– Не сутулься, вредина, – бросил он напоследок. – Не твоё дело, – пробормотала я и сгорбилась еще сильнее. «Гуарана» стала мне вторым домом. Раз в несколько дней я приходила сюда, встречалась с очередным болваном и продавала дешёвое пластиковое оружие. Либерганы были отвратительными пистолетами. Каждый день кто-нибудь рассказывал, как эта дрянь выходила из-под контроля и вредила владельцу, а не тому, кому предназначалась. Но спрос на них всё равно был будь здоров. Когда-то давно напарник купил за копейки макет в теневом интернете и быстро сообразил бизнес. Он клепал оружие у себя дома на древнем 3D – принтере, которые запретили ещё лет сорок назад. Мне не нравилась эта работа. Но, сказать по правде, я больше ни на что не годилась. Иногда приходилось толкать наркотики. Но только в крайнем случае, когда запасы еды и денег подходили к концу. Наконец, в начале улицы появился свет одной фары старого снегохода. Машина вдруг ускорилась, а потом так же внезапно остановилась, окатив меня грязным снегом. – Чтоб тебя, Гек! – выругалась я и стала отряхиваться. Он заглушил мотор и вышел, почёсывая затылок. Даже при плохом освещении первое, что бросалось в глаза, – неестественно худое лицо, обрамлённое длинными засаленными волосами. За этими паклями невозможно было рассмотреть бледно-голубые глаза Гектора. Может, это и к лучшему, потому что увидеть в них можно было только пустоту, не обременённую мыслями. Из-под объёмной куртки (которая Геку точно велика), торчали ножки-спички. – Прости, Юнона, – извинился он, откидывая со лба сальные пряди, – никак не научусь управлять этой развалюхой. Я цокнула и ткнула пальцем в машину. – Фару себе почини. А то штраф схлопочешь. Гек отмахнулся: – Плевать, я всё равно их не оплачиваю. Мы вместе усмехнулись. – Держи, – он протянул грязную пожелтевшую пачку сигарет, – экономь. У меня мало осталось. Скоро вообще будет не достать. – Ты что, провидец? У меня как раз заканчиваются. – Ну, не первый день знакомы, – пожал плечами напарник, – знаю тебя, как облупленную. Я нащупала в кармане наличные за сделку и отдала Геку. Он пересчитал, выудил несколько бумажек и вернул мне. – Маловато, – скептично процедила я. – Вычел долг. Или ты о нём забыла? – спросил Гектор, подкуривая сигарету. «Конечно же, не забыла. Но очень надеялась, что забыл ты», – подумала я. – Тебе, кстати, ещё надо? У меня полпакета карамели с собой есть, – предложил он. – Нет. Стараюсь не увлекаться. Хочу слезть. Гек в ответ лишь фыркнул. Я нахмурилась и спросила: – Что смешного? – Да ничего. Просто… – он запнулся, смахнул волосы со лба и уже тише продолжил: – Ты сама знаешь: с карамели не слезают. – У меня получится, – я поймала скептичный взгляд Гека. – Хотя бы, постараюсь. – Ладно. – он пожал плечами. – В таком случае, продадим. Займёшься? По спине побежали мурашки. – Нет. Мне на жизнь пока хватает. Из бара послышался звонкий гогот и очередной невнятный тост. – Давай поскорее свалим из этой дыры, – предложил Гек и потушил бычок о стену. Я опередила его, вприпрыжку подскочила к водительской двери и спросила: – Можно мне повести? Он жестом указал на пассажирское место и отрицательно махнул головой. Я цокнула, но спорить не стала. Мы сели в машину. Снегоход Гека был развалюхой. Он обменял его за пакетик карамели у какого-то местного наркомана. Тот с радостью отдал ключи и документы, а Гек стал обладателем маленького двухместного снегохода. Пассажирская дверь скрипела и закрывалась через раз, на лобовом стекле была огромная трещина, а предыдущий владелец много курил в салоне и стряхивал пепел, куда придётся. Гек не удосужился вымыть это безобразие и просто перенял привычку прошлого хозяина. Было неуютно даже мне, заядлой курильщице. Зато иногда он подвозил меня, и я возвращалась с дела в тепле, а не пешком по холодным улицам Джаро. Гек завел машину и резко тронулся. – Как прошло, кстати? Я махнула рукой. – Попался идиот набитый. Но всё отлично, как всегда. – Угу. Иначе бы не сработались. Он надавил на газ. Машинка, недовольно бурча, рванула вперёд. Из-за снега видимость была почти нулевая. Хлопья напоминали млечный путь, и мне нравилось думать, будто мы рассекаем меж звёзд. Наверняка, малочисленные прохожие, которых угораздило в такую погоду быть на улице, сыпали нам вслед проклятия: Гек мчал так быстро, что свежий снег вылетал из-под лыж, словно вода из фонтана. Я прислонилась к грязному окну. Мимо проносились огромные теплицы и серые жилые многоэтажки. Меня всегда удивляло, почему безобразную аграрную зону не построили на окраине, а именно тут, в десятке километров от центра. В этом уродливом районе был и мой дом. Двадцать пять квадратных метров на восьмом этаже, «шикарный» вид на крытые огороды и абсолютное одиночество. Гек круто повернул руль, мы въехали в пустой двор и остановились под единственным горящим фонарём. – Спасибо, что подвёз, – я натянуто улыбнулась. Меньше всего мне сейчас хотелось идти домой. – Что-то ещё? – Нет… – я подняла глаза. – Хорошего вечера, Гек. – До связи, – бросил он. Я вышла в метель, снегоход зарычал, и Гек скрылся за многоэтажками. Как только дверь квартиры открылась, в нос ударил отвратительный запах. Я закрыла ладонью ноздри, выругалась и включила свет. Виновником был мусор, который благополучно был забыт ещё с утра. – Чёрт с ним. Выброшу завтра. В животе урчало. Я сняла верхнюю одежду, небрежно бросила на комод в прихожей и пошла на маленькую кухню. В холодильнике, естественно, не оказалось ничего, кроме рыбных консервов. Поморщившись, достала одну. У меня не было денег на другую еду. Мясо, овощи и, тем более, фрукты, – рацион избранных и богатых. Я же избранной не была. Заработанных денег едва хватало даже на эти консервы. «Да и чёрт с ним, всё равно готовить – не моё», – думалось мне. Поэтому я наспех съела рыбу, стараясь не обращать внимания на осточертевший вкус, и поплелась в спальню. Кожа покрылась мурашками. «Интересно, – бегали мысли, – это от мерзкого холода или оттого, что придётся с папой говорить». Я плюхнулась на диван, запрокинула голову на изголовье и закрыла глаза. – Который час? – Двадцать один пятнадцать, – отчеканили умные часы. Я пообещала сестре, что приеду в гости. Надо было позвонить отцу и попросить разрешения. Но даже от одной мысли, что придётся с ним говорить, желудок делал кульбит. Папа меня ненавидел всем сердцем. Ещё бы! Бестолковая, непутёвая. Не дочь, а «мечта». – Ладно, соберись, Юнона. Это просто звонок. Возьми и позвони. Ватными пальцами набрала номер. Гудок. Ещё гудок. – Алло, – сказал твёрдый мужской голос. – Привет, папа. Тяжёлый вздох. Секундная пауза. – Привет, Юна. Я зажмурилась и от напряжения сжала пальцами виски. – Папа, мы хотим встретиться с Агатой. На улицу ты её не пускаешь, поэтому она пригласила меня в гости, – тараторила я. – Можно мне приехать? Отец молчал несколько секунд.