Глаза я закрыл, мне не сложно. Однако творить еду не стал спешить. Это жреческое заклинание 3-его Круга. У волшебников есть аналоги, но то совсем другое. Уловив мои сомнения, монахиня настояла: – Не думай, просто попроси. Ну… к Его Всемогуществу с таким обращаться как-то стыдновато. Мысленно позвал Его Верховенство: – Ваше Верховенство, не сам прошу, меня просят… – тут меня прервал довольный голос: – Нет места сомнениям, брат. Вкуси пищу тобой сотворённую. Открываю глаза – точно! Получилось! Чаша до самого верха, с горкой, наполнена чем-то типа густой каши. Я прямо пальцами, как рис из плова, взял немного попробовать. Кстати, вкусно! Что-то вроде сладковатой варёной пшеницы, но каша не сухая и насыщает сразу. Следующей попробовала Святая Мать. Она откинула капюшон и оказалась женщиной лет тридцати. Простое лицо с вечно закрытыми глазами, белые ровные зубы. Прожевав несколько зёрен, монахиня констатировала: – Нейтральное мировоззрение. Баланс. Имени понять пока не могу. Питание пригодно для братии. Далее попробовал священник, затем подошли другие. Даже Его Преосвященство заглянул и поздравил. Так и сказал: – Поздравляю с принятием сана, брат Стах. Пока он не слишком высок, но славными деяниями своими вы заслужили внимание Богов. Далее его спич свёлся к общим моментам – молись, кайся и жертвуй. Заодно заведи себе святую регалию. Ритуал Главный Храм столицы верующие забили под завязку. Никакой толпы, толкотни и ругани за места не было. Люди входили, согласно номеру полученного жетона, располагались по помеченными цифрами местам и терпеливо ждали начала. Благодаря такому порядку в залах, приделах и коридорах удалось разместить немногим более тысячи человек. Будем честны, за такие деньги, которые платила публика, хотелось разместить больше, но тогда скученность стала бы просто неприличной, так что умеренность возобладала. Дворян и простолюдинов предусмотрительно разделили по разным сторонам главного зала, а в центре, на возвышении, где и будет проводиться призыв, уже стояли шесть старших иерархов Церкви. В расшитых золотом, богатых ризах, дорогих накидках и величественных головных уборах, с перстнями, цепями и дароносицами. В руках держались статусные посохи, вычурно изрезанные, с драгоценными каменьями на набалдашниках из благородных металлов. Паства одета много скромней. Нарочито аскетичные рубища из белейшего шёлка, почти без вышивки и только с лёгким намёком на кружева у большей части дам. У других наоборот чёрно-траурные наряды, тоже подчёркнуто строгие. Косметики наложено самый минимум, не как на обычный выход. Молодых девушек обрядили в скромные льняные платьица. Все женщины в лёгких вуалях. Служащие мужчины нарядились в простые мундиры, а неслужившие простолюдины кто как, но тоже без изысков. Кое-кто из ловкачей перепоясался грубой пеньковой верёвкой, а известный модник Иона даже лыком. Он и пришёл в лаптях с онучами. А всё, чтобы показать Ангелу своё душевное смирение и скромность в желаниях. Драгоценностей, понятно, у кающихся нашлось мало. Большинство считало "не подобает", хотя, по мнению некоторых "можно, но при выходе придётся пожертвовать в пользу Храма". Торжественная проповедь о пользе смирения, воздержания и очищения не вызвала интереса. Сколько раз уже произносилось подобное, публика здесь собралась для другого, она нетерпеливо ждала главную сцену спектакля. Но сценарий не зря расписан заранее – собственно Вызов можно растянуть на пару минут, да Ангел здесь задержится не долее четверти часа. Маловато за десять дукатов, надо потянуть время, чуток понагнетать обстановку. Однако всё же наступило время ритуала. Круг Призыва отрисовали заранее и окружили его Кругами Защиты. Внутри зажгли золотые курильницы с душистым фимиамом, поставили драгоценные сосуды с благовониями и чистый свиток из кожи нерождённого телёнка. На нём, как предположили на Церковном Совете, должна будет появиться надпись с ценой призыва, если Ангел не объявит её голосом. Наконец настал момент, когда один из иерархов стал торжественно и величественно зачитывать свиток. Толпа жадно внимала непонятным словам, и ожидания не были обмануты. Сначала зазвучали нежные звуки, затем показался ласковый столп света, и результатом проявился святой Ангел, носитель Добра и Закона, которого мерзкие смертные прозвали Очиститель Светом от Зла и Скверны. Эти жалкие козявки хотели договориться и предложить какую-то ничтожную плату. Кому она нужна? Не ангельскому сонму точно! К тому, не по чину небесным созданиям говорить с такими, да оно и затруднительно. Сей посланец не имеет телесной оболочки, а является столпом света, очищая тела и души от былых грехов. Каждый видящий его вспоминает все свои прегрешения. Все! С детских лет до сего момента. А Светоносный выжигает людскую скверну. Кто-то вспомнил, как в младых годах обманул родимую мать, гнусно и мерзостно заявив ей: "Я уже сделал уроки!" Кто-то клялся: "Это не я съел конфету!", на самом деле пожрав её. Чем более старел смертный, тем подлее становились его грехи и отвратительней ложь: "Ты первый, кто поцеловал меня…", "Я никогда тебя не забуду, милая!" Все возможные пороки процветали здесь, как впрочем и во всех Срединных Планах. Светоносный очищал души всего несколько биений сердец слабых смертных, а затем местные Боги объединили свои силы, вступили с наглым пришельцем в борьбу и изгнали пришельца на его родной План. Лишь три чистые души нашлись среди очищаемых, и лишь их он взял с собой. Остальные не удостоились и легли кучками пепла, оставшимися от грязной плоти. А их одеяния и украшения распались хлопьями праха, песка и расплавившимися кляксами металла. После завершения ритуала тишина и покой царили в помещениях Храма. Опала Доклад – Ваше Величество! Жертвы неисчислимы! То есть сейчас, конечно, исчисляем, но их очень, очень много. – Конкретней! Число? Пусть приблизительно. – В самом Храме живых не осталось, Ваше Величество. Нашли тысячу двадцать три кучки пепла и три неповреждённых трупика грудных младенцев. Они такие… как спят, и даже улыбаются. Четверых прихожан в самом начале действа выкинуло из зала через площадь в подвал ближайшего здания. Не могли выбраться, оказались заперты. Допрошены о ходе проведения ритуала. Считают, спаслись Божественным Произволом. – Почему именно они? – Стояли у камня, поставленного бароном Тихим, Ваше Величество. – Кто они? – Простолюдины, Ваше Величество. Одна семейная пара свойственников барона, отец и мать конкубины Тихого. Другие просто рядом оказались. Сейчас хотят оправить валун в серебро. За свой счёт, понятно. В благодарность за чудесное спасение. – Это понятно. Оно стоит того. – Святая Мать, во главе боевых монахов, вошла в Храм. Там сразу определила, что алтари некоторых богов из малоизвестных, повреждены. Шесть безвозвратно, божественного присутствия в них не ощущается. – А монахи почему не пришли на праздник? – Ваше Величество, Святая Мать и всё боевое крыло церкви выступали против Призыва. Потому, их и не допустили. Да, по чести сказать, место сэкономили, чтобы больше молящихся в центральный зал набить. Лишних десять дукатов с каждого присутствующего. – Корыстен был наш первосвященник. Знать бы, кто его надоумил! – Ваше Величество, Тихий предупреждал, но его осадили. Его Преосвященство лично ручался за безопасность. – Да? И где он теперь? С какой из кучек пепла спрашивать? Ладно! Дальше докладывай. Что выяснилось с братом и его семьёй? – Ваше Величество, мои глубочайшие соболезнования. – Не тяни, говори. Сам знаю, что погибли. – Сами изволите видеть, Ваше Величество, с третьих этажей Белого и Синего Дворцов купол Храма хорошо виден, стена не столь высока. Его Светлость великий герцог Торан, наверное, услышав божественную музыку, выглянул в окно Белого Дворца… – Про это я в курсе! – Его супруга и дочери, Ваше Величество, инкогнито прибыли в Храм. Как заявили опрошенные выжившие, стояли на лучших местах, первыми у возвышения… – Я же ей запретил! Дура! Дура! Дура! Сама погибла и детей угробила! – Виноват, Ваше Величество… – Ты-то тут при чём? Продолжай, я взял себя в руки. – Ваше Величество, на улицах обнаружилось ещё около трёхсот погибших. Больше из зевак, глазевших с храмовой площади и прилегающих улиц. Около двадцати сгорели в домах, из окон которых виден Храм. На городских возвышенностях тоже нашлись жертвы. Тех ближе к четырём десяткам. – Что, все смотрели на Храм? – Так точно, Ваше Величество. Некоторые специально на крыши полюбопытствовать вышли. Некоторые так… Двадцать три жертвы во Дворце. Кроме Его Светлости. Вычислили всех. Погибло шестеро придворных. Остальные дворцовые служители. – Какие настроения в городе? – Народ скорбит, Ваше Величество. Очень сильно винят Церковь. Очень сильно. Для избежания беспорядков армия патрулирует городские кварталы. Охранители, согласно спискам проданных жетонов из Народного и Купеческого Собраний, проверяют дома и прочие объекты, принадлежащие богатым простолюдинам. – Против мародёров? – Так точно, Ваше Величество. При отсутствии владельца и наследников, имущество опечатывается и берётся под контроль. Много дворянских семей из первейших людей королевства пострадало. Только генеральских чинов более тридцати. Единственно повезло, если можно так сказать, большая часть из пожилых, пребывающих в отставке. Мало кто из действующих служащих решился. – Это ещё почему? – Говоря прямо, Ваше Величество, вы не соизволили принять приглашение церковников, вот многие и того… задумались. Вы, таким образом, многих спасли. Вам крайне благодарны все дворянские семьи. – Хм… Думаешь? Им моего намёка хватило, а… а Её Светлость прямого приказа не послушала! И дочек… Погоди минуту. – Так точно, Ваше Величество. – К похоронам подготовка когда будет закончена? – Как приказали, Ваше Величество. К завтрашнему утру, что намечено, всё успеваем сделать. С этим сложностей нет. – Я уже почти со всеми моими придворными переговорил, а барон Тихий на приём ещё не появился. Что с ним?