Килиан моргнул и плотно сжал губы, чтобы не улыбнуться. – То есть Икон одолжил ему свою жену? – Он с интересом взглянул на мужчину. Тот был довольно красив – хорошо сложен, среднего роста, с короткой стрижкой, высокими скулами и ямочками на щеках. – Так и есть, – подтвердил Нельсон, не моргнув глазом. – Умару холостяк. Холостякам тоже нужны женщины, а женатые мужчины пользуются этим, если их жены не против. И теперь Икон ждет своих денег. – Деньга, деньга, масса, – закивал Икон. – Никакой деньга, масса, никакой деньга, – затараторил Умару. Килиан вздохнул. Он ненавидел быть третейским судьей, но без вмешательства этот спор никогда не закончится. – Свидетели есть? – спросил он. Нельсон громко перевел вопрос, и вперед выступил гигант с огромными ручищами. – Моей говорит, что видел их в лесу. Дважды. Килиан улыбнулся. Он был рад, что не единственный оказался в щекотливом положении, застав Грегорио с дамой. Попросил дать ему конверты с жалованьем, узнал сумму, вынул ее из конверта Умару и прибавил к жалованью Икона. – Разговор окончен. – Он передал оба конверта работникам к негодованию одного и радости другого, а потом повернулся к Симону: – Согласен? Юноша кивнул, и он вздохнул с облегчением. – Дело закрыто. В семь часов, когда спускались сумерки, Килиан и Хакобо забрались в пикап и поехали в город. – Напомни Вальдо сделать, как я сказал! – крикнул Хакобо Иеремии на воротах. – А что он должен сделать? – поинтересовался Килиан. – Так, мелочь. По дороге в Сарагосу Килиан заметил множество рабочих, бредущих с ботинками в руках, явно в хорошем настроении. Они сменили грязную одежду на длинные брюки и белые рубашки. – Куда это они? – спросил он брата. – На автобусную остановку. Поедут в Санта-Исабель, чтобы отпраздновать. – А ботинки зачем сняли? Чтобы не испачкать? – Чтобы не износить. Они стараются на всем экономить, – он усмехнулся, – но сегодня вечером просадят большую часть выручки на алкоголь и женщин. Кстати, ты уже не так чешешься! – Похоже, притирка Дамасо работает. Мне ее Мануэль приготовил. – О! – воскликнул Хакобо. – Опыт решает все! Килиан кивнул. – Хакобо, как думаешь, не следует ли папе вернуться домой? – спросил он после паузы. – Отец с каждым днем все сильнее устает. Даже на ужин с нами не поехал, хотя его тоже пригласили. – Да, согласен. Но он такой упрямый! Я столько раз поднимал эту тему, но папа все время говорит, что знает, что делает, и что в его возрасте уставать – это нормально. Он даже не дал Мануэлю себя осмотреть. Так что не знаю… Братья припарковали пикап у входа в магазин Рибароса, поднялись по ступенькам и постучали. Спустя всего пару секунд Хулия распахнула дверь настежь и, щебеча, повела их в большую уютную комнату, служившей одновременно и гостиной, и столовой. Килиан блуждал взглядом по стенам, украшенным африканскими пейзажами, красным деревянным копьем длиной два метра и большими раковинами. На открытой полке лежал слоновий бивень, и повсюду были расставлены фигурки из эбенового дерева. Главным напоминанием о Европе был приемник «Грюдинг», а на журнальном столике возле дивана лежали несколько выпусков «Ола!» и «Ридерс Дайджест». Здесь же стояла фотография Пасолобино в рамке, заставившая Килиана улыбнуться. Хулия предложила братьям популярный островной напиток контрити, пока повар с двумя помощниками заканчивали сервировать стол. Им подали фритамбо, жаркое из антилопы, которое очень понравилось Килиану. – В следующий раз, когда вы зайдете, я приготовлю вам что-нибудь из наших блюд, – сказала Дженероса, мать Хулии, крупная женщина с нежной кожей и волнистыми волосами до плеч. – У меня есть запасы из Пасолобино, ведь мы не теряем связь. Родители Хулии (отца звали Эмилио) оказались простыми и радушными людьми. Они долго разговаривали. Хозяева хотели знать, как идут дела в Испании, и Килиан снова пересказал все новости Пасолобино. Дженероса напомнила ему собственную мать, хотя Марианна была молчаливой. Эмилио, тихий, приятный в общении, хорошо воспитанный человек, от которого Хулия унаследовала ясный взгляд, постоянно улыбался. Он спросил про их отца, которого давно не видел, и, вздохнув, сказал, что Антон стал сдавать. – Да и мы уже не те. А знаете, как мы были рады, когда впервые здесь оказались. Все было таким ярким, таким необычным! Но теперь дороги замостили, прорыли дренажные канавы… Теперь у нас всё, как в Пасолобино, – вода, электричество, телефон… Килиан оценил шутку: было не сыскать двух настолько непохожих мест, как его родная деревня и Санта-Исабель. Европейцы, прибывшие из больших городов, может, и не заметили бы разницы, но Килиан, привыкший к деревенской грязи, заметил. Он понимал, почему Дженероса и Эмилио не захотели уехать отсюда. Они смогли дать Хулии отличное образование, подарили обеспеченную жизнь… Возможно, когда-нибудь и он сможет полюбить это место так же, как и ее семья, но сейчас он вздыхал, подмечая давящие на сердце детали: маленький алтарь Девы Марии де Гайянете, покровительницы их деревни, в углу комнаты, образ Мадонны де Пилар, почитаемой в Испании. А под воздействием выдержанного вина, которое Дженероса получила в качестве гостинца из Пасолобино, всколыхнулись воспоминания о праздниках дома. Хулия все время ужина пыталась привлечь внимание Хакобо шутками и разговорами. Она принарядилась в желто-коричневое платье с коротким рукавом и собрала волосы в элегантный пучок, прическа ей шла. Килиану было обидно, что брат настолько черств, а ведь они могли быть прекрасной парой. Брат был в льняных брюках и белой рубашке, отеняющей загар. Оба молодые и улыбчивые. Но увы. Килиан сочувствовал Хулии, когда замечал надежду в ее взгляде, если Хакобо отвечал ей улыбкой или смехом. Кофе пили на веранде, выходящей в сад позади дома. Было уже темно, и зажгли керосиновые лампы, вокруг которых тут же начали виться москиты. Ночь выдалась ясная, лунный свет разливался над кронами манго и авокадо. Приятно пахло цветами. Хулия предложила поиграть в карты, но ее родителям хотелось еще поговорить. Эмилио опасался, что свободолюбивые веяния, распространенные в Бельгийском Конго и Кении, достигнут Гвинеи, чем поставят под угрозу его бизнес. Однако Дженероса уверенно и решительно свернула тему: ей это было неинтересно. Килиан был слегка разочарован, поскольку был бы рад рассказать о том, что узнал о движении мау-мау. Но если на то пошло, он не мог представить, что хорошо организованный колониальный мир в ближайшее время даст трещину. Хакобо стал поглядывать на часы. Наверняка Матео и Марсиал проводят время с большим толком, читал Килиан в его взгляде. Все разрешилось ожидаемо: пришел мальчик и сообщил, что человек из Сампаки, Вальдо, приехал, чтобы забрать масса Килиана и масса Хакобо обратно на плантацию. – Калабарас устроили вечеринку в бараках, – зачастил Вальдо так воодушевленно, что Килиану показалось, он переигрывает. – А потом началась поножовщина. – Да они просто звери! – Дженероса перекрестилась. – Они точно из секты каннибалов. Вы слышали? На рынке говорят, что в Рио-Муни съели священника! – О чем ты, мама?! – возмутилась Хулия, но Хакобо попросил Вальдо рассказывать дальше. – Несколько человек ранено, – продолжил тот, – а рядом никого из белых, чтобы их урезонить. Даже нового врача! Хакобо поднялся, попрощался за руку с Эмилио, поцеловал Дженеросу и Хулию и потянул за собой брата, который не переставал благодарить хозяев и заверять, что они придут еще. Хулия вышла проводить их до пикапа, стояла и смотрела, как они грузят велосипед Вальдо в кузов, затем с грустью во взгляде попрощалась. Хакобо рванул с места, но в несколько кварталах остановился, вылез, отдал Вальдо велосипед и передал несколько банкнот. – Отлично сработано, парень! Вальдо уехал, довольный легким заработком, а Хакобо, широко улыбаясь, вернулся в пикап. – Ты негодяй! – с усмешкой выговорил ему Килиан. – Добро пожаловать в субботнюю Санта-Исабель! – отвечал брат. – Анита Гуау, мы едем! Он втопил газ и понесся как сумасшедший, а Килиана захлестнуло веселье брата. – И что за «ола-ола» у нас здесь? Стоило братьям переступить порог танцзала, как женщина с пышными формами душевно поприветствовала их, протянув руку. – Как давно вы здесь не были, масса Хакобо! А это, наверное, ваш брат? Заходите и развлекайтесь! – Вижу, ничего не изменилось. Да, Анита? – Хакобо осмотрелся, взяв ее руку в свою, потом заметил друзей и махнул им. – Гляди, Килиан, даже Мануэль тут! Только вот Дика и Пао не вижу. – Кого? – Пару ребят с лесозаготовок из Ваты. Обычно они приезжают по субботам… что ж, выпью-ка я «Белую лошадь», мой любимый виски. Не поверишь, он здесь дешевле пива – вот оно, преимущество открытого порта! Они подошли к бару, и Килиан отметил, что пьют в основном крепкие напитки. «Осборн», «Фундадор», «501», «Ветеране», «Трее Сепас»… «В любом из домов в Пасолобино такая бутылка стояла бы больше года, а здесь опустошается за несколько секунд», – подумал он. Пока Хакобо заказывал виски, Килиан разглядывал танцпол. Он был под открытым небом во внутреннем дворе. За танцующими наблюдала ребятня, высыпавшая на балконы соседних домов. Белые и чернокожие мужчины, подхватив черных женщин, одетых по европейской моде, двигались под музыку оркестра из шести человек, извлекавшего бойкие мелодии из барабанов, труб, ксилофона и похожих на тыквы маракасов. Хакобо передал брату бокал и направился к столику, за которым расположились Мануэль и Марсиал в компании двух симпатичных негритянок. Они смеялись и показывали на Матео, который на танцполе пытался поспеть за партнершей вдвое крупнее его. Марсиал встал, чтобы принести братьям стулья. В наполовину открытом помещении витал запах табака, духов и пота. – Позвольте представить вам Обу и Сад, – произнес Марсиал. – Они только что прибыли с континента. А это Хакобо и Килиан. Девушки протянули руки. На миниатюрной Обе было желтое платье с пышной юбкой, завышенной талией с бантом впереди; кучерявые волосы собраны в пучок на европейский манер. Но Килиана больше привлекла Сад; она была высокого роста, и вид у нее был царственный. На руках блестели цветные браслеты, на шее – стеклянные бесы. Одета она была в бледно-розовое платье на пуговицах, с белой отделкой по вырезу и манжетами. Волосы заплетены в многочисленные косички, создававшие затейливую мозаику на голове. Глаза у нее были большие, а губы – полные. – Хотите потанцевать? – спросила Оба на превосходном испанском. Марсиал и Хакобо согласились, все четверо отправились на танцпол. Мануэль отправился к бару за напитками, на полпути столкнувшись с Матео, который возвращался за столик в одиночестве. Килиан улыбнулся, отмечая реакцию Хакобо на многообещающие телодвижения Сад; Оба и Марсиал вообще смотрелись комично из-за разницы в возрасте. – Ох, умираю! – Матео упал на стул, обливаясь потом. – У этих женщин внутри живет дьявол! А ты… ты почему не танцуешь? Просто пригласи одну из них! – Я не очень люблю танцевать, – признался Килиан. – Я тоже раньше не любил, но когда отдаешься ритмам дандана, джембе и бонго, чувствуешь себя другим! – Он рассмеялся, заметив удивление Килиана. – Видишь, я даже запомнил, как эти штуки называются. Поначалу они все тамтамы… – Матео потянулся за стаканом, осматриваясь в поисках новой партнерши. – Как же здесь сегодня здорово! Столько новых девушек! Вернулся Мануэль с напитками. – Ни за что не поверите! В баре Грегорио с Региной! Недолго же она тосковала! А вы о чем болтаете? – О барабанах и девушках, – ответил Килиан. – Откуда они? – Корисканки, нигерийки, фанг, ндове из Рио-Муни… – перечислял Матео. – Отовсюду понемногу…