испания – построен вплотную к хибарам из Йандэ. Но мы привыкли к таким контрастам, – пожал он плечами. – Если хотите, я проведу для вас экскурсию. Томас будто читал ее мысли. Он показал восхитительные места, которые она видела раньше лишь на открытках: дворец Ратушу, окруженный прекрасными садами, знаменитую гавань в форме подковы, площадь Свободы с ее красным Дворцом народов, президентский дворец над портом… Ни черно-белые фотографии из прошлого, ни цветные на ее компьютере не передавали всей красоты и величия, которые так внезапно открылись перед ее глазами. Не в силах унять сердцебиение, Кларенс будто перенеслась в иные времена и уже могла представить отца и дядю в белых костюмах, гуляющих по этим улицам. Но когда она вспомнила, что средняя продолжительность жизни в Гвинее – около пятидесяти лет, картинка смазалась. Те, кто жил в одно время с Килианом и Хакобо, наверняка уже умерли. А исторические здания сейчас принадлежали совсем другим людям. Наконец такси вырулило на Авенида де ла Индепенденсия, повернуло на Авенида де Либертад и остановилось. Томас выскочил и открыл пассажирке дверь. Кларенс расплатилась и одарила щедрыми чаевыми. – Здесь отличное место, – улыбнулся Томас. – Чуть подальше есть три хороших ресторана и небольшой торговый центр. – Он задумался и добавил: – Можно дать вам совет? Лучше не выходите на улицу ночью. Белая женщина в полном одиночестве – это странно. Кларенс вздрогнула, припомнив свою жуткую прогулку. – Не беспокойтесь, Томас, – ответила она. – И спасибо вам большое. Знаете что… завтра я хотела бы съездить на плантацию Сампака. Вы меня не отвезете? – Завтра?.. Да, завтра суббота, занятий у меня нет, так что с радостью. – Он сделал паузу, а потом с любопытством спросил: – А вы кого-то там знаете? – Управляющего. С ним был знаком мой отец, и у меня с ним встреча назначена, – немного слукавив, ответила девушка. На самом деле она отправила электронное письмо сеньору Ф. Гарусу с просьбой разрешить ей посетить плантацию в связи с ее научной работой, и тот с готовностью согласился. За исключением инициалов, имя совпадало с тем, что носил работодатель ее отца, поэтому она посчитала этот факт больше, чем просто совпадением. А что, если… – С сеньором Гарусом? – уточнил Томас. – Неужели вы знакомы? – Это маленький остров, сеньорита. Здесь все друг друга знают! Она бросила на молодого человека изумленный взгляд. – Ну конечно! В десять вам будет удобно? – Да, я приеду. Кого мне спросить? Кларенс поняла, что так ему и не представилась. – Спросите Кларенс. – Кларенс? Как и город? – Да. Как город. После всего того, что она прочитала о Гвинее, девушка поняла, что этот комментарий она услышит еще не раз. – Спасибо большое и до завтра, Томас. – Она протянула руку на прощание. Вернувшись в номер, она рухнула в кровать в полном изнеможении. Вот уж не думала, что первый день будет таким насыщенным! Ну, ничего, у нее еще куча времени на отдых перед визитом на плантацию… Ровно в десять Томас притормозил возле входа в отель. Как и накануне, он был одет в шорты цвета хаки, белую рубашку и сандалии. Кларенс, которая в итоге решила сменить легкую юбку на брюки, посмотрела на него растеряно: снаружи лил дождь. – Даже не знаю, как мы доедем, – сказал Томас. – Кругом вода! – И действительно, сквозь стекло ничего невозможно было разглядеть из-за множества тяжелых капель. Вскоре машина затормозила у поста, где двое вооруженных охранников попросили предъявить документы. Все прошло гладко, потому что оба были знакомы с Томасом. Как только молодой человек сообщил, что они свернули к плантации, Кларенс прижалась носом к стеклу. – Если ливень не закончится, мы можем угодить в пото-пото, – предупредил Томас. – А что это такое? – осведомилась девушка, не отрывая взгляда от размытого пейзажа. – Грязь. Тогда мы из Сампаки не выберемся. Вскоре глазам Кларенс предстали королевские пальмы, устремившие кроны к небесам. – Останови здесь, Томас, пожалуйста, – попросила она дрожащим голосом. – На минуточку. Она спустила стекло, и лицо сразу стало мокрым. Нет, не от слез – от дождя, но слезы были близко. Она наконец оказалась в том месте, где столько времени провели Антон, Хакобо и Килиан. Кларенс вспомнила рассказы отца и дяди, и ее охватило странное чувство дежавю. Как такое может быть, если она ни разу здесь не была? Почему ее переполняет глубокое ощущение потери, которую она не пережила? Грудь сдавило. – С вами все в порядке, Кларенс? – поинтересовался Томас. – Едем дальше? – Конечно. – Она уже знала, что еще вернется сюда, когда закончится дождь, чтобы все как следует рассмотреть. – Едем дальше в Сампаку. Совсем скоро они остановились на небольшой площади («двор», – вспомнила Кларенс), окруженной по периметру зданиями в колониальном стиле: белые колонны, покатые крыши, зеленые ставни на окнах, балкон-галерея над первым этажом. Томас посигналил, и навстречу им вышел крупный сильный мужчина лет пятидесяти. Он был белый, но так как постоянно жил на острове, его кожа приобрела темнобронзовый загар, оттеняемый чуть вьющимися седыми волосами. Непослушная челка падала на слегка запавшие глаза. Одет он был в синюю рубашку и белые шорты. – Кларенс, как я понимаю? Добро пожаловать в Сампаку. Меня зовут Фернандо Гарус. Кларенс замерла при звуке его имени. Да, «Ф» значит «Фернандо». Не об этом ли Фернандо говорила Хулия? Нет, невозможно – слишком уж просто. – А вы моложе, чем я предполагала, – улыбнулась она. – Это комплимент? – рассмеялся он. – Ну, как вам здесь? Все так, как вы представляли? – Более-менее. Знаете, больше всего поражают краски. Я-то видела лишь черно-белые фотографии. Но здесь так пусто… – Ничего не поделаешь – погода. Боюсь, не смогу показать вам плантацию, все раскисло. Вы ведь не уезжаете прямо завтра? Тогда мы сможем выбрать более подходящий день для экскурсии. А сейчас предлагаю вам выпить кофе и поболтать. – Я подожду здесь, – сказал Томас. – Не нужно, – управляющий протянул ему деньги. – Я днем поеду в город и подвезу мою гостью. – Он повернулся к Кларенс. – Если, конечно, вы не против. – Ну, если вам не сложно… – Она вытащила блокнот, ручку и попросила Томаса записать номер своего телефона. – Я вам позвоню из отеля, если вы мне понадобитесь, хорошо? Молодой человек уехал, и Кларенс проследовала за хозяином в маленькую комнату, обставленную в колониальном стиле, где ее ждал вкуснейший кофе. Они устроились в плетеных креслах у окна, и Фернандо поинтересовался, что ее связывает с Сампакой. Рассказывая, Кларенс внимательно изучала его, пытаясь найти хоть какое-то семейное сходство, – почему бы и нет? Но сходства никакого не было, ни во внешности, ни в повадках. Однако Хулия намекнула, что Фернандо сможет помочь ей в поисках. И Кларенс решила начать издалека. – Скажите, а вы не родственник Лоренцо Гаруса? Отец и дядя упоминал его имя… – Конечно, да, – улыбнулся мужчина; щель между передними зубами делала его похожим на мальчишку. – Это мой отец. Он умер год назад. – О, простите…