– Подробнее. Прямо так взял и уничтожил два континента? Агата фыркнула: – Ну, не совсем. Астероид отследили за несколько месяцев до падения. И большую часть населения эвакуировали. Но почти 200 миллионов человек погибли в первые же сутки. А потом начался конец света: экологическая катастрофа в каждом уголке мира. Учёные были готовы и сохранили огромное количество растений и животных. Но это мало помогло. Пепел закрыл доступ солнечного света. И температура очень упала по всей земле. Люди выживали, как могли, два года. Погибли почти все. – Сколько? – перебила я голосом строгой училки. – По разным подсчётам выжило всего десять процентов населения. Когда вулканическая зима подошла к концу, стало ясно: потепления не будет, и климат прежним вряд ли станет. И народ сплотился. Стал требовать переселения в самую теплую точку планеты – к экватору, – я с важным видом кивнула, и Агата заговорила бодрее. – ООН стала руководящей организацией. И заключила сделку с экваториальными народами. В обмен на ресурсы – территория. Не все были «за». Россия, Китай и Северная Корея создали свои резервации южнее. Нас прервала официантка, принёсшая ароматный кофе. Я с удовольствием сделала пару глотков. – В конце концов, образовалось новое глобальное государство. Которое так и назвали: Объединённые Нации. Все силы были брошены на постройку новой столицы – города Джаро. Я снова перебила сестру, задавая каверзные вопросы: – Почему нельзя было оставить старые города? Это ведь столько ресурсов! – Потому что африканские ни на что не годились и не могли спасти от холода. Ведь даже у экватора температура летом не поднимается выше четырёх градусов по Цельсию. И это в хорошие годы. К тому же…Всем было сложно ужиться вместе. Джаро стал центром, а вокруг появились общины. – Они до сих пор есть? – Эй! Это не по теме! – возмутилась сестра. Я посмотрела слегка с укором и демонстративно поджала губы. Агата тяжело вздохнула и ответила: – Формально – да. По факту – нет. Девяносто лет прошло. Люди быстро превратились в смешанное мультикультурное общество. – А что с Джаро? Почему так назвали город? – Потому что построили его у спящего вулкана Килиманджаро. Просто сократили для удобства. Я отрицательно махнула головой. – Не совсем. С древнего языка Суахили Джаро переводится как «белый». Решили, что это символично. Белый снежный город. Сестра хмыкнула. – Так в пору было всю планету называть. Я спросила: – Что случилось с остальными землями? – Ничего. Ледяные пустоши. Всё покрылось вечным ледником. – Молодец! А теперь давай подробнее. Годы, национальный состав города, география, ресурсы. Агата шумно выдохнула, отчего её кудряшки вспорхнули. По выражению моего лица было понятно: протестовать бесполезно. Сегодня я играла роль хорошей сестры. Поэтому мы продолжили заниматься. Так прошло больше часа. Когда на лбу Агаты появилась характерная венка, я поняла, что пора закругляться. Нечего испытывать терпение подростка. Агата глянула на часы: – Мне пора домой пить лекарства. Из-за этой дурацкой истории мы даже толком не поболтали! Я и сама огорчилась. Пары часов слишком мало. Но… Спасибо и на этом. Стараясь не выдавать грусти, сказала: – Знаю. Поедем к тебе. До вечера ещё далеко. Сестра кивнула, и, завернувшись в тёплое пальто до носа, потопала к выходу. Я оплатила кофе, натянула шапку посильнее и последовала за сестрой. Мы прогулочным шагом побрели к остановке. Агата всегда ходила быстрее меня. И вот, она снова бодрой пружинистой походкой опередила меня на пару шагов. Я засмотрелась на рыжие кудряшки и сначала не обратила внимания на важную вещь. – Стой! – я остановилась и окликнула Агату. – Что? Я огляделась по сторонам и спросила: – Ты видишь? Сестра осмотрелась и пожала плечами: – Что я должна увидеть? – Ничего, – тише сказала я и поёжилась. – Вот именно, ничего. Где все? Агата посмотрела по сторонам. – Может, на обеде? Я нахмурилась. – Даже в закоулке у «Корицы» всегда кто-то есть. И ночью в том числе. Прислушалась, напрягаясь всем телом. Слишком оглушительная тишина. Взгляд сам собой поднялся к небу, опережая мысль. По телу пробежали недобрые мурашки. – Чёрт возьми… Над нами не было ни одного дрона. Вдруг позади раздался громкий стук. Мы резко обернулись. «Корица» закрылась железными ставнями. Внутренности похолодели. Где-то на задворках сознания пронеслась мысль: «Беги, идиотка!» Агата почти в прыжке оказалась рядом со мной и схватила за руку. Я сжала её пальцы и без удивления отметила: у Агаты вспотели ладони. – Ты принимала таблетки сегодня? Сестра опустила глаза. Это было красноречивее любого ответа. – Обсудим позже. Пойдём. Надо бежать, – сказала я и потянула сестру за собой вниз к площади. Уж там-то точно будет народ. Первые метров двадцать мы шли просто быстрым шагом. Но я никак не могла отделаться от чувства, что за нами следят. Видимо, сестра ощущала то же самое. Мы по очереди оглядывались. – Что происходит? – запыхавшись, спросила Агата. У меня не было ответа. Только понимание жуткого факта: здесь небезопасно. Надо поживее уносить ноги. Инстинкты подсказывали бежать в людное место. Поэтому мы перешли на бег. Вдруг откуда-то сзади донёсся пронзительный рёв мотора. Я машинально сжала ладонь Агаты сильнее и обернулась. Вдалеке из переулка со свистом на большой скорости выехал огромный чёрный снегоход. – Что он тут делает? – спросила Агата. – Крупногабаритному транспорту нельзя находиться в центре. Я не ответила. В голове кровь била так, что я почти слышала её пульсацию. Сестра потянула меня ближе к стене здания и сказала: – Давай подождём, пока проедет. Не знаю, какой чёрт дёрнул меня согласиться. Мы почти вжались в незнакомый дом, наивно полагая, что на тротуаре нас не тронут. Чёрный металлический зверь стремительно приближался. – Только не останавливайся, – прошептала я, почти умоляя. Но чуда не случилось. Моё чутьё меня не обмануло. Резко, почти моментально, снегоход сбросил скорость и остановился возле нас. На его боковине были нарисованы белые полосы. Сквозь окна ничего не разобрать: затонированы почти до черноты. Рычащий мотор оглушал, но я готова поклясться, что слышала, как от бессилия застонала Агата. Но давать нас в обиду я не собиралась и отреагировала моментально: резким движением толкнула Агату себе за спину, прижимая еще сильнее к стене. А через секунду уже целилась в незнакомцев. Я понимала, что наверняка транспорт бронированный, и разрывными пульками либергана его не возьмешь. Но попытаться стоило. Через секунду мотор заглох, и практически синхронно отворились все двери машины, а из них показались четыре фигуры, с головы до ног одетые в чёрное. Брезентовые куртки неприятно хрустели от каждого их движения. Лица, конечно же, были скрыты за плотными балаклавами. Тяжело сказать, какого пола были незнакомцы. По затылку пробежали мурашки. Все четверо вооружены. Спиной почувствовала, как дрожат ладони Агаты. Я же, напротив, оцепенела, словно дикий зверь, готовая в любой момент грызть глотки. «Тени», – возникла ассоциация в моей голове. Эти ребята походят на тени. Двигаются плавно, одеты в тёмное и…не истончают ни капельки света и тепла. Только ужас. – Какого чёрта вам надо? – сквозь зубы прошипела я. – Что это за театр? Незнакомцы молчали и просто подошли ближе. Я пошарила взглядом по стенам зданий на противоположной стороне улицы и с ужасом отметила: камеры отвёрнуты. Нас не снимают. Я перешла на крик: – А ну остались там, где стоите. Иначе повышибаю вам мозги. Один из теней пристально посмотрел на меня. Он подошёл достаточно близко, чтобы я могла рассмотреть его глаза. От этого взгляда мне сделалось не по себе. Я в жизни имела дела со множеством подонков. Но здесь… Чёрные, как ночь. Зрачки сливались с радужкой, и было ощущение, будто там пустота. Мало от чего мне становилось страшно. И это был один из таких случаев.