Быстро перевёл в привычные величины: четыре ашха — примерно пять-шесть дней для десятерых. Нас двое. Тогда запаса нам хватит примерно на, дней двадцать пять — двадцать семь, а если растянуть, то и больше месяца протянем. Саша нажал на кнопочки, дёрнул рычаг и одна створка бокса открылась. — Здесь полный аварийный комплект на одного. В нём десять секций. — Понятно, — ответил, рассматривая состав снаряжения. На дверце была магнитная табличка, как понял с укладкой вещей. Взял её в руки, повертел. Читать я не умел и протянул Саше. — Здесь есть сигнальная ракетница или что-то, чем можно подать знак, что мы здесь, но не радиостанция? Он долго вчитывался в текст, но в конце концов произнёс: — Светового сигнала нет, есть два фонаря на каждого и непромокаемая одежда. — Тогда надо переодеться, — в боте было относительно прохладно, а когда стояли на ветру, то я откровенно замёрз. Хотелось поесть и лечь спать. Первоочередное, что было необходимо — сделали: выбросили за борт трупы, разобрались с запасом продовольствия, а остальное можно отложить и на утро, тем более стало смеркаться. Я полулежал в противоперегрузочном кресле. Через два от меня расположился ашш Сошша Хааш. Он мерно сопел и в принципе я не опасался, что, когда усну, он нападёт на меня. Не в том мы положении, чтобы бодаться, выясняя, у кого лоб крепче. В одиночку точно не выжить, пусть и припасов останется больше, но это не выход. Это понимал я и надеялся, что понимал враг, что сейчас мирно спал неподалёку. Сон не шёл, да и рука что-то разболелась. Достал флягу с тонизирующим напитком, сделал глоток. Проверил рану на руке. Вроде стала заживать, но чрезмерно влажный воздух, мерзкая промозглая погода затрудняла заживление. Я уже вколол себе две комплексной дозы, хотел и в третий раз уколоть, но Саша запретил. Настояв, что это принесёт только вред. И вправду, я чувствовал, что и так сердце бьётся учащённо, может поэтому не мог никак заснуть. Встал, потянулся. Часов в комплекте выживания не было, это и понятно, с собой надо носить, а у каждого анторса истинно живого я видел прикреплённый к предплечью накладной чехол с коммуникатором, так что им часы не нужны. И пожалел, что не оставил коммуникаторы убитых анторсов себе. Но каждый такой девайс можно отследить и определить местоположение, поэтому и не решился оставить их себе. Остался только Саша со своим коммуникатором. Попыток связаться с анторсами он больше не предпринимал, по крайней мере я не заметил, чтобы он пользовался своим коммуникатором, но как он сказал автоматический аварийный маяк должен работать. И это факт меня настораживал. Пусть у них там на материке сейчас неразбериха. Какой-то объект приближается к планете, но рано или поздно это разрешится. Да и выдавать своё местоположение не хотелось. Как вывести из строя маяк я не знал, а спрашивать у Саши не стал. Нечего ему знать, что я задумал. Когда выходили наружу на самом верху спасательного бота располагался небольшой шар, похожий на защитный корпус антенны. Тихо, чтобы не разбудить спящего анторса поднялся, накинул на себя куртку и осторожно открыл гермодверь. Оружие постоянно со мной. Прикрыв дверь, я планировал расстрелять антенну. Шум выстрелов при закрытой двери не услышать, не зря она такая массивная. Вот и вышел наружу. Холодный ветер сразу ударил в лицо, что пришлось поморщиться и укутаться сильнее. К сожалению, приготовленное для выживания в разных климатических зонах одежда анторсов мало спасала от колючего ветра. Прикрыл за собой гермодверь. — Холод-то какой! Хорошо хоть в спасательном боте относительно тепло. Надо кстати спросить, надолго хватит ресурса энергоносителя, а то замёрзнем на фиг. Ёжась от холода, прошёлся по небольшой площадке. Повернулся, запрокинул вверх голову и на мгновение замер. Потом резко обернулся обратно. — Показалось или нет? — думал, всматриваясь в темноту. Буквально на мгновение вдалеке мелькнул яркий луч света. — Если нас не повернуло вокруг своей оси, то берег должен быть в другой стороне. Но это не точно, тогда что я мог увидеть? — размышлял, напрягая зрение. Темнота наступившей ночи, сильный, промозглый ветер заставлял слезиться глаза, но я всматривался примерно в ту сторону, где мелькнул яркий луч света. — Может всплыла подводная лодка, что вечером отстрелялась. Там вышли подышать свежим воздухом, зарядить батареи, хотя, какие батареи на атомном подводном крейсере. Не знаю, чтобы дизель-электрические лодки оснащали стратегическими средствами поражения, а что выпустили баллистические ракеты, и как им это только удалось⁈ Но это свершившийся факт. Ракетчики, с кем разговаривал, божились, что неоднократно пытались произвести пуск по целям, но безуспешно. Впереди вновь показался яркий свет, но тут же пропал из виду. — Наверно качка или волны, вот то пропадает, и то появляется свет прожектора, — и тут я кинулся обратно в спасательный бот. У фонаря что был со мной мощности мало, его не заметят, но в аварийном запасе имелся ещё один — более сильный. Не таясь, принялся копаться в боксе аварийного запаса. Шум стоял такой, пока я вытаскивал практически всё снаряжение и бросал на пол, что неудивительно — проснулся Саша. — Что случилось? — Кто-то рядом подаёт световые сигналы. Нужен мощный фонарь, — ашш Сошша Хааш встрепенулся и потянулся к коммуникатору. — Связи всё равно нет, — через мгновение поморщился он, — но на боте должен находиться световой маяк, по крайней мере на спасательной капсуле моего истребителя он имелся. — Так он есть или его нет? — теперь я понял, почему так хорошо ориентируется в спасательном боте Саша. На истребителе имеется спасательная капсула и пусть немного отличаются конструкции, всё-таки капсула для спасения одного пилота, а спасательный бот для спасения сразу десятерых, да и запас прочности различается и имеются кое-какие особенности, но принцип спасения одинаков, но с некоторыми отличиями. То спасать одного в атмосфере, а то нескольких и в ближнем космосе. — Я пока не проверял пульт управления. Не успел, устал очень. Но визуально он цел, — почему-то начал оправдываться Саша, но потом замер и пристально посмотрел на меня. — Это появились те, кто выпустил ракеты? Что сказать, логического мышления ему не занимать. — Скорее всего да, — скрывать не стал, что сам предположил именно этот вариант, — понимаю, что беспокоишься за свою жизнь. Но я тебе даю слово… слово хоска, — а что было ещё сказать? Врать и только врать, тем более, больше мне не́чего предложить, и никаких других гарантий не дать, — что, если попаду к своим, ты останешься жить. И ты и я знаем, что попади я к вам второй раз… сам понимаешь, что будет со мной. Так, стоп, какой пульт⁈ — Пульт контроля и управления спасательным ботом, — произнёс Саша и встал со своего кресла, произвёл какие-то манипуляции и оно отъехало, развернулось и показалась ниша с множеством кнопок и рычагов, — я только успел проверить заряд энергоносителя и отрегулировал температуру внутри бота. — Так-так. Ладно, можешь проверить включён световой маяк? — Нет, он выключен, сейчас включу, но это уменьшит ёмкость энергоносителя и значительно. — Насколько много? Точнее, насколько хватит энергии, если его не включать? — приходилось всё из него вытягивать, задавая наводящие вопросы. Он нервничал, но держался. Попадать в плен никому не хочется. Ведь всегда остаётся надежда, что спасут, найдут. Я не без оснований предполагал, что коммуникатор его настроен на подачу экстренного сигнала о помощи, если такая функция у него есть, но, чтобы боевого офицера — лётчика, снабдили коммуникатором без аварийной кнопки, сильно сомневаюсь. Надо, кстати, забрать у него коммуникатор, но позже. — Сократит примерно на двенадцать процентов. Если его не включать, то для поддержания комфортной температуры заряда хватит на неделю. — М-да, беда пришла откуда не ждали. Еды и воды хватит на месяц, но мы тут околеем от холода. Ладно, включай на две минуты, — а что я хотел, бот рассчитан на десятерых, чтобы примерно неделю продержались. А это довольно долго, если быть объективным, вот и энергия рассчитана на столько же. — Маяк может подавать какие-то световые сигналы, мигать, например? — Он и так мигать должен с одинаковым коротким интервалом. — Плохо, — я-то думал удастся подать общепринятый сигнал «SOS». Тем самым дав понять, что здесь земляне и нас не атаковали как враждебную цель, — ладно, включай, я наружу. Вновь стоял, ёжась от холода. Сильный луч маяка спасательного бота освещал окрестность так, что было видно до линии горизонта, а вот тот самый световой сигнал пропал. Я отчаялся, думая, что подводная лодка ушла на глубину, но оставалась надежда, что хоть в перископ-то нас заметят. Единственно, сохранялась опасность, что нас заметит и враг. И не только анторсы, а те, чей корабль приближался к планете. Хотел вернуться обратно, как увидел вдалеке выпущенную одинокую красную ракету. Через несколько минут сигнал повторился. — М-да, и у них что-то случилось, если подают сигнал бедствия. Вернулся обратно в спасательный бот. — Выключай световой маяк, — произнёс и уселся в кресло. На душе кошки скреблись. Оказаться неизвестно где, посреди океана, окружённый морской водой — счастья мало. И спасения ждать не от кого, просто никто из землян не может прийти на помощь. Да и походу подводникам нужна помощь, если подают сигнал одной красной ракетой. — Что, нас увидели? Спасут? — Увидели, но в ответ они подали сигнал бедствия. Им тоже нужна помощь, но сколько до них, я не знаю. Если брать в расчёт, что линия горизонта примерно пять — шесть километров, то до них не меньше девяти. Это с учётом высоты роста и того, что смотрим с возвышения. А это расстояние не проплыть, сил не хватит. Течение, холодная вода… Ты связывался со своими? — Да, — после непродолжительной паузы ответил ашш Сошша Хааш, — но связи нет. — Так, а в спасательном боте разве нет рации или чего-то подобного, может у неё сигнал будет мощнее? — пошёл на крайние меры, патовая ситуация, что поделать. Пусть мне, как только попаду к анторсам смертный приговор, но хоть кто-то спасётся, тот же Саша, может и матросов-подводников не бросят. Из-за специфики подготовки изучал: смерть утоплением — одна из самых страшных по ощущениям смертей и может сравниться только с казнью через повешенье. Что там, что там — асфиксия. Но при казни повешением смерть должна наступать от повреждения шейных позвонков, а не от удушения, а вот утопленник испытывает всю гамму чувств, пока его лёгкие не наполнятся водой, и он не потеряет сознание. — Импульсный передатчик радиосигналов есть, но связи нет, — я покосился на анторса. Всё-таки уличив момент, он пробовал связаться со своими, но я бы также поступил, не осуждаю. — Странно. Давно пытался выходить на связь? — Пару часов назад. — Если долбанули ядерным, то сигнал может не проходить, а далеко бьёт рация? — До средней орбиты. — А с орбиты все ушли и ретрансляторов нет, — пробормотал, понимая причину отсутствия сигнала. Руки сами опускались, я не знал, что делать и волновался не столько за свою жизнь, сколько за жизнь тех, кто выполнил последний долг и ответил пусть и запоздалым, но ощутимым ядерным ударом по противнику. Что ракеты не достигли цели в голову даже такая мысль не приходила. Ребята сделали всё от них зависящее и теперь по какой-то причине просят помощи. Сколько их на корабле? Сотня или две матросов и офицеров? А сколько спаслось? Не зря же они покинули лодку, может повреждена, потеряла ход и затонула. — Есть на боте какие-то средства спасения? Там спасательные жилеты или лодка? — Зачем? — вполне резонный с его точки зрения задал вопрос Саша, — спасательные боты всех конструкций имеют положительную плавучесть. Если не нахватаем забортной воды, то не утонем. — До берега не доплыть, мы так можем болтаться пока не иссякнет энергия, а потом замёрзнем, — ответил спокойно, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться. Я понимал ашш Сошша Хааш, он вполне резонно полагает, что придёт помощь, пусть придётся немного подождать, но запаса воды и еды на месяц, что энергии мало, так можно потерпеть. Да и неделя — это достаточно большой срок, чтобы что-то придумать, но вот придёт помощь или нет — вопрос. — Послушай, ашш Сошша Хааш, — обратился к нему официально, правда без звания и перечисления наград. Много чести. — Не зря ваш основной корабль ушёл за пределы Солнечной системы — это так мы называем звёздную систему где находимся. Кто-то прилетел, неожиданно появился и твои собратья испугались. Испугались того, что придётся принять бой. Как ты думаешь, вы сможете выжить, вступив в бой с равным противником, когда часть ваших военных, часть ресурсов, техники находится на планете, но их бросили и отошли. Молчание длилось долго. Саша смотрел на меня вызывающе, в нём боролось чувство превосходства, гордость за свою расу, что практически покорила планету, но он считает, что я не абориген — землянин, а хоск. Тот, кто уже заставил их бежать из звёздной системы, оставив поле боя за победителем. — Бо́льшая часть… — Что? — не понял его ответа. — Бо́льшая часть ресурсов использована. Мы надеялись захватить планету и остаться здесь навсегда. Совет истинно живых принял такое решение, когда поняли, что действенного сопротивления оказано не будет и использовали все ресурсы. В резерве ничего не осталось. И для восполнения утраченного, понадобятся десятки поколений. — М-да, — уселся на соседнее кресло. Обвинять в трусости анторсов оснований не было, но что тогда ожидает нас, если и они сбежали. — В Галактике есть ещё разумные расы, что вышли в дальний космос? — Как будто не знаешь, конечно есть и их сотни! Попадаются такие причудливые формы жизни, что диву даёшься. Настолько не похожи на нас — гуманоидов, что сразу и не поймёшь, кто это. Бесформенный кусок собранных воедино камней или органическая субстанция, или… — Давай без экзотики. Вам и нам для дыхания нужен кислород. Определённый, узкий диапазон температуры, атмосферного давления и… — Я понял. Таких рас немного. Может два десятка наберётся. Всех я не знаю, только из общего курса обучения. — И кто по-твоему мог… — Хоски, — не дожидаясь окончания вопроса, однозначно ответил анторс. Как же глубоко в памяти засела их встреча, что по прошествии неизвестно скольких лет до сих помнят. — Хосков скорее всего уже не осталось. И это не раса, — ответил, тщательно обдумав, что говорить. Но пришёл к выводу, что по прошествии стольких столетий, произнесённая мной информация давным-давно устарела. И ничего откровенно секретного я говорить не собирался. — Хоски — это не раса, а отдельные индивиды, полученные путём длительного отбора и специфического обучения, а вот миоры могли впоследствии образовать расу. — Миоры? — Это по-вашему клоны, но это не совсем точное определение. Они — результат генетических экспериментов и появились во время войны с вами. — Но так клоны бесплодны. — Миоры могли иметь потомство. Были как женские особи, так и мужские. Женских очень мало, но были. Разговаривали долго. Обсуждали, критиковали друг друга и отметали предложенные версии, но так и не пришли к единому мнению, кто своим появлением в этой звёздной системе так испугал Совет истинно живых. — Ладно, уже светает. Сейчас перекусим и надо немного отдохнуть, а то всю ночь проблудили. Потом займись пультом управления ботом, а я немного отдохну, откат от принятых лекарств наступает, слабость что-то навалилась. — Хорошо, хоск. А ты ещё хотел три инъекции сделать. — Рад что послушал тебя. И обращайся ко мне лучше по позывному — «Бес». Так привычнее. Хорошо, Саша?