Выбор поведения частично оправдывался, при встрече солдат-клоны замирали, выстроившись вдоль стены, пропуская меня, а вот встреченные истинно живые провожали меня недоумевающими взглядами. Один из них, кто-то, видимо, из обличённых властью, попытался остановить, обратившись ко мне, но я жестом дал понять, что тороплюсь и отвечать на его вопросы не намерен. Не знаю, понял ли он меня или нет, но удаляясь, спиной почувствовал его испепеляющий взгляд. Ни Глен, ни тем более я, не знали иерархию общества анторсов, но чувство самосохранения кричало, требуя немедленно сменить этаж и скрыться подальше от этого пожилого анторса, что своим взглядом чуть ли не прожёг мне дыру в спине не хуже, чем выстрел из боевого оружия. Впрочем, именно этим я и занимался — искал лифт. Но мне не везло. Возле каждого встреченного на пути лифта стояли и ожидали или солдаты, или кто из обслуживающего персонала корабля-завода. Входить с ними в кабину и оставаться в замкнутом пространстве, пусть и на короткое время — это привлечь к себе внимание, дать возможность тщательно рассмотреть мой растрёпанный внешний вид, и не факт, что удастся потом, не применяя силу, отделаться от попутчиков. А лишний шум мне не нужен. Моя цель — пробраться на палубу летательных аппаратов. Она, по моим расчётам, находилась в другом секторе и выше медицинского этажа. Но имелась ещё одна проблема — это отыскать лифт, что делает остановку на нужном этаже. В том лифте, в котором ехал вместе с сопровождающими, целый сектор из двенадцати кнопок помечен знаком запрета. Я логично предположил, что, удалившись от этой шахты, найду искомое. Но такое ощущение, что везение покинуло меня. Возле очередного холла с лифтом оказалось всего двое анторсов. Я хотел было пройти дальше, как впереди заметил, что по коридору в мою сторону торопливым шагом следует боевая пятёрка солдат-клонов в полном вооружении. Встреча с ней мне не сулила ничего хорошего. Я остановился, принимая решение, а оно оказалось единственным. Не вступать же в бой в неприспособленном месте, на открытом пространстве, да ещё с каждой секундой ожидать атаки с тыла. И когда двери лифта растворились, я уверенно шагнул внутрь кабины. Один из анторсов что-то спросил, я кивнул в ответ, чем удовлетворил его любопытство. Пока он тянулся нажать кнопку нужного этажа, я заметил, что те сектора, что были заблокированы, здесь, в этом лифте кнопки их активны. Долго, что предпринять не думал. Удар прикладом по затылку одного, а во второго пришлось стрелять. На удивление, он оказался прытким и уже практически успел откуда-то из складок своей одежды извлечь какой-то предмет, и почти направить на меня, но заряд винтовки вышиб ему мозги, что пришлось оттираться от ошмётков плоти тряпкой, оторванной от одежды геройски погибшего врага. «Странно, — пока ехал лифт, размышлял, — за всё время, что здесь нахожусь, не видел ни одной представительницы слабого пола. Хотя анторсов по пути встречалось достаточно много, да и заглядывал через прозрачные стены в помещения, но женщин, а, тем более, девушек, здесь, на казалось самом женском — медицинском этаже, не видел». Едва лифт остановился, а створки открылись, зазвучал пронзительный рёв сирены. Освещение на мгновение мигнуло и на короткое время сменило цветовой спектр. «Тревогу объявили, — ухмыльнулся нерасторопности анторсов. — Как-то они долго думали. Почти десять минут шляюсь по этажу, а только сейчас до них дошло, что подконвойный сбежал». Вышел из лифта и остановился замерев. Что справа, что слева — тупик, прохода нет. Только впереди массивная запертая дверь, но охрана отсутствует. Пока лифт не уехал, метнулся назад и вытащил тело одного из анторсов. Не хорошее это дело издеваться над трупами, но мне ничего не оставалось, как использовать его как пропуск. Естественно, таскать весь труп с собой бессмысленно. Вот и пришлось повозиться. Отстреленная кисть руки, и осторожно выдавленное глазное яблоко стали моими трофеями. С шипением гермодверь распахнулась пропуская. Я выждал пару секунд и шагнул внутрь… — Стеллажи, стеллажи. Шкафы… — бормоча себе под нос, шёл по длинному помещению. Относительно узкий проход, где без затруднений рядом едва пройдут трое, а справа и слева, уходящие в потолок стеллажи, на которых стояли одинаковые по размерам контейнеры. — Что же это такое? Остановился, присмотрелся к одному контейнеру. Маркировка незнакомая, никогда такую не видел. Попробовал открыть — не получается. Прошёл всё помещение насквозь до противоположной стороны. Там оказалась такая же гермодверь, но открывать мне её не понадобилось. Она и так была открыта. Возле входа стояла группа клонов-работников, они при помощи манипуляторов укладывали на тележку контейнеры. С невозмутимым видом вышел наружу. Клоны-работники замерли, но вместо того, чтобы спокойно пропустить истинно живого, набросились на меня. «Сигнал тревоги в действии», — подумал, ускоряя шаг. Восемь точных выстрелов и тела клонов остались лежать позади. Ради интереса не преминул посмотреть, что лежит в попавшем под выстрел контейнере, и разочаровался. Внутри лежали вещи. Обычные вещи: гражданская одежда, что-то ещё непонятное, какие-то коробочки, что, как понял, по внутреннему распорядку сдаётся на хранение и теперь стало понятно — помещение, куда я попал, являлось обычным складом личных вещей… «Чёрт! Чёрт!», — ругался, на бегу. Пройдя буквально полсотни шагов, едва не угодил под огонь охранной турели. Хорошо, что сначала высунулся посмотреть, есть ли кто впереди, и едва успел отпрыгнуть назад, как в место, где я находился буквально несколько мгновений назад, ударил заряд. Вернулся обратно. Опять тот же холл, где лежали трупы клонов-работников. — Ну, где-то же должна быть лестница⁈ — лихорадочно искал хоть что-то напоминающее дверь. Лифтом пользоваться стало опасно, их теперь точно взяли под контроль, и каждое несанкционированное передвижение лифтовой кабины отслеживается. Целых пять минут бродил по коридору, безрезультатно ища хоть какую-то возможность покинуть этаж. А сзади слышался беспорядочный шум, раздаваемые команды и шаги. Со злости и безысходности, стал ногой бить по стенам. Ни Глен, а тем более я не знал, как устроен корабль-завод и приходилось на интуитивном уровне искать способ покинуть ставший опасным этаж. Уже подумывал, а не пойти ли на прорыв, но быстро отмёл эту идею. Впереди коридор пока свободен и охранных турелей не наблюдалось, а вот сзади меня медленно, но верно блокировали. Почему не догоняют и не связывают боем, не знаю. Может, загоняют в тупик, а, может, приготовили ловушку. Вдруг при очередном ударе, нога провалилась, пробив хлипкую преграду. 'Фальш-панель, — понял, доставая ногу, — а прям точь-в-точь как обычная стена. Сразу и не поймёшь, — продолжал рассуждать, лихорадочно расширяя проём. Мягкая, но упругая субстанция, что скрывала техническую нишу, поддавалась легко. — Нет, не пролезу, — выдохнул, осматривая слишком узкий для взрослого человека технический лаз. — Кабеля, трубы, здесь и ребёнок не поместится. Хреново… — резко встал и, замер. Буквально в паре метров от меня различил едва заметную дверь, но без ручек и каких-либо выступающих частей или обозначений. Если бы не разрушил фальш-панель, то не обратил внимания на слабо заметное цветовое различие. У анторсов другое зрение и слишком малые для человеческого взгляда различия в цветовой гамме для них легко различимы, но уловить отличия в каких-то полтона для меня, не знающего, что искать, оказалось затруднительно. Если бы не знал, так бы и прошёл мимо, не обратив внимание. Толкнул дверь. Не поддаётся. — Да открывайся, уже!!! — не выдержал, тихо выругался. Сзади настойчиво, но почему-то слишком медленно приближался шум топота ног. И тут дверь поддалась, но не внутрь, а наружу. Я отпрянул вбок и приготовился к бою. И не напрасно. Сначала показался ствол оружия, потом сам клон-солдат. «Ах, вот почему не атаковали⁈ Ждали, пока вторая группа займёт позиции. Поэтому и выжидали, а сейчас, когда группа прибыла, начали действовать». Ждать, пока клон-солдат осмотрится и займёт позицию, не стал, а открыл огонь на поражение, прошивая хлипкую стену двери, стреляя вслепую. Не думаю, что одного-единственного солдата послали по мою душу, так что стрелял длинной очередью, увеличив мощность оружия до среднего значения. Этого хватило. Заряд винтовки насквозь прошивал хлипкую дверь, не оставляя шансов тем, кто находился за ней. Мгновение выждал и с перекатом выбрался из-за укрытия. Выстрелов в мою сторону не последовало, а я оказался с противоположной стороны, где не мешала обзору открытая дверь. Заглянул внутрь, шестеро солдат-клонов и один истинно живой лежали вповалку. С такого расстояния заряд прошивал насквозь не только стену, но и тела. Произвёл контроль, одновременно осматривая погибших. Заряд у моей винтовки полный, но может, что ещё удастся прихватить в качестве трофеев. Заморачиваться и отсекать «ключ» для открытия дверей не стал, времени не было, хотя знал, что использованный раз идентификатор второй раз не использовать. Но время поджимало. Забрал у одного из солдат-клонов подсумок, не знаю, что там может быть, но не поленился. Ещё забрал клинок у истинно живого, так, на всякий случай и двинулся по лестнице вверх, по пути осматривая трофей. Внутри сумки оказались гранаты. Маркировка неизвестная, но логично предположил, что не наступательную или кумулятивную гранату они с собой взяли. Вероятней всего, газ какой или свето-шумовая. Можно было проверить, подложив под труп, но не стал терять время. Нужно как можно быстрее подняться вверх. По моим подсчётам, примерно через несколько этажей должны начинаться лётные палубы. «Странно, — стоял возле такой же двери, но на три пролёта выше. — Страхующую группу не послали, за мной погони нет». Только подумал, как снизу послышались быстрые шаги. Толкнул дверь — не поддалась, а шаги приближались. Достал из подсумка одну гранату и, недолго разбираясь в особенностях конструкции, благо память Глена знала инопланетное оружие, кинул вниз. Хорошо, что прижался к противоположной стене и открыл рот, прикрыв глаза. Мощная световая вспышка озарила ограниченное пространство, что на мгновение потерял ориентацию от яркого света, а звуковая волна толкнула, вжав в стену. Но был и положительный момент. Дверь, что не поддавалась моим усилиям — открылась. Проверять, что происходит внизу, не стал. Солдат-клоны в шлемах и, скорее всего, им свето-шумовой заряд нанёс минимум повреждений, но вот истинно живой, что ими командовал, должен был получить если не смертельные травмы, то, по крайней мере, на длительное время дезориентирован. Врываюсь перекатом в открытую дверь и тут же отползаю в сторону, уходя с линии открытия огня. Не оставаясь на одном месте, перемещаюсь к стене, сужая сектор поражения и не зря. Только занял позицию для открытия огня с колена, как в дверном проёме показались солдат-клоны. Первый, что показался, тут же нырнул обратно, видно почувствовал, что ещё мгновение и открыл бы огонь на поражение, но сообразил своей «тупой» башкой, что нельзя лезть напролом. Мгновения стали тягучими, ожидая противника, боковым зрением осматриваюсь. Большой ангар, и в нём практически никого, только вдалеке, метрах в двухстах, поражаюсь грандиозности помещения, находится группа анторсов. Они в панике бежали удаляясь. Щелчок с оттенком металлического скрежета и слабое шуршание по металло-бетонному полу заставляет сосредоточиться на преследователях. Одна граната, вторая словно в замедленной съёмке катится мимо меня и, едва успеваю броситься через левое плечо на пол, вжавшись в поверхность, как происходит сильный взрыв. Не такой мощный, как в меньшем объёме пространства, когда я кидал гранату вниз по лестнице, но и этого мне хватило, чтобы на мгновение потерять ориентацию. Чувствую, из ушей потекла кровь. Глаза слезятся, но пересиливаю себя. Переворачиваюсь набок и открываю огонь из положения лёжа. Точно взять в прицел цели нет физической возможности, стреляю наугад, в вероятный сектор проникновения длинной очередью, а когда зрение проясняется и сознание немного приходит в норму, понимаю, что продолжаю жать спусковой крючок, но оружие не восприимчиво к нажатию на спусковой крючок. — Заряд кончился, — сплёвываю сгусток крови. Меня довольно сильно приложило. Хорошо, что военная форма истинно живого, имеет определённую степень защиты от нелетального оружия. С трудом поднимаюсь на ноги. Возле дверей трупы. В том числе и истинно живого. Он, как понял после закидывания гранат одним из первых пошёл на штурм. Думал, что возьмёт меня тёпленьким, дезориентированным, но вот как всё получилось. Подхожу к ближайшему телу. Забираю его оружие, осматриваю. Заряд на четыре пятых полный. Нормально. В ушах до сих пор звенит, мозги работают, словно прыгающие шестерёнки, никак не успокоятся. Каждое движение отдаётся болью, думать, работать мозгами совсем не хочется, но заставляю себя. Окидываю взглядом лётную палубу. А что это именно она, сомнений при внимательном осмотре не осталось. Пустые, размеченные светящейся краской места для стоянок летательных аппаратов. И вдалеке, в полусотне метров подсоединённый к толстому кабелю одиноко стоит истребитель. Иду к нему. После сигнала тревоги, техника, что готова к взлёту, была поднята с палубы на боевое дежурство. И обслуживающий персонал покинул ангар, а кто не успел, тот спешно бежал, заметив нездоровую со стрельбой активность. Их не осуждаю и не оправдываю. Мне проще. Осторожно, ожидая засады, подхожу к истребителю. Бегло осматриваю его. Вроде цел. С помощью какой-то матери отсоединяю толстый кабель и бросаю его на пол и тут же бегу в кабину. Провожу предполётную подготовку и замечаю, что топлива всего-то ничего. На пару десятков минут полёта. Истребитель, как понял, стоял на заправке и баки, или аккумуляторы, не знаю, что у него там, пусты. Непривычный для человеческого глаза прибор указывает на минимальный запас энергии. Чертыхаюсь, но делать нечего. Больше поблизости ни одного летательного аппарата нет и самое неприятное, в этот самый момент, когда понимаю, что мне на нём не улететь и на десяток километров, начинают открываться створки лётной палубы. — Двигатели на форсаж, — приказываю себе. Другого случая покинуть этот корабль-завод может и не представиться и пусть улечу недалеко, но оставаться в кабине, когда внутрь ангара залетает другой истребитель, а, может, и не один — однозначно означает смерть. Короткий разбег, слегка выравниваю курс, чтобы не прям по центру вылетать из ангара, а чуть принимаю вправо, хоть как-то усложнить жизнь врагу, если тот меня берёт на прицел. Взлёт. Шасси или что там у истребителя, отрываются от поверхности и когда нос истребителя пересекает линию ангара, мощный толчок придаёт горизонтальное ускорение. Перед тем как потерять сознание, замечаю на приборах визуального обзора что сзади в ангаре где только что находился, бушует пламя… Глава 24 — Верховный Представитель! — в кабинет ворвался запыхавшийся помощник. — Что случилось? — оторвался от размышлений Ашш Шнкасс Хонс. Через два местных дня произойдёт встреча с аборигенами того континента, где были замечены хоски. Иных реальных доказательств участия воинственной расы на планете замечено не было, и это ставило в тупик руководство миссии вторжения. Принятые меры по поиску хосков результата не дали и пришлось пойти на непопулярный шаг — переговоры. Эти тупые аборигены или делали вид, что не понимают, кого требуется выдать, или затеяли свою игру, но главнокомандующий силами вторжения — Великий Представитель готов к этому. Не зря в состав переговорной группы он включил истинно живых, владеющих телепатией. Их осталось очень мало. Годы, проведённые в замкнутом пространстве, открытый Космос и ряд неизвестных факторов резко понизили число тех, кто рождался, владея искусством мысленного общения. А были времена, о которых ашш Хонс помнит, когда командиром группы не ниже взвода назначали истинно живого с телепатическими способностями. Но лично он не обладал этими способностями и для него, как и других истинно живых, стало неожиданностью высокое назначение — командование силами вторжения. После памятной встречи с хосками и последующего бегства с планеты, много в обществе расы анторсов поменялось. Те, кто имел от рождения дар — стали отдельной кастой, не входящей ни в одну из существующих. Они — хранители знаний угасающей расы и третейские судьи в возникающих спорах, но не вмешиваясь в политическую и военную составляющую общества. Да, с каждым десятилетием их становилось всё меньше и меньше и никакие манипуляции с генетическим кодом не давали требуемого результата. Только как поведали сами телепаты, вливание свежей крови, нового генетического материала и, самое главное — переселение на пригодную для жизни планету позволит вернуть былую славу расе анторсов. Но если второй раз подряд произойдёт неудача, неизвестно, смогут ли они вновь добраться до пригодной для жизни планеты, и с разрешения Совета, Верховный Представитель поставил всё на карту, призвав на помощь одарённых. — Одарённые прибыли? — именно этого доклада он ждал от своего помощника. — Нет, Верховный Представитель, их корабль ещё в пути. У меня другая весть. Только что сообщили о нападении на корабль-завод, что находится в сфере ответственности жёлтой группировки. Ашш Хонс резко встал. Опять проблемы на том континенте, где замечены хоски. И почему аборигены не вняли предложению, а пошли на обострение? Мучил его вопрос. Ведь договорённость о встрече достигнута и детали обговорены, но нет, надо усугубить конфликт. — Подробности. — Точно известно, что на палубе истребителей, что базировались на корабле, произошёл взрыв — утечка топлива с последующей детонацией. Возможно это преступная халатность, а возможно — диверсия. Отмечу, что за пару часов до происшествия, бежал заключённый и в ряде секторов объявили тревогу. — Кто сбежал? Рабочий? — поморщился Верховный Представитель. — Из-за этого объявлять тревогу⁈ — Никак нет, мой генерал. Бежал задержанный военный, что проник на охраняемую территорию. Со слов тех, кто принимал участие в аресте, он знал наш язык, по крайней мере, мог изъясняться отдельными фразами. — Уже интересно, — обратно усаживаясь в кресло, произнёс ашш Хонс, — его нашли или он сбежал? Откуда он взялся, установили? — Появился на дороге в соседнем гексагоне от места базирования корабля-завода. Вышел из леса. Подняли записи слежения околопланетной группировки, данные подтвердились и установили, что он действовал не один. — Какие меры предприняли? — Как доложил командир жёлтой группировки, гексагон обработан штурмовой атмосферной авиацией. Затем, после проведения высотной разведки, планируется высадка десанта с последующим прочёсыванием местности. — Логично, но… передай приказ командиру — пусть перед высадкой десанта, обработают гексагон с орбиты. Не будем рисковать. Если уж аборигены не вняли уговорам, то найдём другой способ, как на них воздействовать, и отзови солдат. Переговоры отменяются. — Слушаюсь. Что делать с одарёнными? Они прибудут в течение часа. — Одарённых привлечь к поиску хосков. Пусть встретятся со всеми, с кем, по нашим предположениям, вступали они в контакт. Да, ещё, из доклада я не понял, этого военного нашли или он сбежал⁈ — Взрыв был очень сильный. Два сектора почти полностью уничтожены. До сих пор проводится разбор завалов. Постоянно находят тела погибших. По предварительным данным, до сотни клонов различной специальности потеряны безвозвратно. Двое истинно живых погибли и смерть их подтверждена. Пострадали шестеро истинно живых — ранения различной степени тяжести. — То есть, пока ничего не ясно… — Группа дознания работает на месте. Предварительные результаты я озвучил, но это пока рабочая версия. — Понятно, держи в курсе. — Слушаюсь… — Быстрее, нерасторопные кшна́ссы [20], выгружайте капсулу и немедленно в операционную!!! — в ангаре корабля командующего группировкой творился сущий бедлам. В течение всего-то нескольких часов сюда, в главный госпиталь доставляли истинно живых, получивших ранение и ладно бы во время боевой операции, так они пострадали не на задании, а, считай, случайно. — Кто это? — обратился офицер истинно живой, кивая головой в сторону удаляющейся медицинской капсулы. — Пилот истребителя. Трое едва не разбились при посадке в ангар. Сейчас доставят ещё двоих, но этот получил самые серьёзные повреждения. Говорят, что он принц крови. — Да? И как он умудрился… — Не спрашивай, толком ничего не знаю. Сам прибыл с группой быстрого реагирования на место катастрофы только через два часа. Как бы не получить нагоняй от начальника, — поморщился истинно живой, — слишком долго собирались, но это и к лучшему. Детонация топлива в ангаре атмосферной авиации на корабле-заводе жёлтой группировки продолжается до сих пор. А там столько тел, что одновременно мне ещё не доводилось видеть. Едва успевали сортировать. — Истинно живых? — Нет, в основном пострадали клоны. Ладно. Бот летит, пошёл встречать… — Как состояние пациентов? — вторую и третью медицинскую капсулы доставили в госпиталь одновременно, но принимал их не главный врач, что занимался с тяжело раненым, выбирая, оптимизируя настройки медицинского блока для реабилитации, а его заместитель, обладающий едва ли меньшими правами и уж точно не меньшими медицинскими знаниями и опытом. — Оба введены в медикаментозную кому. У первого, — докладывал медик среднего звена, что сопровождал раненых, — множественные переломы конечностей, ожоги второй и третьей степени двадцати процентов тела, но жив, ритм сердца стабильный, реакция Ашоа́сса [21] в норме. — Хорошо, — произнёс врач, изучив показания визуальной панели, — для начала проведём интенсивный курс регенерации, а потом посмотрим динамику восстановления и через сутки, если необходимо, проведём операционное вмешательство, но, думаю, это будет излишним. Что со вторым? — У него множественные переломы, но жив. Ритм сердца прерывистый, реакция Ашоасса нестабильна. — Покажи, — властно приказал медик и надолго углубился в изучение медицинских показателей. — Странно, — подойдя к медкапсуле, где находился раненый, произнёс врач, — такое ощущение, что он мёртв. Его головной мозг не отвечает на раздражители, а внутренние органы принадлежат девяностолетнему старику. Давно введён в медикаментозную кому? — Его обнаружили возле спасательной капсулы истребителя, непонятно, как он самостоятельно выбрался. Обе нижние конечности переломаны в трёх местах, множественные переломы рёбер. Сетчатка глаз обожжена, но на свет и звук реагировал. На голове порезы, ссадины.