— Всем понемножку, в основном магией, — скромно ответил я. — А как обстоят дела с учебой в школе? — Нормально. — Разговор раздражал, потому что велся он для проформы, и сидящий напротив меня мужчина просто–напросто решал, подхожу ли я ему для каких–то целей. — К чему вам вообще обо мне что–то знать? — Ты мой внук, и мне интересно все, что связано с тобой. — Если бы я вам был интересен, за пятнадцать лет вы бы нашли время со мной познакомиться, — отрезал я. — Да и сейчас я вас интересую постольку, поскольку принес новую технологию. Он усмехнулся — Так–таки новую? Кто ее придумал? — Я. Тут я, конечно, малость приврал. Все было придумано задолго до моего рождения, но придумано в другом мире, а в этом я был единственным знатоком технологии, а все остальное — частности, знать которые моему собеседнику необязательно. — И как ты ее придумал? — я явным скепсисом спросил Лазарев. — На сайте «Искра» вычитал технику, позволяющую расширить сознание, — ответил я подготовленной заготовкой. — Знаете, такая интересная методика, когда ты связываешься с общим пулом заклинаний и оттуда что–то падает тебе в голову. Выговорил я все это совершенно невозмутимо, хотя подмывало расхохотаться, я удержался, но Лазарев сделал это за обоих — захохотал столь зычно, что секретарша, испуганная непривычными звуками, несанкционированно заглянула в кабинет. Лазарев выставил ее одним жестом, после чего, не переставая улыбаться, сказал: — Однако, ты шутник, Ярослав. А если серьезно? — Если серьезно, то я единственный, кто владеет этой технологией. А откуда она у меня, вам знать не обязательно. — Так–таки единственный? Вопрос я посчитал риторическим и отвечать не стал, вместо этого налил вторую чашку чая. Он весьма неплох, а разговор затягивается. Лазарев не собирается меня отпускать, пока не получит результаты исследования. — Ярослав, если я попрошу тебя не уходить, а посидеть в комнате охраны? — неожиданно спросил он. — Зачем? — напрягся я. — Я не для того сюда пришел, чтобы оказаться в заключении. — Да ты не о том подумал, — опять рассмеялся он. — Мне нужно выйти, но я не могу тебя оставить здесь. — Не доверяете? — усмехнулся теперь я. — Не хочу облегчать тебе получение чека. Вдруг ты все–таки решишь его добыть. — О, за это не переживайте. — Я вытащил из кармана чек и показал остолбеневшему Лазареву. — Я его уже добыл. Думаю, это были самые легкие десять миллионов в моей жизни. Поверил он мне не сразу. Сначала прошел к сейфу, проверил, что тот заперт по всем правилам и там ничего не тронуто. Открыл его, убедился, что чека там нет, а уж потом вернулся за стол. — Да ты, батенька, полон сюрпризов, — ошарашенно сказал он. — Не ожидал. — А ожидали бы — чек не выписали? — Не уверен. Выглядел он несколько расстроенным, то тем ли, что я забрал деньги, или тем, что в его защите есть дыра, о которой о не знал? — Не думаю, что Лазаревых разорят жалкие десять миллионов, — заметил я. — Или вы переживаете, что вконец разоритесь, и хотите забрать? По виду Лазарева стало понятно, что хочет, поэтому чек я быстро убрал в карман, чтобы его не соблазнить на ненужное мне решение. — Нет, смог забрать — твое, — решил Лазарев. — Но как ты умудрился проделать это у меня под носом? Чек я запирал в сейфе, из кабинета не выходил, заклинания не снимал, и тем не менее чек у тебя в кармане. Как так получилось? — Это очень простое задание, — заметил я. — Я даже не использовал все свои резервы. — Тебя же тестировали недавно? — с долей сомнения спросил он. — Тестировали, — согласился я. — Признали бесперспективным. О том, что проверяющий посоветовал протестироваться через полгода, добавлять не стал, но Лазарев понял недосказанное, потому что я почувствовал магический импульс и через несколько минут в кабинет опять заглянула секретарша. — Слушаю вас, Андрей Кириллович. — Марта Арнольдовна, узнайте у Кирилла Андреевича, где результаты тестирования Ярослава Лазарева, и принесите мне. Также я хочу как можно скорее увидеть первичный анализ накопителя. Она закрыла дверь, а Лазарев повернулся ко мне. — Если мы решим заключить договор, ты должен будешь поклясться, что у твоей технологии нет другого собственника. Клятва с магической составляющей испепелит тебя на месте, если ты соврешь. — Не испепелит. В этом мире точно нет никого, кто мог бы претендовать на данную технологию, — отрезал я. — Как вижу, вы склонны согласиться? — Подожду результатов анализа. Мне упорно кажется, что все это — некая мистификация. Было видно, что мое присутствие тяготит Лазарева. Он точно хотел заняться чем–то без посторонних, поскольку на экран компьютера поглядывал и даже придвигал к себе клавиатуру, но тут же отодвигал. Сейчас он откинулся на спинку кресла, и я бы тоже это с удовольствием сделал, но вот беда, у стульев для посетителей спинки были на редкость неудобные. Наверное, чтобы посетители не засиживались. — Я могу подождать в приемной, — предложил я. — Не буду вас отвлекать. — Пожалуй, это неплохая идея, — согласился он. — Уверен, в течение часа мы все решим. Торопился я выйти в приемную не только ради того, чтобы посидеть на мягком на вид диванчике, но и чтобы отделаться от разговорчивого собеседника. Если Айлинг сказал, что дело с Дамианом не терпит отлагательств, решать его нужно было как можно быстрее. Поэтому я откинулся на спинку дивана, которая оказалась не в пример уютнее той, что у стула в кабинете, и поплыл, вызывая Дамиана. Ответил он сразу, словно только и ждал. — Мальгус, ты что творишь, сволочь! — заорал он. В этот раз он не озаботился внешним видом и выглядел наверняка так же, как в реальной жизни: осунувшийся с недосыпа, жирноватый тип в грязной одежде. И это император, которым должны восхищаться миллионы? Который всегда должен выглядеть образцово и находить правильные слова для собеседника? — Разве так разговаривают с тем, с кем хотят договориться? — Разве так ведут себя те, кто хочет договариваться? Ты уничтожаешь мою экономику. — Ты уничтожил меня, — напомнил я. — Думаешь, мне есть дело до твоей экономики? Ты решил, чем мне заплатишь? — Мальгус, ты требуешь невозможного. Императорские заклинания на то и императорские, чтобы быть достоянием только нашей семьи, — с нарочитой усталостью сказал он. — Я не могу тебя ничего оттуда дать. Это было бы против чести семьи. — От чести твоей семьи ничего не осталось, после того как ты убил своего отца и обвинил в этом своего друга. То есть я думал, что ты считаешь меня другом. Оказалось — всего лишь удобным инструментом. Дамиан чуть пришел в себя и понял, что выглядит непотребно. Его фигура подтянулась, и одежда опять засияла белизной. Но сквозь наведенный облик я продолжал видеть его настоящим. — У императоров не бывает друзей, — отрезал он. — За все нужно платить. За власть платят одиночеством. — А за предательство платят заклинаниями из императорской книги. И если ты пока не готов к такой плате, то я подожду. Я сделал вид, что собираюсь разорвать разговор, и Дамиан метнулся ко мне с криком: — Стой! Давай обсудим. — Только недолго. У меня остались незаконченные дела. В реальной жизни рядом со мной кто–то ходил, но опасности я не чувствовал и ко мне пока никто не обращался, так что необходимости срочно прерывать разговор не было. — Как ты понимаешь, я не могу позволить, чтобы заклинания Последнего Шанса попали в чужие руки, тем более твои, — начал Дамиан. — Я соглашусь не на столь убойное, если оно будет интересным. — Зелье «Легкая смерть», — предложил Дамиан. Наверное, посчитал, что это достаточно вкусно и для него безопасно: это зелье дает легкую безболезненную смерть, полную удовольствия, но только тем, кто добровольно его принимает. — Ты считаешь это достаточной платой? — рассмеялся я. — Или это намек на то, чтобы я сдох сам? Мой ответ — нет. Оно даже не уникальное. Я могу зачесть как часть платы, но как всю — нет. Твоя экономика стоит больше. — Гад, — заскрежетал зубами Дамиан. — Ты выкручиваешь мне руки. Основа Императорской книги — как раз заклинания Последнего Шанса. Кроме них, там разве что незначащие мелочи: ритуалы ступеней, зелье «Легкой смерти» и рецепт Красных накопителей. — И все? — выказал я разочарование, хотя именно ритуалы Айлинг посоветовал запрашивать. — Ты считаешь это достаточной платой? — Мальгус, ты не обнаглел? — прошипел он. — Ритуалы Императорских ступеней отличаются тем, что не только позволяют безболезненно перейти на следующий уровень, но и расширяют его почти в два раза. Насколько мне известно, Дамиан преодолел две ступени. Насколько же убогий там был исходный материал? — Ты забыл, что мне осталась последняя ступень? Толку мне от расширения. Дамиан помолчал. В реальности он наверняка сейчас громко сопел, как всегда, когда вопросом его ставили в тупик. — А ты знаешь, что ступеней не четыре, а пять? — вкрадчиво спросил он. — Я дам тебе ритуалы по всем пяти, при условии, что пятый ты никому не передашь и используешь только для себя.