Питер взял плошку, разбил туда яйцо. А потом вспомнил Джейд, её доброту и синичку-гаичку. И протянул плошку Воле. – Лучше ты покорми, – сказал он. – Ей нужно к тебе привыкать, если мы с ней собираемся тут жить. Вола, с плошкой в руках, застыла на месте. – То есть… ты собираешься, мальчик? Тут жить? И Питер наконец произнёс те слова, которые тогда проглотил. – Ты мне не мама, но ты мне всё равно семья, Вола. Мне с тобой спокойно, надёжно. И мне это нужно. Мне от этого хорошо. И родители были бы рады. Так что если предложение ещё в силе… – Предложение? Какое предложение? У Питера перехватило дыхание. – Остаться насовсем. Чтобы это был мой дом. Ты сказала… я думал, что ты сказала… – Ой. Нет-нет-нет. Это не было предложение. Я просто объяснила тебе, что я собиралась сделать. Оформить документы. И я это сделала. Это уже твоя собственность… Дыхание вернулось. А вместе с ним подступили слёзы, и Питер промокнул глаза. – Спасибо. – Ты остаёшься, – сказала Вола тихо, как будто это было чудо. И тоже промокнула глаза. И они с Питером оба этому улыбнулись. В этот самый момент лисичка негодующе тявкнула, словно намекая, что её слишком долго игнорируют. Вола поспешно поставила плошку на пол. Она протянула было руку – погладить, но потом вопросительно глянула снизу вверх на Питера. – Можно, можно, – сказал он. – Она с людьми ладит. Пакс-то был знаком только со мной и отцом, остальных опасался. А у этой уже не меньше сотни Воинов в друзьях. Лисичка дочиста вылизала миску, лизнула лодыжку Волы в знак благодарности и отправилась дальше осматривать кухню. – Она хромает? – спросила Вола. – Самую малость. Раньше было хуже. Уже почти незаметно, правда? – А что это было, перелом? Питер подхватил на руки рыжую исследовательницу, помешав ей напасть из засады на веник. – Отравление. Думаем, тяжёлыми металлами. Потому что она пила из реки, когда воду ещё не очистили. Но одна моя подруга, Джейд, помогла мне вывести отраву из её организма… Правда, не до конца. Она никогда не сможет быстро бегать, и насчёт слуха я тоже не уверен, так что в природе она бы не выжила. Её бы уничтожил какой-нибудь хищник покрупнее. Питер прижал лисичку к шее, думая о том, что всего лишь месяц назад он сам был хищником покрупнее, который чуть её не уничтожил. Он опустил её на пол. – А со мной она не пропадёт. И с тобой. И с дедом моим. И с Беном, конечно же. Астрид вообще будет от неё без ума, и… Он осёкся под взглядом Волы – таким взглядом она смотрела на него, когда собиралась задать трудный вопрос и в ответ ждала только правду. – Дорогой мой Никто-Мне-Не-Нужен, что с тобой случилось? Питер показал на лисичку, которая забралась в корзинку с пряжей возле Волиного дивана и запуталась в нитках. – Она и случилась. Вола присела на корточки у корзинки. Дала лисичке понюхать свой указательный палец, потом погладила этим пальцем её лобик. – Спасибо за то, что вы случились, милая… – Она подняла глаза на Питера. – Ты уже придумал ей имя? Питер пожал плечами. – Она сама придумала себе имя. Знакомься, Вола, это Лучик. – Лучик, значит? Пробился к тебе? Питер кивнул. – В окошко проскользнул. Я даже не заметил.